Гобелен - Кайли Фицпатрик

Дом, где жила Мадлен, виднелся на противоположной стороне улицы. Она шла, полностью погрузившись в свои мысли. Дико заверещал гудок машины, когда Мадлен шагнула на дорогу, собираясь ее перейти, забыв о сумасшедшем движении часа пик. Ей следовало быть повнимательнее — ведь она ходила по этому маршруту в это время почти каждый день. Она быстро отскочила назад, резко вернувшись в реальность. В детстве ей множество раз говорили, что не следует думать на ходу. «Сосредоточься, Мадлен. СОСРЕДОТОЧЬСЯ», — часто повторял Жан, хватая ее за руку в тот самый момент, когда она собиралась выйти на дорогу, по которой мчались машины. Он по-прежнему нервничал, когда им приходилось вместе переходить улицу.

Ее дом находился примерно в миле от университета, в районе, которому через пару лет предстояло стать фешенебельным. Она решила, что снимет в нем квартиру, еще до того, как увидела ее, потому что окна выходили не на дорогу, а на старую музыкальную школу, расположенную позади дома.

Блочный дом из красного кирпича построили в двадцатых годах, а затем на площадке второго этажа вдоль длинного коридора установили светильники в стиле модерн. В остальном же дом был весьма потрепанным, хотя черно-белая плитка в вестибюле и резные деревянные перила центральной лестницы говорили о былой элегантности. Мадлен начала подниматься наверх, одновременно роясь в рюкзаке в поисках ключа, погребенного в царившем там беспорядке.

Неожиданно дом наполнила громкая музыка — кто-то играл на пианино, но это были не неуверенные, звенящие гаммы, иногда доносившиеся из соседнего здания, а концерт Баха. Звуки доносились с первого этажа. Когда Мадлен уезжала в Англию, квартира там сдавалась, но теперь, очевидно, в нее кто-то въехал.

Она добралась до площадки третьего этажа и увидела уголок белого листка, засунутого под ее дверь. Оказалось, что это приглашение, написанное цветистым почерком.

Приходите, пожалуйста, в пятницу вечером к нам на новоселье. Надеемся, что Вы сможете зайти, потому что нам не хочется чувствовать свою вину из-за того, что Вас разбудит музыка или же она будет звучать слишком поздно. В любом случае мы будем рады познакомиться с Вами. Если хотите, приводите с собой друга.

Мадлен прикрепила свидетельство появления новых жильцов к холодильнику магнитом в форме сердца. Магнит подарил бывший бойфренд, недавно разведенный архитектор, с которым ее познакомила Роза. Его полезные функции довольно быстро заменили остатки сентиментальных чувств, когда бывшая жена архитектора оказалась беременной от него.

Мадлен перечитала приглашение. Она ненавидела вечеринки, особенно те, где никого не знала. Роза тысячу раз говорила, что она слишком нелюдимая. Мадлен налила в стакан воды, затем выплеснула ее в раковину, решив, что лучше выпить водки.

Она могла позвонить Розе, поскольку ее мучила совесть, что она ничего не рассказала о дневнике ни ей, ни Питеру. При этом Мадлен знала, что может доверять им целиком и полностью. Просто ей нравилось иметь собственную тайну.

Войдя в спальню, Мадлен стащила с себя черные ботинки, черные брюки и черную водолазку. В последние дни она предпочитала черный цвет, и даже не потому, что так принято во время траура, просто он представлялся ей непроницаемым, что соответствовало ее состоянию души. Неужели смерть всегда приносит с собой оцепенение и ощущение того, что радость и непосредственность жизни тоже умерли? Мадлен переоделась в старые джинсы и черный джемпер.

Пробило семь часов, скоро ночь опустит черный занавес и скроет за ним мир, словно за театральными кулисами. После наступления темноты все вокруг обретало анонимность, которая помогала забыть прячущийся за кулисами пронизанный светом день. Только тогда она откроет шкатулку — и ни минутой раньше.

Мадлен пила водку и смотрела в окно кабинета. За ним открывался знакомый, так завораживающий ее вид. Зимой музыкальная школа была видна лучше — ее загораживали лишь голые ветви растущих вокруг деревьев. Летом, когда дни были длинными и она видела в окно лишь заднюю стену школы, позолоченную вечерним солнцем, ей отчаянно хотелось понежиться в его последних ласкающих лучах. Она видела, как это делают соседские коты, и соглашалась с Розой, утверждавшей, будто жизнь кошек представляет собой более высокую эволюционную ступень. Два кота Розы, которых Мадлен нередко кормила, без конца дремали или крепко спали, удобно устроившись на согретых солнцем поверхностях. Их хозяйку, как правило, возмущало такое поведение, поскольку Роза ставила активный образ жизни превыше всего.

