Дело передается в суд - Н. Борисов

Мы… успокоились. Мы — это начальники районных отделов милиции, начальники угрозысков, старшие оперативные уполномоченные и просто рядовые сотрудники. А дело было в том, что нас успокоила именно повторяемость этих преступлений, совершаемых притом в разных районах города. После третьей кражи никто из оперативных работников, ни один из начальников уголовного розыска уже не сомневался, что дни неуловимого медвежатника сочтены. «Даже если следующее преступление произойдет в моем районе, мне нечего особенно волноваться, я буду только одним из многих пострадавших», «Где-нибудь уж его обязательно возьмут» — так примерно рассуждали мои коллеги, так примерно рассуждал и я сам, только в отличие от них к моим рассуждениям добавлялась еще непонятная мне самому уверенность в том, что во вверенном мне районе он не появится.

Между тем взломы сейфов продолжались. При Управлении городской милиции была создана специальная группа для поимки обнаглевшего преступника. Вора искала вся городская милиция, но никто не мог похвастаться даже самым малым успехом: слишком уж хитер, изворотлив и опытен был неизвестный злоумышленник.

Его «почерк», привычки мы изучили до тонкостей, но это нисколько не помогало нам в затянувшихся поисках. Никто из нас не мог даже приблизительно предугадать, где он совершит свою следующую кражу.

Обычно считается, что как бомба и снаряд никогда не падают в старую воронку, так и вор никогда не осмелится вторично побывать там, где он уже однажды совершил кражу. Но, словно, издеваясь над нами и всеми общепринятыми канонами, медвежатник снова взломал сейф в транспортной конторе.

Его хитрость и опытность раздражали нас. Особенно возмущала его неизменная бутылка лимонада, которую он, судя по всему спокойно и невозмутимо, без излишней спешки и суетливости, всегда чуть-чуть не допивал до конца. И эта недопитая бутылка лимонада — единственный достававшийся нам трофей, свидетельствовавший о спокойствии и хладнокровии преступника, — окончательно выводила нас из себя.

В конце концов вор перешел в район, где я был старшим оперативным уполномоченным. Здесь он совершил крупную кражу из сейфа.

Мы пустили в ход все имеющиеся в нашем распоряжении средства. Начали с метода аналогии. Совместно со специально созданной при Управлении группой мы установили, что за последние двадцать лет никто в городе таким образом преступлений не совершал. Те же несколько человек, которые когда-то промышляли взламыванием сейфов, отбывали в настоящий момент наказание. Вместе с тем нам казалось весьма сомнительным, чтобы появился новый, никому до сих пор не известный медвежатник. Слишком уж он был опытен и хладнокровен. Неуловимый преступник скрупулезно выбирал объекты, тщательно подготавливался к каждой новой краже и никогда не уклонялся от намеченной цели. Ни разу не было замечено, чтобы вор взял что-нибудь кроме денег, хотя возможностей у него для этого было более чем достаточно. Некоторые кассиры-ротозеи оставляли в сейфах не только деньги, но вор никогда не соблазнялся всякого рода плащами, туфлями, сумками, пальто, стоившими иногда гораздо больше взятых им денег. И в этом проявлялся его опыт и точный расчет. Его интересовали только деньги. Ведь они не имеют индивидуально-определенных знаков, их нельзя предъявить на опознание. Наличие денег всегда можно объяснить выигрышем по лотерее или, на худой конец, тем, что они достались тебе по наследству.

О его опыте свидетельствовало также и то, что он никогда не позволял себе озорства или хулиганства. И поступал он так вероятно не потому, что всякие подобного рода шуточки не соответствовали его характеру. Просто опыт и здравый смысл подсказывали ему, что таким образом он может случайно дать нам лишние улики, а этого он боялся больше всего.

В моей практике был случай, когда самодовольный и нахальный вор, взломав стену, похитил деньги в кассе и, уверенный в своей безнаказанности, оставил записку: «Ищи ветра в поле». Уже через два дня он был уличен и задержан с помощью простого сличения почерков.

Ждать подобной любезности от нашего взломщика сейфов было бы непростительным легкомыслием. Даше его традиционная бутылка лимонада, хотя она и вызывала в нас крайнее раздражение, была не вызовом и не хулиганством, а просто привычкой хладнокровного и уверенного в себе человека, привыкшего рассчитывать и соразмерять каждую минуту, каждое свое движение.

По прошествии нескольких месяцев мы вынуждены были признать, что метод аналогии нам не помог: никто из известных милиции преступников не мог быть привлечен по делу о взломах сейфов.

