Протокол. Чистосердечное признание гражданки Р. - Ольга Евгеньевна Романова

как и мы, тоже на собственной шкуре.

Даже когда его отовсюду изгнали, всё у него отобрали и он вынужден был всё отдать и уехать, он остался в медиапространстве. Его компании в России продолжали снимать любимые народом сериалы типа бесконечных «Ментов», и мало кто догадывался, что это всё тот же Гусинский.

С появлением Путина у Гусинского начались проблемы, потому что началась зачистка медиапространства. В июле 2000 года Гусинского посадили в тюрьму по обвинению в особо крупном мошенничестве, но через три дня выпустили под подписку о невыезде, и Гусинский уехал. Конечно, времена тогда были вегетарианские. В суть обвинения вдаваться особо не стоит, ибо потом случились тысячи дел примерно по тому же лекалу, и они уже были не такими вегетарианскими. Но почему Гусинского отпустили? Если вкратце — договорились: Гусинский отдаёт свои медийные активы, а его выпускают из тюрьмы.

По этому поводу в народе сложился короткий, но точный стих (авторство приписывают популярному в начале 2000-х ЖЖ-блогеру Норвежскому Лесному — может, так оно и есть, чего спорить-то):

Над рекою плачут ивы, Низко головы склоня. Я отдал свои активы, Отъебитесь от меня.

К этому времени Мишка Леонтьев уже выбрал свою сторону. Но я тогда не подозревала, что у него это серьёзно. Думаю, он и сам не подозревал. Я видела — то есть буква́льно видела, рядом сидела — ту минуту, когда Мишка встретил и полюбил Владимира Владимировича Путина. Это было заметно, ощутимо физически: ноябрь 1999 года, Путин — премьер. То есть уже преемник, но так: Борис Ельцин, как известно, рассматривал порядка двадцати кандидатур себе на смену, включая Бориса Немцова, Сергея Степашина, Николая Аксёненко. Ну теперь он взялся поиграть в Путина, ок. Рейтинг у Путина тогда был никакой и сам он тоже был никакой.

Сейчас в это трудно поверить, но в Белый дом на встречу с Путиным пригласили вполне себе самодеятельный журналистский клуб. Были тогда такие: встретились по интересам, выпили, как водится, самоназвались, и вот тебе журналистский клуб — собираемся, приглашаем интересного собеседника и разговариваем откровенно, обговаривая заранее, что без утечек. Клуб был интересным, но просуществовал недолго. Тогда, насколько я помню, его спонсировал Каха Бендукидзе, предприниматель, через несколько лет ставший министром экономики Грузии. У всех есть свои любимые цитаты из Кахи Бендукидзе (о да, он единственный мог составить в этом деле конкуренцию Виктору Черномырдину, но уж такое было время — цитатное). Вот моя любимая. Выступая на каком-то из съездов промышленников и предпринимателей (РСПП) про поддержку отечественного товаропроизводителя году эдак в 1999-м, Каха Автандилович произнёс: «Невозможно поддэрживат то, что не стоит само».

В общем, человек пять-семь журналистов, включая Мишку и меня, пригласили в Белый дом на встречу с новоиспечённым премьер-министром, потенциальным преемником. Не думаю, что кто-нибудь из нас тогда воспринимал Путина всерьёз. Временщик, ок, очередной эксперимент Бориса Николаевича, давайте посмотрим вблизи. Мишка был исключением, потому что он в Путина к тому времени уже влюбился — но Мишка вообще влюбчивый, он всегда влюблялся в политиков так, как искренние ловеласы влюбляются в женщин: пылко, страстно, но ненадолго. В разное время он был увлечён Егором Гайдаром, Виктором Черномырдиным, Анатолием Чубайсом, Борисом Фёдоровым. Одно время встретил и сильно полюбил генерала Лебедя, да так, что чуть было — ну я не знаю что, что́ может сделать мужчина ярко выраженной гетеросексуальной ориентации с другим мужчиной ярко выраженной гетеросексуальной ориентации — чуть было не женился, в общественно-политическом смысле слова, если таковой смысл в нём есть. Он не присягал, не искал должностей и тёплых мест, а тем более не собирался на них зарабатывать — он искренне увлекался идеями и их носителями именно так, как ловеласы увлекаются золотыми кудрями или круглыми коленками. А потом встречал другие кудри и другие коленки и снова был искренним.

Это свойство натуры позволяло Мишке оставаться искренним. Он искренне дружил с Гусинским, пока работал в газете «Сегодня». После президентских выборов 1996 года, после газеты «Не дай Бог» (была такая коллективная предвыборная газета, топившая против коммунистов и кандидата Зюганова, который чуть не стал президентом, хотя, похоже, не очень-то и хотел, просто время было такое), Гусинский почему-то решил, что пришло время делать ставку на молодых и модных — а мы тогда такими и были: Мишке не было сорока, лично мне только-только исполнилось тридцать — и изменить концепцию газеты. Мишка разругался с Гусинским и ушёл делать новую газету с Ходорковским, и мы вслед за ним. Ходорковского Мишка тоже искренне полюбил, увлёкся его идеями, сильно дружил с его замом Константином Кагаловским (ещё с юношеских времён) и женой Кагаловского Наташей Гурфинкель, которая работала в «Bank of New York», и Мишка страстно защищал её от всяких обвинений, когда в конце 90-х разразился громкий скандал.

У Ходорковского тогда (а это были 1996–1997 годы) работал молодой и талантливый пиарщик Владислав Сурков. Интересы Ходорковского в то время переплелись с интересами Лужкова, газета, которую мы все задумывали, умерла в эмбриональном состоянии, а Мишка внезапно увлёкся телевидением. Собственно, примерно из-за этого она и умерла.

Мишку позвали работать на телеканал ТВ-Центр (позже ТВЦ), московский, лужковский телеканал. Предложили вести там ежедневную, к тому же вечернюю аналитическую программу — ну кроме выходных. В прямом эфире. Офигительно тяжёлый труд, надо сказать, но тогда никто из нас этого особо не понимал. Мишка позвал меня с собой. Мы дружили, и он понимал, что я девица сильно норовистая, но пахать на мне можно и нужно: это мне в удовольствие. Программы же приходится готовить, а Мишка, надо сказать, компьютером пользоваться не умел совсем. И не хотел уметь. С иностранными языками у него был такой же принципиальный подход.

Программа называлась «На самом деле». Девиз программы Мишка сформулировал сразу, чётко и доходчиво: «В кепку не срать». То есть можно про что угодно, а Лужкова не трогаем. Хозяин — барин. (Да, для тех, кто не застал: Лужков имел облик крепкого хозяйственника, а также сиятельную лысину, в связи с чем ходил в кепке.)

Лужкова Мишка не любил и не полюбил никогда, даже не пытался. Сергея Цоя, который курировал телеканал, презирал откровенно. Сейчас, кстати, они снова