Чистилище. Побег - Игорь Пронин

Игорь Евгеньевич Пронин

Чистилище. Побег

© Тармашев С.С., 2015

© Пронин И.Е., 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Издательство благодарит Сергея Тармашева за предоставленное разрешение использовать название серии, а также уникальные мир и сюжет, созданные им в романе «Чистилище».

Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.

Часть I

Осень

Глава первая

Тень над будущим

Все утро Максим вместе с Валькой таскал корзины с песком, подсыпая изнутри южную стену. За последнее время она опасно накренилась внутрь и весной, когда все начнет таять, вполне могла завалиться. Вообще вся Цитадель нуждалась в серьезном ремонте, но как его осуществить, Максим не понимал, а раз не понимал, то и не приставал пока к Голове. Тот и сам все видел и все пытался создать раствор для скрепления кирпичей на основе куриных яиц. Что-то даже получалось, да только все равно был раствор нестойким. При строительстве Цитадели использовали цемент, тогда весь и извели. Теперь оставалось только подпирать те стены, что имелись, и надеяться на лучшее.

– Максим! – Алла, рыжеватая пятнадцатилетка, примчалась бегом и уставилась на него влюбленными глазами. – Максим, тебя Голова зовет!

– Подождал бы – немного осталось! – проворчал Максим. – Что-то срочное?

– А я не знаю! – Алла чуть смутилась. – Наверное, раз зовет.

– Ступай! – посоветовал Валька. – Я один, по полкорзинки, потаскаю еще. Он когда тебя зовет, то что-то важное. Для обычных дел и Косой, и Андрюха сойдут, а тебя Голова уважает.

– Уважает, как же!

Сплюнув для солидности, Максим подпоясал ветхую рабочую рубаху тонким ремешком, найденным как раз при строительстве Цитадели, и отправился к главе общины. Денек выдался погожим, даже жарким, хотя осень уже вошла в силу. Почти все общинники, за исключением стражи и мелких, разбрелись по делянкам в лесу собирать урожай. Судя по тем корзинам, которые уже доставили в Цитадель, в этом году зимой придется серьезно экономить. Зато грибов уродилось на славу! Во внутреннем дворике Цитадели всюду висели аппетитные связки. Под ними копошились мелкие, которые встретили Максима дружным ревом – привлекали внимание. Где перешагивая через детей, а где и отодвигая их ногами, Максим пробрался к теплой избе.

Голова стоял перед столом и теребил свою редкую, белесую бороденку. На столе перед ним лежали двое мелких, близнецы. Эту пару родила Татьяна, они были ее первыми и с самого начала оказались очень болезненными. Татьяна вроде бы выходила их, но мальчишки медленно росли и едва шевелились, даже ели плохо. Теперь оба лежали перед Головой.

– Во как! – удивился Максим. – Сразу оба?

– Ага, за ночь. У двери в погреб лежали, вот только что нашел, случайно. Сколько им?

– По четыре должно быть, – припомнил Максим. – Таньке тогда тринадцать было.

– Рано рожать в тринадцать! – поморщился Голова. – Но они разве слушают? Быстрей, быстрей, лишь бы не обратиться. Зря только на этих двух харчи переводили. Ладно, дело теперь прошлое. Я что тебя позвал-то… Надо их схоронить.

– Ну… – Максим не понял, в чем проблема. – Ну да. А что?

– Да то! – Голова прошелся вдоль длинного стола, стуча по дощатому полу босыми пятками. – В общем, летом Алешка чем-то в лесу отравился, помнишь? Ну, мелкий Алешка, конопатый такой. От Василисы.

– Помню. – Максим пожал плечами. – Ему лет семь уже было. Поганок небось обожрался, дурень! Или ягод каких-нибудь.

– Ну вот! Помнишь! – Голова сжал губы в тонкую нитку, будто не решаясь что-то сказать. – Я Андрея отправил в лес, прикопать его. Тогда не очень спокойно было, мутов вроде соседи видели за рекой… Он позвал своих приятелей, вот они и пошли: с колами, с кистенями. Я еще не хотел столько бойцов сразу отпускать, но Андрей меня не послушал. Он же как вымахал здоровенный – никого не слушает! Батя его обернулся в прошлом году, сам знаешь. Вот они и пошли Алешку того хоронить.

– И что? – Максим начал терять терпение. – Ты дело-то говори, что ты как кашу по тарелке размазываешь?

– Съели они его, – тихо сказал Голова. – Точно знаю. Зажарили и съели. Проболтался кое-кто. Ну, я по-тихому с Андреем поговорил. Я говорю: муты – другое дело, но люди не должны есть людей, даже мертвых. Мы ведь не как муты, мы люди! А он мне: чего добру пропадать? И вообще, мол, если малой какой болеет, то все равно не жилец, и почему бы его не… Не употребить в пищу.

