Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Главным тренером волейбольного ЦСКА был в это время Олег Алексеевич Молибога, благодаря Платонову мы были знакомы. Человек – гордость нашего волейбола, игрок сборной Советского Союза в пору ее наивысшего успеха под руководством Вячеслава Алексеевича. Его достижения как спортсмена недосягаемы: Олимпийский чемпион, Серебряный призер Олимпийских игр, двукратный чемпион мира, двукратный обладатель Кубка мира, четырехкратный чемпион Европы, чемпион Европы молодежных команд, семикратный чемпион СССР, бронзовый призер чемпионата СССР, Победитель Спартакиады народов СССР, Серебряный призер Спартакиады народов СССР, Победитель Кубка СССР, трехкратный обладатель Кубка европейских чемпионов. И на тренерской работе достижений предостаточно. А в трудные девяностые вместе с Платоновым Молибога тянул лямку второго тренера Сборной страны.
Когда началась игра, я скромно, не шелохнувшись, сидел с краю, недалеко от Платонова, затаив дыхание, наблюдал за ним, посматривал на трибуны, народу немного, может, тысяча человек, может, две, несколько болельщиков бьют по барабанам, детские игрушки-пищалки поднимают настроение. Десятка два парней после каждого удара восторженно кричат, подбадривают зрителей и спортсменов. Работает одна телекамера. Всё как обычно. Особого ажиотажа нет.
Это не Аргентина, о которой рассказывал Вячеслав Алексеевич, когда крики страстных аргентинских болельщиков были сравнимы с грохотом Ниагары, с ревом реактивного двигателя и наэлектризованной ярости ансамбля поп-музыки вместе взятых.
Наши играли хорошо, выигрывали, но Платонов практически не вмешивался в игру, сидел тихо, несколько раз что-то сказал Жене Сивкову – второму тренеру. Я, хоть и был рядом, ничего не расслышал. В тайм-аутах о чем-то попросил Сашу Богомолова, Семена Полтавского и Олега Согрина, негромко, мне так и не удалось ничего подслушать. После игры я спросил Платонова:
– Почему вы так вели себя, как будто игра была безразлична вам? Я же не раз видел, как на матчах с другими командами, понятно, не со всеми, вы, Вячеслав Алексеевич, не садились на лавку, постоянно находились в технической зоне, что-то подсказывали игрокам, брали тайм-ауты, порой кричали так, что болельщики удивлялись. Он улыбнулся:
– Значит, именно в этой игре так было нужно. Когда-нибудь я объясню тебе все эти хитрости. Найдем время, об этом на ходу не расскажешь.
Время на беседу так и не нашлось. Ответ на этот вопрос я отыскал спустя много лет в книге Вячеслава Платонова. Сейчас, читая записки великого тренера, убеждаюсь в их правдивости. Здесь нет ничего выдуманного, приукрашенного. Даю слово очевидца и свидетеля.
«Продумайте до матча возможные варианты замен, причем самые фантастические. При дефиците времени в ходе поединка, его страшной психологической напряженности эти предыгровые мысли-идеи могут вас внезапно и очень вовремя “озарить” и оказаться единственно верными в данной ситуации.
Как вести себя тренеру во время игры? Сделать непроницаемое выражение лица и не снимать эту маску, пока не прозвучит финальный свисток судьи? Или не обращать внимание на то, как ты выглядишь со стороны, и реагировать на изменение ситуации, как это свойственно тебе в жизни? Склоняюсь ко второму варианту, но, разумеется, контролировать себя, свои эмоции надо жестче, чем на отдыхе, в дружеском кругу или даже на тренировке. Во время игры нельзя впадать в панику и растерянность, терять выдержку и самообладание. Надо всегда помнить, что игрокам на площадке тяжело, и они ждут от вас помощи, а не ругани и критики, хотя и это, правда, крайне редко, помогает в отдельных эпизодах. Любите игроков во время матча, жалейте их, понимайте их проблемы, и тогда тон и содержание ваших разговоров будут на пользу игре. Жесткий тон возможен только когда нарушена тактическая и игровая дисциплина. Хочу дать один банальный совет: берегите нервы игроков и свои. В любом конфликте в ходе поединка будьте мудрее игрока, действуйте только в интересах команды, дела. Если игрок перевозбужден, вы должны быть хладнокровны. Перенесите основное разрешение возникшей в матче проблемы на послеигровое время. Первое быстрое решение иногда бывает верным, но не обязательно мудрым. Конкретные, деловые указания, как вести игру, команде и отдельным игрокам, высказанные в дружелюбном тоне, на мой взгляд, лучшая форма общения во время тайм-аутов между тренером и спортсменами».
В общем, эти рекомендации годятся для любого руководителя в любой трудовой сфере.
Я часто вспоминаю ту скамейку, себя рядом с великим тренером, а понимаю только сейчас, какие бури были в этот момент внутри этого человека, сколько эмоций скрывало внешнее спокойствие лица, чуть безразличный взгляд, и как это успокаивающе и вдохновляюще действовало на команду, и в итоге на ее победу.
Игра, работа с командой приносила Платонову кроме огромных забот, бед, разочарований и большое счастье. Он был благодарен всем своим подопечным, он их любил.
Подбирая материалы к этим запискам, я нашел интервью Вячеслава Алексеевича, данное им после десятого чемпионата мира, который проходил в Буэнос-Айресе в спортивном дворце «Луна-парк». Приведу эти удивительные слова, потому что в них весь Платонов.
«Вроде бы не пристало мне восхищаться своей командой. Кто же не знает, что тренеру по штату положено не успокаиваться на достигнутом, не удовлетворяться сделанным? Поверьте мне – чаще всего нашим чемпионам, корифеям, заслуженным-перезаслуженным, приходится выслушивать от их старшего тренера не комплименты, а критику, ибо предела для совершенствования нет.
Но бывают минуты, часы, целые игры, когда до малейшей зазубринки знакомая команда, вместе с которой падал и поднимался, заблуждался и прозревал, которую знал, казалось, до донышка, предстает перед тобой в сиянии и блеске, командой твоей мечты, пусть на семьдесят две минуты, но в яви, а не во сне, хоть в третьем часу ночи, когда добропорядочным гражданам полагается смотреть сны…
Счастлив тренер, который видел однажды команду своей мечты, подготовил ее, и, не подозревая до конца, на что она способна, воспламененная собственным вдохновением и трибунами…
Семьдесят две минуты длился матч, решивший судьбу чемпионского звания. Такого скоротечного финала не было еще на чемпионатах мира. Я затрудняюсь описать, как играли наши волейболисты, хотя был там, и все три партии до сих пор стоят у меня перед глазами.
Сказать – у нас получалось все, значит, ничего не сказать. Один человек, когда он виртуозно владеет своим телом, – мим, акробат, жонглер, гимнаст – поражает воображение. А тут шестеро творят с мячом, взаимодействуя друг с другом, с противником, со зрителями, нечто абсолютно согласованное, ритмически завораживающее, подчиняющее душу, сердце: танец – не танец, музыку – не музыку, игру – не игру…
Пожалуй, все же игру, ибо игра –
