Дом без чёрного хода - Константин Иванович Курбатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В вашу честь, графиня!»
Что может быть интереснее игры в футбол! Даже Денис со своей силой воли, как начнёт играть, так не может оторваться до тех пор, пока совсем не стемнеет.
Перед домом, на месте болота, строители разбили площадку с газонами. Площадку засыпали битым кирпичом и крупным песком. Правда, после дождей на площадке остались лужи, которые не хотят просыхать. Но разве для настоящих футболистов помеха какие-то лужи?
Больше всех достаётся Пете. Он хоть и с перчатками стоит в воротах, но перчатки не очень помогают. Другие ребята тоже, конечно, грязные и мокрые, но Петя к концу игры становится таким, словно его брали за шиворот и специально окунали в болото.
— Бенц! — вопит Тимка Стебельков, который играет против команды Дениса. — Штука!!
Но он вопит зря. До штуки ещё далеко. Жирный мяч сочно шмякает в Петину грудь. Петя обнимает мяч так, словно дороже этого мяча нет ничего на свете. Вместе с мячом он катится в сторону от ворот. Важно не только взять мяч, но ещё и красиво упасть. Кто не умеет красиво падать, тот не вратарь.
— Мазила! — орёт Петя этому самому Тимке, который всегда хвастает раньше времени.
Мяч снова взлетает в воздух. Петя посылает от ворот свободный удар.
— Сюда!
— Пас!
— Держи!
— Бенц!
— Бенц! — это опять крикнул Тимка, хотя по воротам бил не он.
— Мазила! — взревел Петя и, распластавшись в великолепном прыжке, шлёпнулся на землю.
— Штука!!! — завопил Тимка, и вся его команда подхватила победный вопль, прыгая и размахивая руками, как индейцы в пампасах.
Пролежав в скрюченном положении столько, сколько положено лежать на земле уважающему себя вратарю, Петя поднялся и побрёл за мячом.
А мальчишка, забивший гол, не спеша прошёл к центру поля и приветствовал орущих индейцев гордым помахиванием руки. Только тут Денис узнал Яшку и бросился к нему.
— Давай отсюда! — приказал Денис.
— Фу-ты нуты, — улыбнулся Яшка, округлив зелёные глаза. — В гости звали?
— Давай, — повторил Денис. — Из-за тебя тут знаешь какая каша заварилась.
— Каша? — спросил Яшка и повёл приплюснутым носом, будто принюхивался. — Какая каша? Гречневая?
Их окружили ребята.
— Ты не прикидывайся, — сказал Денис. — Говорят — уходи, значит, уходи.
— Чего ты к человеку пристал? — удивился Тимка. — Он же за нас играет.
— А почему за вас? — протиснулся вперёд Петя. — Это же Яшка Лещ, наш игрок. Это мы его приглашали.
Яшка протянул к лицу Дениса вытянутую ладошку:
— Видишь, приглашали.
— А ты тоже! — схватил его за плечо Петя. — Приглашали тебя мы, а ты против нас.
— Я всегда за слабых, — объяснил Яшка.
— Это мы-то слабые? — хмыкнул Тимка. — Мы и без тебя им шесть штук насобачили.
— Не в этом дело, — сказал Денис. — Пускай всё равно уходит.
— Почему — уходит?! — закричали ребята. — Чего ты здесь распоряжаешься? Играй, Яшка.
— Во́, — улыбнулся Яшка и снова сунул в нос Денису ладошку.
Денис бы, конечно, всё равно настоял на своём или забрал бы свой мяч и ушёл. Но спорный вопрос решила одна фраза, которую Петя шепнул Денису на ухо.
— А что, — шепнул Петя, — он пускай высаживается?
Денис нахмурился и процедил:
— Ладно, пусть играет.
— С нами! — заорал Петя.
Яшка всаживал в ворота противника мяч за мячом. К нему не могли приспособиться, — он бил левой. Никто из ребят не умел бить левой, а он бил. И это нарушало стройность защиты.
В это время Анка сидела в гостях у Оли и разговаривала с ней о вещах весьма далёких от футбола.
— Помирись ты с ним, — говорила Анка. — Чего тебе стоит? Ведь его воспитывать нужно, а не высаживать.
Но Оля будто не слышала. Она уже несколько раз просила Анку не заводить разговоров на эту тему. Но Анка всё равно их заводила. И теперь Оля избрала другую тактику.
— Понимаешь, — объясняла Оля, — вот такая пелеринка, а здесь белый кантик. Очень красиво. Можно еще вытачку сделать.
— Пас! — неслось в открытую форточку. — Куда даёшь, шляпа?!
— Гол! — истошно завопил другой голос.
«Бум! Бум!» — раздавались глухие удары по мячу.
— Всё равно нам без тебя не справиться, — убеждала Анка.
— И ещё можно вот такую кокетку, — продолжала своё Оля. — Я одну женщину видела, прямо удивительно, как красиво.
Анка вздохнула и подошла к окну.
— Посмотри, кто пришёл, — удивилась она и бросилась к двери. — Ну я сейчас ему выдам!
Яшка, конечно, сразу разглядел Анку своим хитрым зелёным глазом. Он стал ещё громче кричать «шляпа» и совершенно неожиданно для вратаря тридцать второй гол всадил правой ногой.
— В вашу честь, графиня, — устало сказал он, подходя к Анке.
По его лицу грязными струйками стекал пот. На гордо вздёрнутом носу раздувались вывернутые ноздри.
Анка собиралась накричать на него, но вдруг, сама не зная почему, печально сказала:
— Врун ты, Яшка, бессовестный и нехороший.
— Точно, — мгновенно согласился он, — врун. Я ни одного слова правды не могу сказать. Я и сейчас тоже вру, что я врун.
Губы у Анки сами полезли до ушей, открывая в зубах ровную дырочку.
— А ты, может, думаешь, что ты не врун? — сказала она и, повернувшись к Яшке спиной, пошла со двора.
Он покорно плёлся за ней и вытирал о штаны грязные руки.
— Почему думаю? Ничего я не думаю, — говорил он Анке в спину. — У меня просто фантазия такая. Врун — это который обманывает, чтобы выгоду иметь. А я без выгоды. Если мамка про отметки спрашивает, то я всегда правду говорю. Двойка так двойка. Я не боюсь, пускай дерут.
— Тебя бьют, что ли?
— Бывает.
— Отец?
— Нету у меня отца.
Анка обернулась:
— Ты же говорил, что он директор завода.
— Ну и что? Я же без выгоды, просто чтобы вы не задавались.
Он шёл на шаг сзади Анки и говорил так откровенно, как не говорил ещё никогда в жизни. И Анка почувствовала это и уже не хотела его ругать. Она шла по тропинке в глубь парка и нагибалась, собирая в букет яркие листья. Рыжий букет горел закатными красками.
Глаза у Яшки вдруг потухли и стали серыми.
— У всех есть отцы, — проговорил он, — а у меня его вообще никогда не было.
— Так не бывает, — сказала Анка.
— Бывает. Только если я тебе про это расскажу, ты и разговаривать со мной не станешь.
— Я не разговариваю, если врут.
— Ладно, — засопел Яшка, — я бы мог и не говорить, но я расскажу. Только
