Гобелен - Кайли Фицпатрик

— Соседи, друзья друзей или незваные гости?

Он сунул мундштук в рот и протянул руку.

— Тобиас. Луиза где-то здесь.

Махнув рукой в сторону толпы гостей, он спросил:

— Хотите выпить?

Мадлен решила, что ему совершенно все равно, к какой категории они относятся, и собралась пожать протянутую руку, но Тобиас ее поцеловал.

— Я Мадлен, живу на третьем этаже, а это Роза.

— Я очарован, — выдохнул Тобиас и тоже поцеловал Розе руку, а затем жестом пригласил их следовать за собой.

Он начал пробираться сквозь толпу, налетел на какую-то женщину и, наклонившись, в качестве извинения поцеловал ее в грудь. Мадлен решила, что это и есть Луиза.

— Извини, Моник, дорогая, я немного пьян.

Тобиас улыбнулся и пожал плечами.

Он был из редкой и вызывающей зависть породы людей, которые, даже напившись, в состоянии внятно выражать свои мысли.

Наконец Тобиас привел их в маленькую кухню, где собралось еще около дюжины человек. Все они пили и разговаривали. Тобиас театральным жестом показал на скамейку, превращенную в бар, где имелась выпивка на любой вкус. Затем его увлекла за собой женщина с копной крашеных светлых волос, и он напрочь забыл о новых гостьях.

— Бьюсь об заклад, что это тоже не Луиза, — шепнула Роза, взяла бутылку водки и вопросительно взглянула на Мадлен. Та кивнула и принялась изучать комнату.

Гостям по большей части было около тридцати, хотя Тобиас выглядел старше. На глаза то и дело попадались седые виски, но в основном на кухне собрались молодые, неприятно модные профессионалы. Они выглядели как масса черных пятен — скорее всего, это были журналисты. Мадлен в красном платье почувствовала себя пожарной машиной, затесавшейся в похоронную процессию, но на нее никто не обращал внимания. Роза почти сразу же заговорила с молодым красавчиком готом с длинными черными волосами и бакенбардами, и Мадлен принялась оглядываться по сторонам в поисках кусочка стены, с которым могла бы слиться. Она решила, что лучше всего просто наблюдать за происходящим. Мадлен страстно ненавидела находиться среди большого скопления незнакомых людей и пришла к выводу, что водка ей поможет. Она начала пробираться в тускло освещенный и почти пустой уголок кухни. Роза ничего не замечала, упоенно беседуя с юношей готом в бакенбардах.

Тобиас ушел из кухни, продолжая дымить роскошной сигаретой. Через мгновение он вернулся, возбужденно беседуя со светловолосым мужчиной, который выглядел в этой толпе не слишком органично. Похоже, ему было уже за сорок. Черты его лица, удивительно резкие, делали его то ли невероятно уродливым, то ли исключительно красивым, — Мадлен так и не смогла определить. У него была загорелая кожа в легких оспинках. Она сделала большой глоток водки и уставилась на мужчину. Ей показалось или Тобиас махнул в ее сторону?

Неожиданно она пожалела, что не надела что-нибудь черное вместо вызывающего красного платья. Она не хотела, чтобы этот мужчина обратил на нее внимание, но ее надеждам не суждено было сбыться. Неужели Тобиас занимается банальным сводничеством?

Незнакомец наливал себе в стакан спиртное и слушал болтовню Тобиаса, но его умные глаза оглядывали комнату. Скользнув мимо Мадлен, они двинулись дальше, затем на мгновение остановились и вернулись к ней. Он знал, что она наблюдает за ним, — неужели этот фокус был проделан сознательно? Мадлен уставилась на свой стакан так, будто ничего интереснее в жизни не видела.

— Вы курите?

Незнакомец стоял перед ней, протягивая мягкую пачку «Житан», из которой торчала одна сигарета, чтобы она могла ее взять.

— Спасибо.

Мадлен взяла сигарету и стала ждать, пока он даст ей прикурить.

— Меня зовут Карл. Мюллер.

Он назвал свою фамилию так, словно ему пришло в голову сделать это в самый последний момент.

Мадлен представилась.

— Значит, вы подруга Тобиаса? — спросил он и мягко улыбнулся.

Нежный голос. И никаких признаков дешевки. Мадлен улыбнулась ему в ответ — нет смысла быть холодной и сдержанной, когда ты в красном.

— Соседка.

— Вы работаете в Кане?

Мадлен уловила легкий акцент и подумала, что, возможно, он немец, хотя его французский был безупречным.

— Читаю лекции в университете.

— А, понятно. И по какому предмету?

— История. Средние века.

