Выйду замуж за спасателя - Янка Рам

котенка, на которого мы наступили.

— Да блять! — рычу беззвучно.

Включает свет. Замирает растерянно в шаге от меня с ним на руках.

И — чего? Опять — проехали?!

Мне словно кончить не дали в двух секундах до взрыва. Стою со звоном в ушах, весь пульсирующий и горящий.

И так не первый день!

Света испугался, Добрый, или котенка в её руках? — вздрагивают от азарта мои ноздри.

Делаю уверенный шаг вперёд. Давлю пальцем на её подбородок, поднимая лицо вверх.

— Добрыня.... - неуверенно бормочет она сглатывая.

— Я по-братски.... - подмигиваю ей.

Прижимаюсь к ее губам, мягко и неглубоко целуя.

Всё, стоп!

Но решаю я опять одно, а делаю другое. И вместо того, чтобы отстраниться, впечатываюсь повторно, с тихим стоном касаясь ее шелкового языка своим….

Глава 23 — Никаких суперсил..

И вот опять он делает это!

Его мягкая щетина скользит по моей коже, горячий язык подчиняет мой. И во мне пробуждается незнакомое мне ранее чувство — полной беспомощности перед мужчиной. Такой сладкой, пьяной.... и стыдной. Стыдной, да. Потому что он может делать всё что хочет сейчас, ты всё равно позволишь!

И выпасть полностью из реальности не позволяет один лишь маленький нюанс.

Когнитивный диссонанс....

Кажется, именно так называется чувство, которое пытается прорваться сквозь наш поцелуй.

Чувство опасной противоречивости происходящего.

Но ему не удается!

Потому что мозг мой мало функционален, пока ко мне прикасается Добрыня.

Просто где-то там, далеко на подкорке, я чувствую тревогу и яркое ощущение, что делать этого не стоит.

Но....

Но.

Останавливать поцелуи с Добрыней — не владею такой “суперсилой”!

Но такой суперсилой владеет наша детская орда.

И как только открывается входная дверь, мы отлетает на шаг друг от друга.

— Чё темно у ваш?

— Игка в костег фигню какую-то кинула, все дымит!

— Мирон толкаетша!

— Мам, подай мне шапочку и зефирки!

— Мам, дай Першика погулять!

Все это звучит одновременно и на перебой.

Растерявшись, не понимаю даже чего они там галдят. Онемев, стою с полыхающим лицом.

Что это было сейчас?!

Как на это реагировать???

Добрыня включает свет, и пока я прихожу в себя хлопая ресницами, разруливает детские "неполадки" и просьбы.

Выпроваживает их на улицу.

От мысли, что мы останемся сейчас вдвоем ловлю панику.

И, скинув обувь, поспешно смываюсь в свою комнату. У входа в неё резко торможу.

А если он зайдет сейчас сюда? И.... Слишком интимно для женщины, которая не понимает что происходит и чего хочет, да, Вера?

Резко развернувшись сбегаю на диван в гостиную. Сажусь по-турецки.

Жаль что суперсилы — мимикрировать под мебель у меня тоже нет.

Пожалуйста, проявите немного такта, Добрыня Никитич! — умоляю его про себя.

Слышу, как он включает за спиной чайник.

— Чай будешь? — как ни в чем не бывало.

Положительно мычу, снова потеряв дар речи.

Как легко и естественно все это происходит в молодости! И какой звездец это сейчас....

Для меня.

Но точно не для него, да?

По-братски.... да?

Чёрт!

Ставит одну кружку с чаем с моей стороны на подлокотник. Вторую со своей.

Садится рядом.

— Вер....

— М? Да.... Что? — пытаюсь прийти в адекват.

Ну или хотя бы сделать вид.

— Ве-ра.... - с лёгким давлением в тоне.

С большим трудом перевожу взгляд ему в глаза. Слепну тут же.

— Мы хотим обсудить наш поцелуй?

— Ам.... - развожу руками. — А можно.... завтра?

Богомолова, ты как идиотка!

Да.

— М-м-м.... можно.

— Спасибо! Ну, в смысле... - растерянно взмахиваю руками.

— Можно, я м-м-м-м.... пойду? — мямлю я, продолжая смотреть слепо ему в глаза.

Точно — идиотка.

А как-то более изящно можно было?

Наверное.

Но я не владею этими женскими искусствами. Во мне их на старте выжег Толик. Осталась одна нелепость.

— Куда? — прищуриваться пытливо Добрыня.

— Мне надо....

Ловит мою руку. Рисует пальцем по ладони.

Спасите-помогите....

— Если ты скажешь — отмотать все обратно до момента поцелуя, и вернуть всё в "братский" режим, обещаю, так и сделаем.

— Я.... - задохнувшись, растираю горло, пытаясь запустить речь.

Начнёшь ты работать?!

— Я.... не знаю, что сказать, — выдавливаю из себя.

В груди возникает вакуум от опустошения.

Потому что, я не верю, наверное, что могу заинтересовать Добрыню по-настоящему. А переспать с ним пару раз, а потом жить вместе и наблюдать за тем, как он переключится обратно на свою Аделину.... Мое сердце разорвется. Моё неравнодушное к нему сердце.

Я с горечью опускаю взгляд.

— Хочу в "братский" режим.

— Услышал. Извини, Вер... Не повторится.

Не притронувшись к чаю, сбегаю быстро к себе в комнату.

Сползаю по стене вниз.

И слушаю до боли долбящее сердце. "Не повторится".

Нет, я не сожалею, что так сделала. Было бы в тысячу раз хуже, если бы не сделала!

Я здесь, в первую очередь, ради девочек.

Как это называется?

Избегающий тип личности, Вера.

Улиточки, которые заранее прячутся в панцирь, на случай, если их обидят. И даже если их не обидят, они не готовы рисковать и проверять.

Это я, да.

И фантазировать о бурном романе с Добрыней, совсем не одно и тоже, что попытаться этот роман прожить.

Мы в разных весовых... Он такой весь самодостаточный и охренительный. Весь такой востребованный женщинами. И я.... такая вот. Никакая.

И с его юной красоткой Аделиной я конкурировать не могу. Я в конце концов двух детей родила. И мне давно не двадцать.

Становится тошно.

Вот зачем он?..

Зачем ему это?

Не мальчишка же он самоутверждаться так. Не похоже на него!

Просто порыв?..

Тук.... - в дверь.

Толкает дверь, не дождавшись разрешения. Стоит весь такой широкоплечий и брутальный. Смотрит на меня сверху вниз.

Поспешно, поднимаюсь, скользя спиной по стене.

— Пойдем? — тянет мне свою огромную ладонь.

И я опять вспоминаю, что никаких суперсил во мне, когда он ведёт меня за руку обратно.

— Куда?.. — запоздало уточняю я.

— Пить чай, шпилить вместе во что-нибудь, разнимать детей, жить нашей маленькой кайфовой жизнью. Я, Вер....

Разворачивает меня к себе.

-.... Я мальчик взрослый. Отказ воспринимаю адекватно. А вот близость нашу и то, что у нас получилось с тобой замутить для детей, я терять не готов. Давай, просто забыли и живём дальше.

Вжимаюсь благодарно и покаянно лбом в его крепкое плечо.

— Извини.... Я растерялась.

Это.... было очень неожиданно.

Гладит пальцами меня по спине.

И мне так этого хочется... Его объятий и ласк, как жалкой голодной и замёрзшей кошке хочется в теплый дом и миску молока.

Продолжая гладить, открывает верхний ящик в кухонном