Объединяй и властвуй! - Алим Онербекович Тыналин

указом об отмене рабства. Поняв, что жители, оказывается, не очень пылают ко мне любовью, я не стал церемониться.

Также, как и в других городах, я обвинил половину магистратов и сенаторов в измене и конфисковал их имущество. Затем я объявил свободу рабам и конфисковал корабли работорговцев, которые не успели уехать из города. В итоге мое войско увеличилось до двадцати легионов, причем последних новобранцев требовалось хорошенько натренировать.

По спискам задолженностей по налогам Брундизий оказался на втором месте после Рима, поэтому я тут же начал взыскивать недоимку с городских властей. Троих недовольных сенаторов пришлось казнить и их головы украсили колья на городской площади. Впрочем, часть долгов я предложил возвратить мне натурой, то есть предоставлением морского и военного транспорта для перевозки войск.

Городские власти с радостью согласились и я сразу получил флот из двадцати бирем и пятнадцати вспомогательных торговых судов, конфискованных у рабовладельцев, на которых можно было перевозить людей.

Погрузив войска на корабли, я отплыл из Брундизия, дав поручения властям и приказав отчитаться через месяц в их выполнении. Собранную казну в сорок миллионов солидов я отправил с пятью набранными легионами в Равенну под наблюдением Нимарка, оставив себе только миллион на текущие расходы и приказав вольноотпущеннику прекрасно обучить войска к моему возвращению.

Отплыв из Брундизия, мы взяли курс на юго-запад.

Глава 10. Первый из гигантов, что должен стать прахом

Переговоры с представителями союзных королевств начались сразу, как мы прибыли в Геную. Мы даже не стали высаживаться с кораблей, а представители сторон прибыли к нам на корабль.

Я находился на триреме «Священный» и сидел на палубе, а рядом расположились ближайшие советники и телохранители. Само собой, в их число входили Парсаний, Атальф, Лаэлия и Залмоксис. Кроме того, за время плавания у меня появился префект флота по имени Авундий.

За моей триремой всю акваторию порта усеяли корабли моего флота, отобранного у властей Брундизия и тамошних работорговцев. Корабли лениво качались на волнах.

Нимарк, тоже вошедший в круг приближенных и отправившийся в Равенну с казной, недавно сообщил нам, что благополучно добрался в столицу и уже начал обучать бывших рабов, набранных в Брундизии и Капуе.

Кроме того, он сообщил, что отправил к нам два архитронито, собранных Герением вместе с Калиясом, сменившим гнев на милость. Письмо он отправил три недели назад, значит долгожданная посылка уже в пути и скоро должна прибыть в Геную, куда я и приказал ее доставить, еще в Брундизии.

Да, вот именно. Чайки, море, порт и причалы, качающиеся на волнах корабли, в основном, торговые. Генуя, древний итальянский город, морская романтика и соленые брызги, бьющие в лицо.

Мы приплыли сюда сегодня на рассвете, проделав большой путь из Брундизия и обогнув весь Апеннинский полуостров. Первая неделя для всех пассажиров, кроме гребцов и экипажа, выдалась ужасной. Армия почти поголовно вповалку валялась на палубах, в каютах и в трюмах. Если бы в это время мы наткнулись на пиратов, они могли бы взять нас голыми руками, даже особо не затрудняясь. Потом, правда, уже через несколько дней, мы привыкли к постоянной качке и морская болезнь пропала. Обогнув полуостров и проплывая мимо Сицилии, мы даже приободрились и уже чувствовали себя настоящими морскими волками. К счастью, настоящие морские хищники, вроде пиратов, нам так и не встретились. Пройдя мимо берегов Италии, мы добрались до Генуи, где уже давно была назначена встреча с союзниками.

Погода стояла замечательная, солнечные лучи отражались от волн, а к нашему кораблю один за другим подплыли лодки с представителями союзных королевств.

— Какие они, однако, надменные ублюдки, — заметила Лаэлия, глядя на них через борт.

Первыми на борт поднялись представители бургундского королевства. Оно находилось совсем недалеко отсюда, в низовьях Рейна, и формально являлось вассалом нашей Римской империи. Хотя, впрочем, это не помешало бургундцам несколько лет назад вместе с вандалами вторгнуться в нашу страну и опустошить Рим. В последние годы вся эта зависимость осталась чисто на бумаге, но я хотел возродить реальную дружбу с этим королевством.

Выбор бургундцев произошел чисто по политическому расчету. Королевство вестготов сейчас находилось на западе Европы, на севере Иберийского полуострова, со столицей в Тулузе. Это был молодой агрессивный хищник, который уже начал показывать зубы и планировал захватить Испанию. Именно с ними сражался мой отец, так и не успев решить эту проблему, поскольку вынужден был явиться ко мне на помощь.

Бургунды, по сравнению с испанскими вестготами, были явно слабее и малочисленнее. Их страна находилась на территории Швейцарии двадцать первого века, со столицей в Женеве. Это было маленькое государство, окруженное со всех сторон агрессивными племенами и другими недружественными странами.

С вестготами, которые претендовали на доминирование в Западной Европе, бургунды то дружили, то, наоборот, воевали. Например, как сейчас, когда между ними случился нешуточный конфликт из-за Прованса.

Я, само собой, воспользовался этими разногласиями и предложил бургундскому королю Хильперику союз против вестготов. Судя по обширной делегации, которую бургундский монарх послал на переговоры, он придавал им важное значение.

Другой стороной переговоров являлись представители алеманнов и испанских свевов. Эти маленькие государства тоже затаили злобу на вестготов, поскольку те в своем продвижении на север и юго-запад Европы как раз затрагивали интересы этих карликовых монархий.

Хотя как сказать, карликовых, оба этих государств могли выставить на поле боя по двадцать тысяч бойцов, как они утверждали. Парсаний, получив донесения от фрументариев из Европы, подтвердил, что как военные союзники, свевы и алеманны представляли несомненный интерес. От алеманнов прибыл брат короля Ходономария, а от свевов тоже приехали родичи правителя, знатные военачальники Рехимедид и Фрамтан.

Когда бургунды взобрались на палубу триремы, я пригласил их к столу. Мы не стали тесниться в душной каюте и накрыли столы на свежем воздухе, согнав команды на берег и оставив только самое минимальное количество экипажа.

Переговорщиков со стороны бургундов и в самом деле прибыло немало. Около десяти человек, а еще среди них была женщина. Молодая и красивая, с иссиня-черными волосами, ниспадающими на плечи.

Мужчины плечистые и высокие, все похожие друг на друга. Родственники, что ли? Лица у всех сосредоточенные и высокомерные, недаром Лаэлия подметила это еще издали.

— Приветствую тебя, Ромул Август, император Рима, — сказал тот из бургундов, что стоял впереди. Ненамного старше меня, глаза синие и пронзительные, а лицо заостренное и с высокими скулами. Мне показалось, что он тот еще ублюдок, жестокий и гордый. — Я Годомар, брат короля Хильперика. Это Годегизель и