Боксер-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Да, ты прав, — произнес тренер, возвращая мне снаряд. — Ты знаешь что? Я, пожалуй, скажу нашему начальству, пусть-ка озаботятся. Думаю, будет нелишним смастерить такие тренажёры для всей нашей сборной. Конечно, чтобы запустить массовое производство, нужно будет убедить людей не только в сборной, но… мне кажется, оно того стоит.

По тренировочному залу пронесся уважительный гул, и ребята посмотрели на меня. «Ну вот», — удовлетворенно подумал я. «Уже, можно сказать, не зря я оказался в этом новом-старом времени. Все-таки приятно осознавать, что сумел внести свои пять копеек в копилку общего дела».

— Мишань, а у тебя в арсенале твоих изобретений есть что-нибудь такое, чтобы вот совсем не тренироваться, а навыки чтоб росли? — в шутку докопался до меня неугомонный Сеня, когда мы возвращались с обеда на послеполуденный отдых. Все-таки суждения его были во многом еще детскими, и я невольно улыбнулся такому вопросу, хоть и заданному несерьезно.

— Нет, — развел я руками. — Тут уж, боюсь, никакой изобретатель не справится. Чтобы овладеть какими-нибудь навыками, нужно их отрабатывать, ничего не попишешь. Да и мышцы сами собой не нарастут.

— Ну вот, — нарочито опечалился мой приятель. — А я-то уж думал, ты на все руки мастер, волшебник и кудесник.

— Кудесник-то я, может, и кудесник, — улыбнулся я, — да только всегда есть вещи, которые каждый должен делать только сам.

Сеня притворно вздохнул. Я не стал рассказывать ему о всякой химии, с помощью которой в моей прошлой жизни некоторые ушлые ребята пытались принять более накачанный вид. Честно говоря, будь моя воля, я бы вообще за распространение этой химической дряни ввел какое-нибудь суровое наказание. Эффект от нее получался исключительно внешний и ненадолго, а здоровье при этом портилось серьезно и навсегда.

Тем временем приближался следующий день соревнований, в котором мне предстояло выйти на ринг против боксера из Дании. Я хорошо понимал, что этот бой тоже будет не самым легким: наведя небольшие справки, я успел выяснить, что датчанин уже брал первенство своей страны. Его внешность показалась мне смутно знакомой, и я вспомнил, что видел его в своей прошлой жизни. Правда, от этого открытия легче мне не стало: этот парень в работе был крайне неуступчивым и упрямым. Кроме того, его «фишкой» было то, что он постоянно пытался взять реванш. Это проявлялось даже в мелочах — получив один удар, он тут же пытался нанести сразу два. И эта манера «последнее слово всегда за мной» не сулила его противникам ничего хорошего — даже если он и не побеждал, то держал в изрядном напряжении весь бой и в результате выматывал соперника довольно сильно.

— Да козел он, чего там говорить, — коротко и ясно высказался Славик, который уже пересекался с этим датчанином на каких-то соревнованиях. — Вот знаешь, иногда говорят про человека, что слова не дает сказать — болтливый, значит. А этот ничего сделать не дает — ничем его не прошибешь!

— Так почему же козел-то, — задумчиво сказал я. — Вообще-то в этом и есть задача любого спортсмена — не дать развернуться противнику.

— Так-то оно, конечно, так, — протянул Славик. — Да только он действительно к остальным участникам вот так относится. Поэтому приготовься, что он тебя будет серьезно выматывать.

Я сталкивался с подобной тактикой. В работе с такими противниками самым выигрышным вариантом было досрочное завершение боя — например, применение какого-либо неожиданного для него приема. Но здесь это могло и не сработать: некоторые ребята в кулуарах называли датчанина «чугунная башка» — за устойчивость и невозмутимость по отношению к любым атакам. В этом смысле поединок с ним не сильно отличался от попыток уложить на пол подвешенную боксерскую грушу.

— Ох, Миша, Миша… — покачал головой Григорий Семенович, когда я столкнулся с ним перед началом соревновательного дня. — Боюсь, тебе непросто сегодня придется. Но я верю, что ты все равно с ним справишься! — поспешил добавить он. — Просто будь повнимательнее. Этот парень не так прост, как кажется на первый взгляд.

