Перекрёсток параллельных миров - Ирина Швед

Офицер королевской гвардии проводил меня в тронный зал, где в дальнем углу, у кресла, в котором развалилась Ядвига, стоял Гейнц и слушал, что ему говорит великий магистр. Выслушав длинную тираду старикана, маг помолчал немного, что-то сказал. Великий магистр захихикал, мелко кивая головой. Ядвига никак не отреагировала, но, судя по мутному взгляду, её величество была с великого похмелья, весь мир ненавидела, и, кажется, мне сильно повезёт, если меня просто сдадут в публичный дом.

Гейнц сделал небрежный жест рукой, подзывая офицера охраны. Коротко отдал приказание, офицер кивнул, вышел, почти тут же вернулся в компании двух гвардейцев. Если я правильно поняла, это мой эскорт? Нет, неправильно. Конвой.

Меня отконвоировали в подземелье, но я не успела сильно испугаться, что огребу тюремный срок. Всё оказалось не так. За мои провинности меня просто выпороли бичом, который рвал одежду в клочья, оставляя на спине длинные кровавые полосы. Били недолго, но и этого хватило. Как я брела к тюремному возку, помню плохо. А что везли долго, поняла только по тому, что наказывали меня рано утром, а из кареты вытаскивали поздно вечером. К этому времени я уже немного отошла, слышала, что творится вокруг. Сначала возок остановился, кто-то проорал, что везут Маргариту Кински, по указанию его магичества. Вслед за этим что-то загремело, зазвенело, натужно заскрипело. Опускают подъёмный мост? Карета проехала по деревянному настилу, гулко грохоча колёсами, сделала полукруг, остановилась.

Открылась дверь. Мужской голос произнёс:

– Выходите.

Собрав последние силы, кое-как встала, выбралась из кареты и, оглядевшись по сторонам, поёжилась. В какой-то замок приехали. Бр-р. Ночь на дворе, факелы освещают только небольшое пространство вокруг себя, а по углам, кажется, все черти округи сидят, ножи точат. И что это за заведение? Бухнула дверь, на крыльцо вышли какие-то мужики. Встречают гостью? Кто-то спросил:

– А что это?

Не что, а кто. Я ещё пока – кто. Подняла голову на голос. Мама моя родная! На крыльце стоял Линц, в компании простецкого парня с рязанской мордой, серыми глазами и рыжими волосами, торчащими в разные стороны.

Глава четвёртая

Сюрприз (фр.) – неожиданный подарок

– А может мне кто-нибудь объяснить, что происходит? – раздался над самым ухом возмущённый голос.

Да мне и самой интересно. Вот только, если Линцу рассказали, что случилось, то я так и осталась в неведении. Кто-то, видимо, тот рыжий, сказал, что сейчас всё выяснит, но плейбой оборвал:

– Сам выясню, а ты отнеси мадам ко мне.

Что? Куда? Обалдел? Кто-то отказался от такой чести:

– Не, не, не! Кэп, сам носи, а то потом скажешь, что не так нёс, не так держал.

О, вот за что мне это? Почему я всё это слышу? Почему не падаю в обморок? Линц сказал: «Хорошо», и я почувствовала, что меня берут на руки. А до этого я где была?

Меня принесли куда-то, положили на мягкое, вкусно пахнущее свежестью. Линц, который, как я понимаю, притащил меня в свои комнаты, начал отдавать указания, требуя принести воду, чистые тряпки, ножницы, ещё что-то, но я не поняла, что. Кто-то ушёл, кто-то пришёл. Казалось, что лежу в проходном дворе, где шляются все подряд.

Снова кто-то пришёл. Плеснула вода. Стук, звон стекла. Тяжёлые шаги, звон шпор чуть не над самой головой. Оп, меня перевернули на живот. Хотела приоткрыть глаза, и тут же передумала, когда над ухом железо клацнуло – мне начали разрезать куртку, следом – рубашку. Постаралась лежать спокойно и делать вид, что я – в обмороке.

Шлёп. На спину положили мокрую тряпку. О, хорошо. Снова шаги. Грозный окрик: «Ты что тут забыл?». Другой голос: «Я не смотрю, а мадам в обмороке и ей всё равно». Ну, не совсем. А нахал сказал, что письмо у сопровождающих взял, но адресовано оно не Линцу.

– А кому?

Последовала многозначительная тишина, а следом – удивлённое:

– Да ну!

Холера! Как они друг друга понимают, если без слов общаются? Линц снова занялся моей спиной, а нахал задумчиво протянул:

– Интересно, за что с ней так?

– Езжай и спроси.

– Ха-ха. Но узнать надо.

– Пока не до того.

– Тебе не интересно?

– Сейчас – нет.

Надо же! Даже не подозревала за Линцем такой жёсткости. В Кастелро был раздолбай раздолбаем, а тут весь такой взрослый, серьёзный. Среда обитания так влияет или обстоятельства? А Линц занимался моей спиной: протёр кожу влажной тряпкой, смывая запёкшуюся кровь, смазал раны чем-то густым и прохладным. О, хорошо как. Но интересно. Даже рука не дрогнула! И это у человека, которому женскую лодыжку увидеть – за великое счастье. А Линц, заканчивая процедуры, заявил:

– Так, я почти закончил. Выметайся.