Мадлен сделала глоток водки, раздумывая, не начать ли лекцию про монархию в Аквитании. Это был отличный способ отделаться от людей, с которыми она не хотела разговаривать. Но с другой стороны, почему бы не поболтать с ним? Он совсем не противный и даже может оказаться интересным.

— Преподаватель истории — не лучшая профессия для светской беседы, — сказала она.

Карл сочувственно кивнул.

— Разговор должен быть серьезным — иначе зачем тратить силы?

Может быть, его интересует Аквитания…

— А вы чем занимаетесь? — осмелев, спросила она.

— О, можно сказать, что я занимаюсь финансами, — ответил он и весело улыбнулся.

Мадлен невольно поморщилась.

— Я почти ничего не знаю про финансы… разве что чем больше нулей, тем лучше.

— А про них и не нужно ничего особенного знать. Это всего лишь игра в цифры.

— Но во всех играх есть правила.

Карл, прищурившись, посмотрел на нее; словно пытался понять, есть ли какой-то подтекст в ее словах. Она и сама этого не знала, но почувствовала, как от выпитой водки по телу разлилось тепло и победило все волнения и тревоги. Карл взглянул на ее пустой стакан.

— Что вы пьете?

Он ушел и вернулся со стаканом с тройной порцией водки — так решила Мадлен. Но, поскольку предыдущая была двойной, она могла и ошибиться.

Карл прикурил.

— Расскажите мне про средневековый Кан — с ним наверняка связана целая куча поразительных исторических фактов. Это ведь город Вильгельма Завоевателя?

Мадлен кивнула. Ей показалось, что он задал вопрос совершенно искренне, а его глаза ни разу не опустились на ее грудь. Вот это она и любила в мужчинах, которые родились не во Франции. Они так хорошо воспитаны.

— А вы откуда? — спросила она.

— Из Дании.

— О, викинг. Викинги были здесь задолго до Вильгельма.

— Да, но я не могу отвечать за плохое поведение моих предков.

Мадлен приподняла бровь. Карл невольно затронул ее любимую тему. Она бросилась в наступление.

— История — всего лишь учет повторяющихся, практически одинаковых преступлений против человечества. Все мы должны отвечать за них, иначе цикл будет продолжаться и ничего не изменится.

Она вздохнула, поражаясь тому, что ей удалось произнести столько слов четко и без запинки — все-таки она пила водку. Ей показалось, что на Карла ее речь произвела впечатление.

— Но у нас всех есть собственные проблемы, — сказал он, — и мы должны решить их, прежде чем сможем изменить мир, согласны?

Мадлен тяжело вздохнула:

— Да, но, возможно, решая собственные проблемы, мы меняем мир… или что-то в нем.

— Вы грустите.

Карл переступил черту, он стал сочувствующим и внимательным, в то время как ей требовался лишь ничего не значащий разговор с мужчиной, которого она больше никогда не увидит. Кроме того, это не ее тип. Неожиданно Мадлен поняла, что пришла к этому выводу чисто автоматически. А ей следовало как минимум дать ему шанс произвести впечатление. Пока ему это удавалось совсем неплохо.

Карл снова наполнил ее стакан, и неожиданно Мадлен обнаружила, что рассказывает ему о смерти матери, о поездке в Англию, о последнем романе и чужой жене, а также о своих фантазиях, в которых она превращается в кошку. Она продолжала говорить, но через несколько секунд после того, как слова слетали с ее губ, уже не помнила, о чем шла речь. Сообразив, что уже достаточно пьяна и думает только о том, чтобы пригласить Карла к себе выпить по стаканчику, она решила, что пора домой. Розы нигде не было видно, поэтому Мадлен извинилась, сказав, что ей кажется, будто она оставила включенным утюг, и отправилась на поиски подруги.

Роза сидела на полу в гостиной и громко хохотала над словами юного гота. Она встретилась с Мадлен глазами и покачала головой, видимо решив остаться здесь на ночь.

Мадлен осторожно пробралась между телами, заполнявшими комнату, — некоторые из них шевелились, другие — нет, — и вышла из квартиры. В вестибюле она села на нижнюю ступеньку и сняла туфли, решив, что это совершенно необходимое действие перед восхождением по лестнице. Когда она сидела босиком, прислонившись головой к перилам, дверь в квартиру Тобиаса открылась и оттуда вышел Карл. Он сунул руку в карман длинного черного пальто из кожи и достал блестящий мобильный телефон размером с кредитку. Он не сразу заметил Мадлен, потому что набирал номер, стоя к ней спиной. Она не слышала, о чем он говорил, — а может, слышала, но ее пропитанный алкоголем мозг не справился с этой информацией. Через мгновение она поняла, что он разговаривает на датском.