Выйду замуж за спасателя - Янка Рам

не вывозишь какие-то мелочи. Но есть ещё какой-то вменяемый неравнодушный к детям взрослый, который их заметит и подхватит.

— Запишу его на субботу, — погружается снова в ноутбук.

— Вер.... Нелицеприятный — это же неприятный? — отрывает глаза от теста Ярый.

Вера отрицательно мычит.

— Это справедливый, объективный, не подыгрывающий никому. Судья, например.

— О, как... Ладно.... - озадаченно.

— Вот нам бы таких, да, Вер? — поигрываю ножом.

— Что делать с этими фотками? — начинает опять переживать она.

Сказал бы я что с ними делать, но версии у меня все людоедские и очень жёсткие. И, наверное, Иришку втягивать в такие версии неэтично.

— Ма-а-ам.... - поднимает глаза Алина. — Ну ты как маленькая! Веди Ирыча к психологу в опеку, пусть она там жалуется на Ирину Альбертовну. Типа у неё как это.... - отыскивает мой взгляд своим.

— Травма? — подсказываю.

— Точно! — щелкает пальцами.

— Алинка — голова, — одобряю я. — Дело говорит.

А я бы к ментам потащил. Но психолог лучше... Менты бестактные, могут реально ребенку в голову взрослых интерпретаций накидать своими вопросами. Ненамеренно. А девочкам уж точно не стоит взрослеть быстрее положенного.

— Бать.... - двигает Ярик с недовольно гримасой мой вибрирующий телефон по столу ко мне.

Мимо Веры и Алины.

Вера и глазом не ведёт, а вот Алинка без смущения засовывает на мгновение свой нос в экран.

Бросает на меня презрительный взгляд.

А чо так?

Заглядываю сам в экран.

О, мля.... Аделина! А она у меня на вызове в не совсем приличном виде. Нет, в одежде, конечно....

И что названиваем?

— По работе, — зачем-то сухо оправдываюсь перед Алинкой, как идиот.

— Пфф! — закатывает она глаза.

Эту юную мадам на кривой козе не объедешь! Бедный Ярик...

— Да? — встаю из-за стола, отворачиваясь, словно неприличное что-то происходит.

— Привет...

— Мхм... - положительно мычу я в ответ.

В горле вдруг образуется ком и меня бросает в жар. Словно я при жене с любовницей разговариваю.

— У меня твои вещи остались... - грустно. — И подарок я тебе покупала, не успела подарить. Приедь, забери.

— Да, конечно... Перезвоню.

— Мам, а как переводится "Lass es für Mama eine Überraschung sein", — читает с экрана Алинка.

— М-м-м-м....

Задумчиво хмурится Вера.

— Как — ещё раз?

Алинка громко повторяет.

На немецкий язык у меня одна ассоциация — Карлсон!

— "Пусть будет для мамы... Überraschung.... сюрприз". Сюрприз, да.

И как ни в чем не бывало, Вера печатает дальше.

Словно нихуя не произошло.

Но произошло! Произошло, блять.

Меня переворачивает изнутри!

Сюрприз для мамы, значит, да?!

А какого чёрта, этот Карлсон Алинке вообще написывает, а?!

Нет у тебя права психовать, Добрый.

Сгребаю пачку сигарет, одеваюсь и ухожу на улицу.

— Привет, дружище, — тискаю собаку.

Развожу в мангале-чаше огонь, усаживаюсь в уличное кресло.

Курю, пялюсь в огонь.

Ну, допустим, пока Иринке не будет восемнадцать, гном ее из принципа из страны не выпустит. Как Вера себе это представляет — свалить в Германию? А то, что Вера девчонок не оставит, это я даже не сомневаюсь.

И что теперь? Радоваться ее виртуальным эпизодическим отношениям с Карлсоном?

Да не хочу я в таком контексте даже думать об этом!

Не нравится, Добрыня? Меняй. Не меняешь, не ной. Правило всегда одно.

А нихуя ты менять не будешь. Потому что сам не готов. Слишком все хрупкое сейчас, чтобы пытаться изменить. Можно запросто разрушить.