На мою спину легла мягкая ткань. А когда стихли шаги, и скрипнула, закрываясь, дверь, меня осторожно повернули на бок, как куклу. Под самым носом пахнуло чем-то резким, противным. Фу! Поморщилась, приоткрыла глаза. Плейбой, несмотря на позднее время не потрудившийся снять очки, сказал, что мой сундук стоит в соседней комнате. Пожелал спокойной ночи и ушёл. Всё? А нет, не всё. Из-за дверей донеслись голоса: плейбой приказал кому-то сидеть и охранять. Надо же, какая я ценная персона. А где ты раньше был?

Когда всё затихло, попыталась встать. Спина заныла. Так, мне не больно! Совсем не больно. Встала со второй попытки. Огляделась. Если я правильно понимаю, это спальня хозяина. Надо же, а я и не знала, что у этого раздолбая личный замок имеется. Значит, мажор?.. И кто те люди, которым он собирался меня впарить?

Я сходила за одеждой в соседнюю комнату, начала переодеваться. Вспомнила о Сквиче. Где он? Открыла окно, впуская в комнату ночной холодок. Позвала птицу. О, появился.

Сквич доложил, что видел, как я ковыляла к карете, спросил, что случилось. Рассказала. Птица сразу вынесла приговор:

– В леса надо бечь! В леса!

Ага. С такой спиной?.. Я вздохнула. Выпить, что ли? «Мартини», белый. В руках появился бокал, понюхала. Да, самое оно. Выпила за собственное здоровье. Сквич внёс другое предложение:

– Тогда беги, когда спина заживёт.

Я подумаю. Спиртное произвело дополнительный обезболивающий эффект, и я засиделась, обсуждая планы на будущее. Около трёх утра эйфория закончилась: спина снова заныла, и я пошла спать.

Хлюп. Хлюп. Хлюп. «По местам стоять, с якоря сниматься!».

А! где я? Что происходит? Я открыла глаза, осмотрелась, заплакала. Да что ж такое-то! Куда меня теперь тащат? Линц! мать твою дери! Куда ты меня сплавил? Порыдав, решила встать, тут же застонала. Спина болела адски. И сколько раз меня ударили, а болит так, как будто в бетономешалке прокатилась. Кое-как встав, подошла к огромному окну и, выглянув наружу, слева увидела медленно удаляющийся порт, справа – берег, поросший лесом. Холера! Я на судне. Куда везут, в какое рабство? Плейбой решил не возиться, передал в следующую инстанцию? А где птица? Сквич видел, как меня увозили, или остался в замке?..

Оглядела каюту. Две комнаты и сортир. Кого я выгнала на палубу? Капитана или хозяина? А! без разницы! Умылась, причесалась, вернулась в спальню. О, сундук с вещами! Дальше что? За дверью что-то забренчало, застучало. В каюте появился матрос с подносом в руках, сгрузив ношу, вышел. Снова загрохотал ключ в замке. Так, очередная тюряга! Как же мне надоел этот кичевой образ жизни!

После плотного завтрака я задумалась, что делать дальше. Что-то я уже не хочу к тем людям, о которых говорил Линц! Корабль идёт на юг, а в тех местах девиц любят настолько, что собирают со всего мира и в больших количествах. Как-то не горю я желанием оказаться в каком-нибудь султанском гареме. Чёртов Линц! Ах, артист! Втёрся в доверие, изображая из себя душевного болвана, а вчера… Да слышала я, какой он душевный. Хотя нет, что он? Вот я! Дура первостатейная. Поверила первому встречному, разнюнилась. Вот и получи, распишись. Всё, надо бежать. Ещё бы решить – куда и как? С такой спиной я далеко не уплыву. И что? Утонуть во славу… а в чью славу?.. А, чёрт! Да, надо бежать! На Маргариту Кински точно никто не подумает, что она плавать умеет, решат, что предпочла утопление поруганию, и, значит, искать не будут.

К вечеру план побега был готов, но к тому времени условия задачи изменились – парусник вышел в море, ходко пошёл на юг. Конец апреля – не самое лучшее время для купания в Чёрном море, но что делать-то? Ждать, когда запрут под замок в каком-нибудь султанском гареме? Нет, надо бежать. Вот только темноты дождусь, а там – за борт. Сделаю себе лодку прямо на ходу, а можно ласты!

Около восьми вечера принесли ужин. Хороший такой ужин, сытный, но я сильно наедаться не стала. Дождалась, пока вернётся слуга, чтобы забрать поднос, и, погасив свечи, выглянула в окно. Впереди показалась какая-то тёмная куча. А что это? Остров? Так это ж очень хорошо!

Солнце село за горизонт; стремительно стемнело. На верхней палубе парусника зажгли огни, но кормовой фонарь, в котором находились каюты высшего плавсостава, остался в тени. Никто не видел, как я, открыв окно, выбралась из каюты, немного постояла на карнизе, собираясь с духом, и, когда в борт ударила волна, прыгнула вниз, радуясь, что нахожусь на борту парусника – не затянет под винты.