Кенозёры - Владимир Марков

Мать с отцом и малые братья не понимали, а соседи качали головами: им я казалась очень странной девочкой. Не раз об этом говорили матери, которая и сама удивлялась моей страсти к лесу.

Иногда соседки караулили меня утром, завидев, шли следом, в надежде, что я их приведу на грибы и ягоды. Ведь я никогда из леса с пустой корзиной не возвращалась. Но все их старания были напрасны. В лесу я от них убегала в свои, только мне известные заповедные места, о которых знала от своей старой бабушки.

Наедине с лесом я испытывала огромную радость и не хотела, чтобы кто-то чужой мне мешал. Собирая ягоды и грибы, всегда пела. Петь научилась рано, ещё в три года. Знала арии многих опер и оперетт, которые слушала по радио — телевизоров в те времена ещё не было. То я была Татьяной из «Евгения Онегина» — такая грустная, одинокая и отвергнутая, то маленькой цветочницей из оперетты «Фиалка Монмартра». Я пела, а лес слушал и вздыхал, как бы сочувствуя моим героиням. Моё юное сердце просило любви, такой ещё далёкой, но такой желанной. Я вновь и вновь повторяла: «Купите фиалки, купите фиалки!» И мне казалось, что я на таком далёком и близком Монмартре предлагаю эти маленькие букетики цветов: «А фиалки без слов говорят про любовь. Это всем так понятно. Купите фиалки!»

Солнце садилось, последние его лучи золотили деревья, лес затихал, замолкали птицы, темнело небо. Я с полной корзиной и большим узлом с грибами, голодная, но такая счастливая, выходила из леса.

А МОЙ ДОМОВОЙ УЖ ТАКОЙ ДЕЛОВОЙ!

Было это глубокой осенью на даче. Сезон кончился, а я никак не хотела уезжать в город. Кругом лежал белый, чистый снег, ярко светило солнце, воздух был лёгким и свежим. Такая красота, что глаз не оторвёшь. Дача наша у самого края леса. Жили втроём: я, Володя и маленькая собачка Жулька. Муж днём уезжал на работу, вечером возвращался, привозил продукты. И вот Володя не приехал. Я расстроилась, но подумала, что много работы у него, потому и задержался. Проходит второй день, его снова нет. Я долго смотрела телевизор, не могла уснуть: что случилось? Во втором часу ночи выключила свет и легла спать. Не успела заснуть, как почувствовала, что кто-то лёг на мою спину, небольшой. Сначала подумала, что это моя собака, она всегда спала в ногах. Я толкнула ногой. Жулька была на месте. Испугавшись, я начала молиться: «Господи Иисусе Христе, спаси и помоги!» Голоса моего не было слышно, я только шевелила губами. А он по-прежнему лежал на правой моей лопатке и лапой, или небольшой холодной ручкой, тянулся к моему нательному крестику на груди. Вдруг всё прошло. Он как испарился. Я села на кровати. Через тюль в окне сиял месяц, светили яркие звёзды.

Страха уже не было. Включила свет. На часах — два ночи. Сидя на кровати, подумала о домовом и решила с ним поговорить. Начала как можно доходчивее: мол, мы с мужем строили этот дом, и я его хозяйка, и чтобы он меня больше не пугал, а слушался. В конце я сказала домовому, чтобы он дал знать, что понял мои слова. В этот момент будто кто-то стукнул по углу дома, и я вновь испугалась.

На следующий день, встав с постели и затопив печку, я увидела в окне идущую ко мне младшую дочь Ирину. Прямо с порога она сказала мне: «Хватит, мать, жить на даче, выезжай домой. Отца увезли на скорой в больницу».

Вот так домовой предупредил меня о внезапной болезни мужа.

КОНЁК-ГОРБУНОК ПО ИМЕНИ КОМАРИК

В конце сентября муж мой Володя со своей дачи пошёл к брату на Валдушки, чтобы помочь копать картошку. Через два дня к вечеру он приехал на коне, привёз тележку навоза. Конь по имени Комарик — небольшой мерин мезенской породы, бело-кремового окраса, с умной мордой, одним словом, как из сказки Ершова «Конёк-Горбунок». Прибежали дети, обступили коня. Всем хотелось погладить, покормить хлебом Комарика, а то и посидеть на нём. Я отрезала краюху хлеба и дала коню, он с благодарностью принял угощение. Расхомутав животное, муж привязал его к столбу на участке, потом принёс ведро воды и напоил Комарика, подкинул ему клоч сена.

Темнело. Поужинав, мы легли спать. Спали плохо, не сговариваясь выглядывали на улицу: на месте ли Комарик? Ночь была тёмная, со звёздами. Наш конёк-горбунок поднимал свою умную белую морду и внимательно смотрел на нас. Только под утро сон одолел нас и мы уснули.

Проснувшись от яркого солнца, первое, что я подумала: тут ли Комарик? Вышла на улицу и ахнула. Конь исчез, отвязался и ушёл. Володя наскоро оделся, обулся и отправился на поиски. Обошёл много дачных линий, расспросил дачников. Некоторые видели пасущегося коня, но вот куда он ушёл, никто не ведал. Были и такие предположения, что кто-то поймал Комарика, увёл в свой сарай и прикончил на мясо. От такого сообщения у мужа опустились руки. Не найдя коня, он, расстроенный, вернулся домой. Я согрела самовар, накормила, напоила его и, как могла, успокоила. Володя вновь отправился на поиски Комарика.