Мадлен не хватило терпения дождаться наступления полной темноты, и она аккуратно достала из ящика картотечного шкафа шкатулку, завернутую в мягкий шарф из овечьей шерсти. В ее кабинете это было единственное место, которое имело замок и закрывалось на ключ. По правде говоря, она потратила немало времени на то, чтобы его отыскать.

Открыв дневник на следующей странице, она принялась внимательно изучать тонкие, но аккуратные буквы, выведенные вышивальщицей по имени Леофгит. На древнеанглийском языке одиннадцатого века ее имя произносилось Лей-о-хиит, где «х» являлся одним из наиболее трудных звуков языков Северной Европы, который произносился где-то в самой глубине горла.

Листы пергамента цвета слоновой кости казались хрупкими на ощупь, но в Средних веках его делали из кожи телят или коз, которую дубили, пока она не становилась очень тонкой. Мадлен понимала, что такой пергамент вполне может пережить еще тысячу лет. Изящные, невероятно аккуратные крошечные стежки соединяли две части странички — три четверти и четверть. Шелковая нить устояла перед натиском времени не хуже самого пергамента. Неужели дневнику действительно девятьсот лет?

21 июня 1064 года

От монаха Одерикуса я узнала про племена и королей, живших на наших землях и исчезнувших с них. Одерикус не сакс, его отец был римским чиновником, а мать — норманнской леди. Его привезли сюда из монастыря Святого Михаила, что в Нормандии, когда короновали Эдуарда. Король хотел окружить себя норманнскими священниками и аристократами, чтобы его сторонники превосходили числом датских и саксонских союзников эрла Годвина.

Монах знает множество историй про римлян, западносаксонских королей, а также про северный и южный континенты. Он проводит долгие часы, склонившись над книгами в библиотеке Кентербери, где, как он говорит, имеются библейские тексты на древнееврейском языке. Еще там есть хроники, созданные братьями, которые стали свидетелями великих походов, совершавшихся во времена последнего саксонского короля Этельреда. Одерикус со страстью истинного рассказчика повествует о том, как опустошительные набеги, точно океанская волна, домчались от южного побережья до самого Лондона, который был сожжен, и о том, как они прекратились, когда саксы потерпели поражение в сражении при Малдоне[16] в Эссексе.

Королю Этельреду пришлось заплатить выкуп за заключение мира. Он отдал захватчикам золото, которое они потребовали, но они год за годом продолжали возвращаться за новыми сокровищами, пока король Этельред не совершил еще одну ошибку. Он отомстил, убив сотни поселенцев-датчан, и тогда на нашу землю пал гнев короля Дании. И, хотя я прожила уже тридцать пять лет, я все же слишком молода, чтобы помнить огромные черные галеры викингов, которые, точно свирепые морские чудовища, атаковали наши берега с моря. За время жизни моей матери нашими землями правили два поколения датских королей, положившие конец существованию династии западносаксонских монархов. До той поры иностранцы никогда не управляли нашим королевством. Теперь же северяне вернулись в свои замерзшие земли, король, который в большей степени скандинав, чем сакс, сидит на троне, хотя королевская кровь датчан сохраняется в браке Эдуарда и Эдиты.

Норманнские обычаи, столь любимые королем Эдуардом, и его бездетный брак с дочерью эрла Годвина заставляют кое-кого шептаться о том, что таким способом король бросает вызов семье Годвина. Когда Эдуард взошел на трон, Годвин, будучи эрлом Уэссекса, занимал самое высокое положение в королевстве, которое получил, заслужив расположение датских королей. К тому же он изо всех сил стремился завоевать благосклонность церкви. Кроме того, он совершил мудрый шаг, когда женился на представительнице датской королевской династии, чтобы укрепить свой союз с севером. Король Эдуард попытался подорвать его власть, заменив высших чиновников церкви, которые пользовались покровительством Годвина, норманнскими аббатами и епископами. Однако семья продолжала процветать, поскольку их земли и военное могущество как минимум равны тому, чем владеет корона.