— Хорошо, Григорий Семенович, — кивнул я с отстраненным видом. Мои мысли как раз и были заняты тем, какую бы тактику мне выбрать в поединке с этим датчанином.

Я понимал, что бой с таким соперником практически наверняка продлится все отведенное на него время, и «удосрочить» его вряд ли получится. А это мне было совсем некстати. Все-таки я планировал выйти в финал и померяться силами с англичанином. Однако турнирную таблицу не переиграешь — с кем поставили, с тем и придется драться. Значит, нужно придумать что-то, что позволит мне одолеть этого чугунного датчанина. Но что это может быть?

На ринге все сведения об этом пареньке подтвердились. Он практически не замечал моих попыток атаковать его и всякий раз обрушивал на меня вдвое больше ударов. И хотя я тоже был не лыком шит и повалить меня было не так-то просто, но все-таки первый раунд прошел, можно сказать, в попытках «прощупать» соперника и завершился фактически вничью.

— Миша, так дело не пойдет, — начал говорить мне тренер нашей сборной, когда я в перерыве отошел в свой угол. — Ты же видишь, в лоб атаковать его бессмысленно. Он не только сам устоит — еще и тебе лобешник пробить может.

— Да я уже слышал, что его называют «чугунной башкой», — отозвался я.

— Ну вот, — продолжил тренер, — а теперь ты сам убедился, что прозвище справедливое. Так зачем впустую дубасить по этому чугуну, если это не действует?

— Если ты так будешь продолжать, — вмешался Григорий Семенович, — то лучшее, на что ты можешь рассчитывать — удержаться на ногах. А я так понимаю, что ты сюда приехал не за этим.

— Да уж конечно, — зло усмехнулся я.

Охота была километры наматывать, чтобы постоять, добавил я про себя.

— Ну а раз так, — подхватил тренер сборной, — то значит, надо менять тактику! Прекращай эти лобовые атаки! Подумай, как можно действовать еще! Углы режь!

В принципе, я и сам прекрасно понимал, что прежнюю тактику пора списать в утиль. Только что мне ввести сейчас в бой вместо нее? «Подумай, как можно действовать еще». Легко сказать! Ведь мне нужно не просто поменять свои действия абы на что, но и удивить этого датчанина, чтобы он не сумел адекватно отреагировать, а в идеале — вообще растерялся.

После недолгих раздумий я решил обрабатывать ему корпус. Все-таки не зря ходит этот армейский анекдот про голову — «А чему там болеть, это же кость!». Шутки шутками, а ведь действительно встречаются такие бойцы, которых хоть кувалдой по голове бей — они будут стоять себе столбом, как будто ничего не происходит. Зато на их теле, как правило, есть намного более чувствительные места. Вот по ним мы сейчас и будем бить.

Мой расчет оказался верным! Уже примерно на двадцатой секунде, пропустив несколько моих ударов по корпусу, датчанин начал задыхаться. «Вот так-то, друг» — подумал я про себя, а нечего было быть таким самонадеянным!'. Более того, похоже, мне удалась и вторая часть плана — чтобы он растерялся. Я старался наносить удары в разные части корпуса, заходя каждый раз с неожиданной стороны. В результате такой моей атаки к концу второго раунда датчанина настолько сильно шатало, что до своего угла к перерыву он добрался с большим трудом. Ну а третьего раунда попросту не случилось: выйти на него мой соперник оказался не в состоянии. Вместо этого было объявлено о моей победе.

— Вот видишь, — Григорий Семенович, как обычно, крепко сжал меня в объятиях, — я же тебе говорил, что ты все сможешь! Совсем немножко хитрости — и ты, как говорится, уже в дамках!

— Сможет-сможет, — по-отечески улыбаясь, поддержал его тренер сборной, — Миша, судя по всему, еще и не то со временем сможет. Только надо вовремя нужные подсказки давать, а то пока он сообразит, как действовать, может и все три раунда пройти!

— Я вообще-то и сам понял, что тактику надо менять, — с достоинством заметил я. — Просто надо было понять, на какую именно.

— Такие вещи надо понимать быстрее, — у меня сложилось впечатление, что тренер сборной был уязвлен тем, что я показал ему незнакомый, но явно эффективный снаряд для тренировок, и теперь стремился восстановить свой авторитет в собственных глазах. — А то ведь хорошо, что сейчас повезло, но в следующий раз можешь и не успеть сообразить!