Чистилище. Побег - Игорь Пронин

Каким-то образом Максим почуял, что сейчас его убьют. Он не ударил в третий раз, а отскочил назад, и второй озерный, тот, что убил Тоху, промахнулся. Запнувшись и потеряв вторую тапку, Максим упал в снег, и под рукой тут же оказалась потерянная стрела. Лук? Он отшвырнул его в сторону и даже не помнил, в какой момент! Вскочив, с кистенем в одной руке и стрелой в другой, Максим побежал прочь, в сторону битвы. Подсознание следовало инстинктам: в стороне его догонят и убьют, а среди общей драки есть шанс спрятаться, кем-то заслониться. За спиной он слышал хриплое дыхание врага, казалось, он вот-вот почувствует его затылком.

Битва складывалась не в пользу нападавших. С собой Андрей привел в основном женщин и слабосильных мужчин, к тому же истощенных голодом и холодом. Отряд, скрытый за холмом, должен был, по его задумке, сразу опрокинуть озерных, но их заметили издалека, а кроме того, воины во время атаки успели устать, сломать строй и сильно растянуться. Сокрушающего удара не получилось, да и атака с тыла не принесла большого успеха: потеряв лишь двух бойцов, противник сплотил ряды и по команде старосты отступил. Теперь перед их рогатинами были все: и те, кто пришел на торг, и те, кто выскочил из засады.

Максим подбегал к озерным с тыла. Старейшина, бросив взгляд через плечо, заметил его и сам бросился наперерез. Беглец взял левее, норовя проскочить мимо фланга врагов, за спины своих. Но командир озерных разгадал его маневр и швырнул кистень ему в ноги. Этот прием был известен и по дракам с мутами: кистень, вращаясь, заплетал тварям ноги, и это порой помогало спастись. Спасаясь, Максим отчаянно подпрыгнул, и кистень ушел в снег, вот только устоять бежавший после этого не сумел и, сделав всего пару шагов, рухнул прямо под ноги к озерным, сражавшимся спиной к нему. Взгляд назад! Тот, убивший Тоху, был совсем рядом, уже заносил оружие для удара. Максим вскрикнул и сунулся головой вперед, прямо между ногами воинов. Он словно какой-то червь ввинчивался, вкручивался в лес топтавшихся ног, цепляясь за них и уворачиваясь от пинков.

Прямо на него кто-то упал, и обжигающе горячая жидкость попала на руки. Максим даже не сразу понял, что это кровь. Надо было выползти, встать на ноги, иначе гибель была неминуема. Сзади его схватили за ногу. Он тут же свернулся в клубок и наугад ткнул назад острой стрелой. Кто-то истошно заорал, хватка ослабла, и Максим вырвался. Еще несколько движений, и перед ним оказался Валька, который пытался поднять севшую на снег Оксану. Она, скривившись, держалась за огромный живот.

– Рожать собралась! – Вальку всего прямо-таки перекосило от ужаса. – Что делать-то, Макс?!

– Драться! – До Цитадели было слишком далеко, никто не добежит живым. Тут как с мутами: или люди их одолеют, или наоборот, третьего не дано. – Брось ее, хватай кистень и бей!

Валька послушно отпустил бабу и подхватил обломок рогатины, валявшийся на окровавленном снегу. Сам Максим с удивлением обнаружил, что не потерял свой кистень, и кинулся на фланг, где сразу двое озерных лупцевали шатающегося, израненного бойца, в котором с трудом можно было узнать Косого. Стрела снова пригодилась: Максим ткнул ей ближайшего врага в лицо, а когда тот отшатнулся, наградил его ударом кистеня в висок. Он не убил его, но сшиб с ног, а этого пока было достаточно. На втором повис всем телом Косой, лишь это могло спасти его от немедленной смерти. Зажав стрелу зубами, Максим схватил озерного за отросшие волосы, рывком нагнул его голову и ударил кистенем, целясь в затылок. Он немного промазал, и удар пришелся по тощей, заросшей черным волосом шее, в которой что-то хрустнуло. Враг повалился на землю, увлекая за собой Косого. Не было времени с ним возиться, и Максим кинулся добивать того, что упал первым, но едва уклонился от острия рогатины: озерные перешли в наступление.

Отскочив на пару шагов и утерев пот, Максим вдруг услышал далекий крик. Он повернул голову и, поскольку находился с самого края, увидел, как от крепости озерных к ним бежит подкрепление. Не меньше двадцати вооруженных бойцов спустя меньше чем минуту должны были ударить по «беженцам», которым и без того приходилось несладко. «Ну конечно! – ахнул про себя юноша. – Какой же я тупой… За местом торга наблюдали озерные из какого-то секрета, их старейшина просто должен был позаботиться об этом!» Он и до этого момента не сомневался, что задумка Андрея провалилась, но, разгоряченный боем, был готов сражаться и погибнуть вместе со всей общиной. Появление же подмоги со стороны озерных подействовало на него, как ушат холодной воды. Почему он должен был умереть здесь и сейчас, если даже не хотел в этом участвовать? Максим отступал перед наседавшими на него озерными, лихорадочно соображая: что делать? Что делать?

