Не борись со мной, малышка - Мария Сергеевна Коваленко

а дочку я знаю. Единственная понятная мне женщина. Счастливое исключение из всех правил.

— Я… Я так не могу, — выдает свой последний аргумент жрица. Упирается ладонями в мою грудь. А уже в следующий момент получает контраргумент.

По самые яйца!

Глубоко-глубоко.

С первого толчка — сразу в рай.

Разговоры о том, что можно и чего нельзя, на этом заканчиваются. Цепляясь за мои плечи, Аленка тихонько стонет на ухо. Скользит ноготками по футболке. И с каждой секундой все сильнее проигрывает в битве с самой собой.

Как случайный участник этого сражения, я не вмешиваюсь. Потихонечку трахаю ее в нежную писечку. Ловлю губами всхлипы. И бедрами вколачиваю простую истину.

— Ну, хорошо же? — заставляю ответить.

— Хорошо, — хрипит, подрагивая.

— Сладко? — ввинчиваюсь со всей страстью. Трусь членом о все чувствительные точки.

— Да-а… — тянет Аленушка, кусая губы.

— Сомнения остались?

Для подстраховки начинаю массировать ее верхние роскошные округлости. И, наконец, слышу правильный ответ:

— Не-е-ет.

Глава 31

Быстрый секс и вкусный обед отбивают у моей бегуньи все мысли о выселении. Залезть в мозг и проверить я, конечно, не могу. Но румянец, улыбка и кошачья плавность движений выдают в жрице счастливую и удовлетворенную женщину. Служительницу храма «Лечебного оргазма».

Чтобы, не дай Бог, не сглазить, я этой же ночью повторяю процедуру терапевтического затрахивания. Выкрав Аленку из спальни, заставляю немножко покричать в мою ладонь. И весь следующий день кормлю гостей приличной едой из ближайшей жрачечной.

Не знаю, что именно действует как успокоительное, однако к вечеру воскресенья мы превращаемся в идеальных сожителей.

Эта фантастическая женщина готовит нам всем голубцы! Самые настоящие, с охрененной томатной подливкой! Еще вкуснее, чем когда-то делала мама. Читает детям на ночь сказку про мумми-троллей. И сама приходит сдаваться перед сном.

Как итог, в понедельник утром поезд моей привычной холостяцкой жизни летит под откос.

Избалованная за полтора дня дочка требует дипломатического убежища от собственной матери — истерит даже от намека на поездку к родительнице. Ее мелкокалиберный подельник грудью стоит на защите интересов своей коллеги по игрищам. А разнеженная жрица без споров, с блаженной улыбкой наблюдает за всем этим пиздецом.

«Наверное, так оно и должно быть в нормальных семьях», — ловлю себя на шальной мысли. И тут же заталкиваю ее обратно.

К счастью, после сытного завтрака и литра кофе меня отпускает.

— Так, сегодня все едут в детский сад! Быстренько фаршируемся кашей и в машину! — сообщаю малолетней банде и для пущей убедительности добавляю, глядя на дочь: — Лучше не спорь! Отказники переезжают к маме! На всю неделю.

— Я могу отвезти их на автобусе. Здесь недалеко, — предсказуемо вмешивается жрица.

— Не беспокойся! Комплектом сдам их на поруки Ангелине Павловне. — Наблюдая за тем, как дочка заталкивает в себя кашу, беру ключи от машины.

— Ты и так нам помогаешь… — Аленка в своем репертуаре.

Стабильность — ее второе имя.

— Давай начистоту. — Отворачиваюсь от гавриков. Не стоит им этого слышать. — Твой герой отлично нейтрализует мое шило, — признаюсь жрице. — В одиночку она мне мозг выносит на раз-два. А если они вдвоем, так и жить можно.

Поправляю воротник рубашки. Сегодня, на удивление, не душит.

— У тебя замечательная Катя. Ты на нее наговариваешь, — краснея, шепчет Аленушка.

— Ага. — Я и не думаю спорить. — Вся в меня. Повеситься можно.

***

Директриса даже не моргает, когда выгружаю из машины двоих детей. С самым спокойным видом она интересуется у Кати, как ее настроение, и ласково треплет по волосам второго оболтуса.

Убедившись, что подконвойные в надежных руках, я ни минуты не медлю. Машу этому трио рукой и мотаю удочки в отделение.

Успеваю как раз к традиционному разносу. Открыв дверь своего кабинета, полкан словесно кастрирует кого-то из подчиненных и параллельно отбивает у подрастающего поколения жажду работы в следственных органах.

— Про гамадрилов и осиновый кол уже было? — интересуюсь я у Смагина, садясь за стол.

— Не-е, — тянет, кинолог, чухая за ухом своего подопечного. — Сегодня про кол отдельно было. Без поучительной биологии.

— Значит, не все так плохо в нашем королевстве! — удивляюсь хорошему настроению начальства.

— Поговаривают, у него внучка родилась. Странно, что в отпуск на радостях не ушел.

— Сыровский? В отпуск? — смеюсь со Смагина.

Сразу видно — человек с «земли». Не «балован» общением с высокой элитой.

— А что? — он еще и удивляется.

— Полкан даже слова такого не знает, отпуск. Его «кадры» уже пятнадцать лет пытаются хоть на день выгнать. А хрен нам всем.

— Твою ж дивизию… — Кинолог и Байкал понимающе переглядываются.

— Такие идут отдыхать ногами вперед. Так что яйца в руки и пашем, — цитирую любимое выражение Сыровского. И с удивлением замечаю на телефоне входящее СМС от Демида.

— Твой человек? Он что-то раскопал? — произносит Смагин.

Каким местом он почувствовал того самого «человека» — остается только догадываться. Собачье чутье — не иначе!

— Да. — Открываю сообщение.

— Что там? — Мы вместе нависаем над экраном мобильного.

На нем адрес и короткий комментарий: «Тачку нашли здесь. Дальше копай сам».

Глава 32

На раскачку нет ни минуты. Чтобы успеть сделать сегодня еще одно важное дело, я отлавливаю в коридоре самого шустрого миньона. Сую ему в руки бумажку с ФИО моей жрицы и требую найти всю информацию на мужа.

После этого вместе со Смагиным сразу же срываюсь на полученный адрес.

Как узнаю по приезду, со своим «копай» Демид ни хрена не шутил. Вместо старых складов, гаражей или, на худой конец, свалки мы оказываемся на самых настоящих, мать их, раскопках.

Справа котлован, слева котлован, а впереди недостроенная высотка.

— Чувствует моя душа, нюхать здесь нечего. — Смагин первым выходит из машины. Затем выпускает Байкала.

— Ну, хоть воздухом подышим. — Присвистываю от «радости».

— А этот твой контакт, он надежный? — Кинолог с тоской оглядывается по сторонам. — Может, он нас так затейливо на хер послал?

— Надежных сейчас нет. Но на хер слать не должен. Ему самому скоро туда отправляться.

Я тоже любуюсь пейзажем. Здесь нет ничего из того, что мы надеялись увидеть. Ни авто, ни единой запчасти от него. Рядом лишь подъемные краны, экскаваторы и бетономешалки.

Они, конечно, машины — только не те.

— Слушай, а может, это он намекнул, что тачки больше нет? Закопали, и все.

— Не удивлюсь, если в этих котлованах окажется целая коллекция глухарей. — На всякий случай я отхожу от ограды. У нас уже есть одно «счастливое» дело. Пожалуй, хватит и его.

— А-то! Идеальное место, чтобы похоронить любые улики, — хватается за свою версию