Максим обомлел. Это же табу! А табу – это то, чего делать нельзя ни в коем случае! Да, когда батя Андрюхи обернулся мутом, его убили и съели, так было. Но таков закон: тот, кто обернулся, отдает общине то, что может. Такое правило еще на старом месте приняли, когда Новосиб был жив. Мяса-то ведь почти нет, с лягушек не разжиреешь. Но тогда же было сказано: люди – табу. Навсегда.

– Табу, – только и выговорил он.

– Нет, выходит, для Андрея табу, – прошептал Голова. – А это страшно, Максим, ты его бойся. Но и для тех, кто тогда с ним ел, тоже нет табу – так, получается? Ох, боюсь я этой зимы. Мелких много, а урожай невелик. Даже лягух в корчагах меньше прошлого года – соли-то нет почти.

– Надо к соседям идти, менять.

– И менять не на что, и соли у соседей лишней нет, – вздохнул Голова. – Соль издалека идет, через много рук. Если где-то муты перебили общину или, может, караван какой не дошел до цели – на год можно без соли остаться, а то и на два.

– Без соли не перезимовать! – испугался Максим.

– То-то и оно! Я помню одну зиму, на старом месте. Капусты не было, огурцов, вообще ничего, одно зерно. Люди друг на друга кидаться начали, а у некоторых зубы выпадали. Как зелень первая появилась, я сам любые листочки жевал, лишь бы зеленые. Если следующая зима будет без соли – Андрей с цепи сорвется, так и знай. А с ним его приятели, Косой и остальные. Но это беда не скоро придет, а сейчас беда – вот лежит.

– Так ты хочешь, чтобы я их по-тихому схоронил, один? – догадался Максим. – Так бы и сказал, это можно.

– Можно, да только осторожно! – Голова поднял к низкому потолку кривой палец. – Андрей на них уж поглядывал, говорил: скоро мясца пожарим! Вроде шутил, а вроде и нет. Ни к чему нам перед трудной зимой его аппетит пробуждать, понимаешь? Поэтому унеси тихонько и закопай подальше от Цитадели и подальше от делянок. И пусть тебя разведчики не видят, там же все приятели Андрея. Сможешь?

– Смогу, – кивнул Максим.

Наконец-то у него в голове все сложилось. Можно было это дело и кому-нибудь из старших поручить, но, во-первых, они на делянках, а во-вторых, мимо разведчиков так, как Максим, старшие пройти не смогут. Он же и сам немало посидел в дозорах на деревьях, а сколько еще предстоит. В этом году муты вблизи Цитадели пока не появлялись, но это может произойти в любой момент. Осенью муты идут на юг, весной – на север.

– Я пойду в сторону Осотни, – решил он. – Там Косой в секрете сегодня, но он за рекой наблюдает, а я только сотню метров пройду и прикопаю в кустарнике. Там земля мягкая. С холма Косой не заметит.

– Делай, как знаешь. Только не попадайся, прошу! Нам обострения отношений сейчас никак нельзя допустить.

Вздохнув, Максим снял ремешок и связал им два худеньких детских тельца. Голова отвернулся, и со страдальческим выражением на лице уставился в крохотное окошко, забранное стеклом. Максим выругался про себя: от этого Головы никакого толка не было с самого начала. Слишком робок. Хотя и его можно понять: здоровенный, наглый Андрей после обращения своего бати действительно забрал себе немало власти. Теперь почти все молодые, кто покрепче, в рот ему смотрели. Взрослых меньше, понятное дело, да и не бойцы многие из них – у кого половины руки нет, как у Коли, у кого нутро больное. Вообще, взрослые в основном – плохие работники. Говорили, что это все от питания и что в прежние времена и в тридцать, и в сорок лет люди еще считались молодыми. Максим не знал, как к этому относиться: в общем-то, они не голодали, и выращиваемого на множестве делянок в лесу зерна хватало на общину. Мелкие, само собой, ели последними, ну так на то они и мелкие. Мяса, конечно, не хватало. Максим помнил еще, как на прежнем месте держали трех коз и мелким давали каждый день хоть по глотку молока. Но коз сберечь не удалось. До постройки Цитадели дожила лишь одна курочка, первое время несла яички. Но без петушка цыплят не было, а потом и курица перестала нестись. Ее зажарили взрослые, Максим помнил этот запах, но он был еще слишком молод, чтобы рассчитывать хоть на кусочек. На старом месте может быть, наоборот, все отдали бы мелким, но в Цитадели многое изменилось. Из тех, кто помнил прежние времена, сюда уже почти никто не попал.