– Макс, помоги!

Алка, рыжая дурочка, без разбора тыкая острием выроненного кем-то из бойцов рога в ноги сражавшихся, пыталась вытащить из толпы упавшего Вальку. Схватив стрелу за самый кончик, Максим сделал глубокий выпад, заставив противников приостановиться, и, ухватив непутевого друга за полу длинной, давно потерявшей цвет, изорванной рубахи, изо всех сил потянул. Ветхая одежонка все же выдержала, и он извлек раненого друга из сражения. Андрей, заметив, где их теснят, налетел на озерных словно вихрь, нанося удары за ударами, и это дало небольшую передышку.

– Все пропало! – сказал Максим Вальке, поднимая его на ноги. – Надо бежать!

– Какой я бегун?.. – Хромой сплюнул кровь и осколки зубов. – Куда бежать, догонят нас!

– Алка, помоги ему!

Дальше разговаривать было некогда: рядом снова оказались враги. Отступая и прыгая вперед, нанося удары и уклоняясь, Максим кричал. Это был крик отчаяния: Валька был, конечно же, прав. И ему, Максиму, на двух здоровых ногах тоже не уйти. После того, что «беженцы» натворили, их будут преследовать до самой Цитадели. Организовать оборону не получится: все, способные сражаться, пришли сюда. Значит, пора было попрощаться со всеми мечтами и планами. Он, Максим, который с детства считал себя особенным и втайне верил, что с ним случится что-то необыкновенное, погибнет здесь, сражаясь за чужие планы, из-за того, что планы эти оказались насквозь глупыми. Груз кистеня скользнул по плечу. Тряпье, на которое Андрей не поскупился, смягчило удар, но, уходя от следующего, с другой стороны, Максим упал. Со зла, не думая, он тут же врезал кистенем по колену врага, и тот с криком упал на спину.

«Мы совсем не умеем сражаться с людьми! – Эта мысль показалась безумно смешной, и Максим хохотал, продолжая наносить удары по ногам. – Все ведь совсем не так, как с мутами!»

И тут он заметил, как дернулась белая как снег рука. Ее обладатель лежал, сраженный, уже некоторое время, но, как видно, был еще жив. Перекатываясь по снегу, спасаясь от вражьих кистеней и рогатин, Максим все же взглянул в лицо. Свой или чужой? Лицо было залито кровью, а один глаз свисал из глазницы на красной жилке. А еще мертвый воин судорожно пытался вдохнуть, широко раскрывая истерзанный рот. Максим не успел ничего подумать, просто понял: вот сейчас все решится. Кто-то умудрился перехватить веревку его кистеня и выдернул оружие. Ткнув в ответ стрелой, Максим другой, освободившейся рукой загреб побольше снега и кинул озерному в лицо. Это помогло! На миг ослепленный, он отскочил и тут же упал, споткнувшись о кого-то. Это оказался Косой: живучий помощник Андрея, что-то мыча, вскочил на ноги и, пошатываясь, побежал к Цитадели. Оглянувшись, Максим увидел, что он не был первым: уже несколько женщин и мужчин из «беженцев», оставляя кровавые следы, пытались вернуться домой. Был ли среди них Валька, он разглядеть не смог. Сумерки быстро сгущались, завершая короткий день, но тьма приближалась слишком медленно, чтобы спасти их.

Покойник перестал дергаться. Для Максима, успевшего заметить его обращение и ни секунды не сомневавшегося, что на снегу лежит свеженький мут, это стало сигналом. Собрав все силы, он вскочил на ноги, плечом исхитрившись со всей силы ударить ближайшего врага под челюсть. Верная стрела в который раз сверкнула в воздухе, а свободная рука шарила в кармане «шубы»: туда он перед выходом положил рукоять ножа с оставшимся коротким лезвием. Рискуя, он поднырнул под рогатину, полоснул врага по щеке и, атакуя один сразу четверых, все же прорвался сквозь их строй. Теперь мут оказался у них за спинами. Не желая, чтобы тварь начала грызть кого-нибудь из убитых, Максим снова рванулся вперед и головой боднул одного из противников, опрокинув его как раз на то место, где происходило никем не замеченное превращение.

Кистень ударил по спине, боль в позвоночнике на миг ослепила его. Ничего не видя, он отбежал назад, наступив по пути на что-то мягкое, а когда снова смог видеть, мут уже напал на озерных. С рождения выработанный рефлекс сработал: они сразу отвлеклись на неистового, привычного врага. И тогда Максим, обжигая легкие морозом, набрал как можно больше воздуха.