На том конце радуги - Дэй Леклер

Притянув голову Меррика к себе, Алисса прижалась к его губам в жадном, настойчивом поцелуе. Руки тянули футболку вверх до тех пор, пока они не отыскали горячую кожу.

Ее отчаянное нетерпение захлестнуло Меррика с головой, требуя отклика. Ей явно хотелось забыться, затеряться в нем. Он оторвался от ее рта только для того, чтобы стянуть ее рубашку через голову и отбросить в сторону.

Под ней она была восхитительно обнаженной: молочно-белые груди, увенчанные сладкими ягодами сосков, умоляющих попробовать их. Меррик уступил их мольбам, и она застыла в его руках. Он спустился ладонями к застежке джинсов.

– Я никогда никого не хотела так, как хочу тебя. – Ее рука скользнула вниз по его груди, задержавшись над большой выпуклостью под пряжкой. – Не могу ничего с собой поделать. Кажется, мне все время мало. Хочу еще.

– Нет проблем. – Потребовалась вся его сила воли, чтобы не вжаться в ее руку, сию секунду не отдаваться во власть своих горячих фантазий. – Для тебя у меня неограниченный ресурс.

– Нет. – Алисса покачала головой. – Дело не просто в сексе. Этого для меня было бы недостаточно. Секс… это для всех. А я всегда хотела большего.

Меррик замер, понимая, что она пытается сказать.

– Но ты боялась своих желаний, да, принцесса?

– Я всю жизнь убегала, моя мать преподала мне этот урок. – Она тяжело сглотнула, слова давались ей с трудом. – Я боюсь остановиться.

– Тогда задержись. Всего на одну ночь. – Он облегчил ее боль поцелуем. – Насладись моментом. Убежать ты всегда успеешь.

– Ты не понимаешь, потому что у тебя всегда это было. Дом. Корни. Надежность. – Алисса прислонилась к нему и закрыла глаза. – Мне нигде нет места. Я ничему не принадлежу.

– Не принадлежишь или просто боишься рисковать? – мягко спросил Меррик.

Слезы просочились из-под плотно зажмуренных век.

– Я боюсь, – прошептала она. – Я хочу принадлежать, но не могу рисковать. Поэтому говорю себе, что не могу это иметь. И даже не хочу.

Ответ так прост. Разве она не видит?

– Это уже твое, любимая. Ты часть этой земли. Твое место здесь, со мной. Теперь и навсегда.

Меррик приподнял к себе ее прекрасное, печальное лицо, стер поцелуями морщинки боли вокруг рта, между бровей, спускаясь вдоль напряженной шеи к плечам. Ладони заскользили по обнаженным рукам к плечам, и Алисса затрепетала. Ее кожа была как шелк, от нее пахло розами и желанной женщиной.

Его прикосновения высекли искры немедленного отклика. Со вздохом облегчения Алисса раскрылась ему без вопросов и колебаний. И он взял то, что она так щедро предлагала. Он опустил голову и вновь завладел ее ртом. Ее губы приоткрылись в беспомощном приглашении и смягчились под его губами. Она откликнулась, вначале нерешительно, затем с растущим пылом.

В тот же миг нежность переросла в страсть. Желание вырвалось из-под контроля. Не прерывая контакта, Меррик обхватил ее за ягодицы и приподнял. Она туг же обвила его ногами.

– Пожалуйста, – прошептала она. – Я не могу больше ждать.

Его рот жадно поглотил ее губы, когда он положил ее на пол. Их руки нетерпеливо срывали друг с друга одежду. Нетерпение росло, подгоняло их, воспламеняло кровь. Сквозь рев в ушах Меррик слышал ее стоны, мольбы, требования.

Ее бесподобный, сладкий и горячий, принадлежащий только ей запах наполнял ноздри. Он возбуждал Меррика до горячечного, раскаленного уровня страсти. Она ждала его, и он наполнил ее, погрузился в нее, вознося ее до немыслимых высот.

Никогда так не было. Никогда. «Еще. Еще. Еще!» Отчаянное заклинание, сладкая музыка, звучащая в них обоих, воспаряющая к финальной бесконечной ноте, прежде чем замереть в тишине…

Тяжело и прерывисто дыша, Алисса смотрела на него в изумлении.

– Это было… – она задрожала, – я понятия не имею, что это было. Но лучше бы ты смог это повторить.

– О, да.

Может быть. Если доживет.

В конце концов они нашли постель и повалились на нее в изнеможении. Прижимаясь к нему, Алисса боялась, что в любую минуту Толкен и его люди придут и уведут его. Меррик мог успокоить любимую только своими прикосновениями, поэтому он обнимал ее, гладил, успокаивал.

– Ты мой муж. – Она произнесла эти слова горячо, словно утверждала свои права.

– Навсегда, если ты захочешь.

Ее пальцы нежно очерчивали контуры его лица, теребили волосы.

– За тобой скоро придут.

– У нас есть еще немного времени.

– Не знаю, как я переживу, когда они заберут тебя. – Она всхлипнула. – Я хочу, чтобы ты был в моей жизни. Больше того, ты нужен мне.

– Я могу дать тебе то, в чем ты нуждаешься. Не вопрос. – Он сказал это с полной уверенностью.

Алисса улыбнулась сквозь слезы.

– Ты не знаешь, что мне нужно и что я хочу.

Он повернулся на бок, лицом к ней.

– Так скажи мне, чтобы я знал.

– Если б ты был умнее, – прошептала она, – то отпустил бы меня. Я не из тех, кто задерживается надолго.

– Не могу и не отпущу. Ты сказала, что любишь меня и что хочешь быть со мной. У тебя есть дом в Селестии. У тебя есть люди, которые любят тебя и нуждаются в тебе. Поэтому оставайся.

– Сомневаюсь, что я на это способна.

Он не смог удержаться от еще одной ласки, от которой она затрепетала.

– Что она сделала с тобой, Алисса?

Она не стала притворяться, будто не поняла.

– Это не мамина вина. Не полностью. Я могла бы избрать другой путь, вместо того чтобы идти по ее стопам.

– Объясни мне.

– Ты не обратил внимания на ее руки? – Она покачала головой, прежде чем он успел ответить. – Нет, конечно, у тебя не было такой возможности.

– Нет, не обратил, – признался Меррик. – А что с ними?

– Они были сломаны в детстве. Намеренно. Палец за пальцем.

– О боже. Ее забрали у родителей?

– Да. За этим последовала череда приемных семей. Не думаю, что маму там били, во всяком случае она никогда об этом не говорила. Когда ей исполнилось шестнадцать, она сбежала. Меррик закрыл глаза.

– И так это началось.

– Именно. Всю свою жизнь она искала любовь и никогда не находила ее, всегда надеялась отыскать спасение за ближайшим углом. – Рот Алиссы скривился. – Или с очередным мужчиной. Большинство ее мужей были старше. Заменяющие отца фигуры, полагаю.

– Как принц Фредерик.

Алисса удивилась:

– Он был старше мамы?

– Лет на двадцать – двадцать пять.

Она нахмурилась.

– Значит, и мой брат, должно быть, тоже стар!

– Сорок пять как минимум.

– Я и не знала.

Меррику потребовалось несколько секунд, чтобы переварить то, что она рассказала, прежде чем задать следующий вопрос:

– Ладно, я понимаю, что движет твоей матерью. Но как ты вписываешься во все это?