Сухие плодовые ветки быстро прогорают и начинают тлеть.

Вера выходит ко мне с чашей порезанного хлеба.

— Не помешаю? — отдает кусочек Барсу.

— Садись....

Насаживает кусочек на шампур и печет над огнем.

— Маленькие были, все время так делали, — смущаясь, улыбается. — Так захотелось....

Мечтательно вздыхает.

Аппетитно хрустит горячим кусочком, обжигаясь и дуя.

Пахнет очень вкусно.

— Будешь? Я тебе сделаю, по-братски, — морщит, улыбаясь нос.

— Буду.... - вздыхаю я.

Запекает для меня.

Вера поднимает лицо вверх.

— Звёзды какие яркие. Смотри "Северная корона", — обрисовывает пальцами что-то на небе.

Но я пялюсь на ее приоткрытые нежные губы.

Где-то фоном вспоминаю из книги, которую читаю:

— Аль Факка....

— Ой, ты знаешь астрономию, да? — с восторгом.

Хочется сказать, что "да" и похавать ее восхищения, но....

Пусть уж мной за какие-то реальные вещи женщина восхищается.

— Нет. Это я книгу сейчас читаю. Там события происходят в районе Тау Северной Короны.

— М-м-м.... А я обожаю астрономию.

Любуюсь на нее, теряя башку.

Добрыня, остынь! Тебе чего — потрахаться не с кем? Потрахаться есть с кем. На звёзды посмотреть не с кем....

— Я вообще... - вздох, — люблю только то, от чего никакого толку!

— Немецкий, например... - вылетает у меня бесконтрольно.

— Да, в школе сдавала продвинутый уровень, мечтала поехать по обмену, по программе. Меня в неё учительница включила. Мать не отпустила.

— Ну, и правильно. В России лучше.

Здесь я.

Из дома на крыльцо высыпает орда одетых детей.

Вера снова подносит шампур с кусочком к углям.

Раздуваю их.

— А с Карлсоном своим как познакомилась? — бомбит меня.

— Что?.. А-а-а.... - зависает. — Ой....

— Аккуратнее.... - ловлю её за кисть, отводя от огня руку.

Курточка у неё такая, что вспыхнет как факел.

И не могу отпустить.

Растерянно держит шампур.

— Мам! Ну кто хлеб ест вечером? — стягивает Алинка с кончика шампура кусок. — Ты же на диете.

Хрустит довольно сама.

— Ой, точно. Я и забыла.... - виновато и поспешно кладет на подставку шампур Вера.

— Ну-ка, кыш! — отмахиваюсь от Алинки. — Какие ещё диеты??? Испортите мне такую красоту!

Пытаюсь шутливо. Но выходит так себе.

Вера, опускает ресницы.

Встаёт и пытается сбежать, уступая детям место.

Отдаю им чашу с хлебом и вручаю шампура.

— Ярый, проследи за огнем.

— Ок.

Иду за ней.

Поскользнувшись на крыльце, со вскриком хватается двумя руками за перила.

Ловлю её, прижимая к себе.

Разворачивается в моих руках, стоя на ступеньку выше.

Наши глаза — на одном уровне.

С трудом сглатываю ком в горле.

Добрый, ты как подросток, решаешь одно, на деле — другое! — хочется двинуть себе слегка.

Но все развивается помимо моей воли.

Мгновение.... и я ощущаю, как соприкасаются наши носы и смешивается дыхание.

— Падать не надо.... - шепчу я, задыхаясь.

Вернее надо, но не здесь!

Открываю дверь, втягивая ее внутрь. Свет в прихожей выключен.

Веду, опьяневший в дрова, носом по ее щеке. От мурашек по затылку ломит тело. Хочу....

Мы громко дышим в темноте.

Ну целуй уже, блять, Саянов!

Так все накалено, что взорвется, если — "нет"!

Покачнувшись, переступаем с ноги на ногу.

Дикий кошачий вопль из под ног резко отрезвляет.

— Персик! — выскальзывая из моих рук, Вера в темноте ловит