Сама, не теряя времени, взяла книгу заговоров, которой пользовалась при посадке огурцов и моркови, нашла заговор о пропаже скота. И стала всё исполнять в точности, как написано. Очертила в том месте, где стоял конь, ножом круг. Потом, тыча концом ножа в середину круга, три раза прочитала заговор:

«Прошу вас, Юрий, Егорий, прошу вас, как Бога, уймите вы своих хортов полевых, лесовых, боровых, зажмите им зубы и губы. Чтоб они своими очами не видели, ушами своими не слышали мою скотину Комарика в поле, в лесу и во всяком месте. И поставь Ты её, Господи, на таком месте, чтоб моя скотина Комарик показалась Твоим хортам сухим пнём, гнилой колодой».

Потом я оставила нож воткнутым в круге. Вошла в дом, села у окна и стала ждать. Чудо не замедлило свершиться: минут через двадцать муж мой подъехал верхом на Комарике. Он рассказал, что прошёл четыре линии и его потянуло вглубь леса, там в кустах пасся наш конёк-горбунок. На зов Володи Комарик сразу прибежал к нему.

Я вынесла хлеб, стала кормить коня и выговаривать: зачем, мол, сбежал? Комарик слушал, наклонял виновато голову, как будто понимал мои слова, косил на меня глазом. И я была рада, что всё закончилось благополучно и мой заговор так чудесно сработал.

ПРИСМОТРИТЕСЬ К ДЕТЯМ

Часто, разговаривая с соседками по даче, слышу от них жалобы на детей, на то, что они никуда не годятся, помочь не хотят в хозяйстве, ездят редко на дачу, да и то — больше для того, чтобы позагорать, шашлыков пожарить, а потом сумку варений и солений, зелени свежей увезти с собой. Но чтоб в земле покопаться, грядки почистить — наших детей не дозовёшься.

Я и сама раньше так думала. Но с некоторых пор своё мнение изменила. Не такие уж наши дети бездельники и неумехи. Как-то в квартире городской сломалась электророзетка. Муж утром посмотрел, говорит: надо электрика вызывать. И ушёл на работу. Бестолковый он у меня в некоторых делах. Тут приехала старшая дочка Алёна в гости. Узнала о моём «горе» (а мне как раз погладить надо было), взяла отвёртку и за несколько минут исправила повреждение в розетке.

Потом я узнала, что старшая моя моим внучатам и башмаки сама чинит, и замочки в голенища вшить может, и старую одежонку обновит, да так, что за импортную сойдёт, и поломку в стиральной машине устранит, и подстричь своих детишек и соседок может не хуже специалиста-парикмахера. А ведь ничему такому она нигде не училась. Видно, от деда — генная память, отец-то мой был на все руки мастер…

Изредка летом дочь наведывается на дачу. В земле, тоже правда, копаться не особенно любит. Но, приехав, без дела не сидит. Каждый раз в дачной избе наведёт такой марафет, что всё блестит; кастрюли, чашки, поварёшки начистит, занавески свежие повесит — душа радуется. Ну просто праздник!

Так что я советую всем, кто обижается на своих детей: присмотритесь к ним. Может быть, есть у них такие таланты, что мы и не догадываемся. Не зря когда-то моя покойная мама говорила: «Какой уродилась, такой и пригодилась».

Алёна.

СВАТОВСТВО ЗЕМЛЕМЕРА

В детстве мне бабушка рассказывала, как она замуж выходила за землемера, да не вышла. Случилось это в самом начале века. Ведь бабушка-то ровесницей Сталина была. А в то время приехал в деревню землемер. Что он там мерил, за давностью лет неизвестно. Но точно то, что посватался он к бабушке, приглянулась ему голубоглазая красавица с длинными чёрными косами. Родители дали жениху своё согласие (к дочке многие сватались, да ни один не приглянулся строптивой красавице). Новый кавалер бабушке пуще прежних не понравился, был он намного старше её, да ещё к тому же хромой. Жил он в деревне целую неделю и каждый вечер приходил в невестин дом пить чай.

Как-то после чаепития бабушка, передумавшая все способы избавления от противного жениха, позвала его погулять. Пошли они к сараю, что находился позади дома. А там была лестница к чердаку поставлена. Бабуся и говорит своему воздыхателю: «Полезли наверх!» У того и слюнки потекли, глаза разгорелись: полезай, мол, первая, а я за тобой. Подоткнула бабушка подол юбки и, как белка, на чердак заскочила. Полез вслед за ней и землемер, полез осторожно, пробуя на крепость каждую ступеньку. Когда он приблизился к чердачному окну, бабушка возьми да и толкни лесенку-то в сторону. Неудачливый жених и рухнул на землю плашмя, как мешок с картошкой. А счастливая невеста — давай хохотать и приговаривать: «Не хочу я землемера, есть получше кавалеры!»