Между тем, хотя со времени первой кражи прошло уже более полугода, милиция еще ни на шаг не приблизилась к поимке медвежатника. Стояло жаркое, знойное лето, но никого из нас не отпускали в отпуск, и чем ярче светило солнце и сладостнее манили роскошные морские берега Крыма и Кавказа, тем яростнее искали мы преступника. Мы выявили все сейфы в своем районе, и около каждого из них оставляли по ночам оперативного работника или дружинников. Это было трудно: ведь специальных людей для охраны сейфов штатным расписанием, естественно, предусмотрено не было.

Поиски преступника шли главным образом по двум каналам. Первый путь — это был все тот же метод аналогии, от которого мы не могли позволить себе отказаться. Правда, здесь участие оперативных работников было незначительным. Этим занималась специально созданная при городском Управлении милиции группа, которая изучала «почерки» тех, кто за подобные преступления отбывал срок, еще и еще раз выясняла, не освобождался ли кто-нибудь из них за последнее время, посылала запросы, телеграммы в дальние уголки нашей страны.

В районе же искали вора другим путем: выискивали возможных свидетелей, через дворников и ночных сторожей выясняли, не встречались ли им по ночам одинокие подозрительные прохожие, не слышали ли они что-нибудь о людях, проматывающих, пропивающих большие деньги дома или в ресторанах. Все эти меры были, конечно, необходимыми, без них не мог и не может обойтись ни один сотрудник милиции. Это азбука оперативной работы. Но толку от всего этого было мало. Каждый неудачный день поисков ухудшал мое и без того отвратительное настроение. Единственное, что еще как-то поддерживало меня, это уверенность в том, что больше ни один сейф в нашем районе не будет взломан. Ведь около каждого сейфа ночью дежурил оперативный работник или дружинник. Кроме того, я сам осмотрел все сейфы, проанализировал все возможные пути и способы их «взятия». Но однажды рано утром в моей квартире резко и настойчиво зазвонил телефон.

— Товарищ капитан, — услышал я в трубке испуганный голос дежурного по отделу. — На Кирпичной улице, в доме номер восемь, вскрыт сейф.

— А преступник?

— Преступника не поймали.

— Кто дежурил у сейфа?

— А мы этот сейф не выявили, товарищ капитан, — ответил дежурный.

— Вы бы все-таки приехали на место происшествия раньше представителей из Управления, — нарушил дежурный затянувшуюся паузу. — Я пришлю за вами машину…

На месте происшествия я застал знакомую картину — пустую бутылку из-под лимонада, пару окурков в блюдце, заменившем пепельницу, несколько дырок в дверце сейфа, проделанных электродрелью, невнятное бормотание сторожа, в котором я с трудом разобрал, что он не присел всю эту ночь, безупречно и самоотверженно охраняя общественное имущество.

На происшествие приехал заместитель начальника Управления. Внушительные погоны полковника привлекли внимание вышедших на работу рабочих. Они никак не могли понять, чем их захудалый сейф мог привлечь внимание полковника милиции. Мрачный, ни на кого не глядя, он хотел было подняться по узкой винтовой лестнице в чердачное помещение, где был взломан сейф, но потом махнул рукой, сел в машину и уехал.

Мы приступили к осмотру местности.

Здание окружал почти прогнивший забор с огромным количеством калиток, каких-то проемов и дырок. Вдоль этого забора мы пустили розыскную собаку, которая довольно бодро взяла след от сейфа. Пробежав вдоль забора несколько десятков метров, она стремительно выскочила наружу через один из проемов и, остановившись перед длинным рвом, заполненным после дождя грязной, вонючей тиной, виновато посматривала на нас, виляя хвостом.

Я заметил на другой стороне канавы какое-то продолговатое желтое пятно. Не надеясь на свое зрение, я обратил на него внимание одного из оперативных работников. Перепрыгнув через ров, он подошел и наклонился к желтому пятну. Это была небольшая книжечка расписания пригородных поездов. Наконец-то в наших руках была первая существенная улика. У нас, правда, не было уверенности в том, что книжечка расписания пригородных поездов потеряна преступником, но если предположить, что на этом заболоченном участке местности люди появляются редко и что вор ушел этим путем, можно было допустить, что книжечка принадлежит все же взломщику сейфов. К тому же в ночь перед ограблением прошел грозовой дождь, а книжечка была сухой, и, значит, ее обронили совсем недавно.