Сёгун - Джеймс Клавелл

– Благодарю вас. Простите за беспокойство.

– Ничего. Вы важный человек, вы самурай. У вас особое, почетное положение при господине Торанаге. Я не забываю, не бойтесь.

Блэкторн еще раз поблагодарил Исидо и повернулся к госпоже Отибе:

– Ваше высочество, нашей страной правит королева. Пожалуйста, извините меня за плохой японский… Да, моей страной правит королева. У нас есть обычай: всегда дарить дамам на день рождения подарки. Даже королеве. – Из кармана в рукаве он извлек розовый цветок камелии, который срезал в саду. Он положил его перед собой, боясь, что перестарался. – Прошу меня извинить, если у меня не очень хорошие манеры.

Она посмотрела на цветок. Пятьсот человек, затаив дыхание, ждали, чем она ответит на такую смелость и галантность чужеземца, как выберется из ловушки, в которую он, скорее всего ненамеренно, заманил ее.

– Я не королева, Андзин-сан, – медленно ответила Отиба. – Только мать наследника и вдова господина тайко. Я не могу принимать дары как королева: я не королева, никогда не стану королевой и не хочу делать вид, что я королева. – Она улыбнулась всем сразу и сразу для всех нежно произнесла: – Но как дама, в свой день рождения, быть может, я могу просить разрешения принять подарок Андзин-сана?

Все разразились аплодисментами. Блэкторн поклонился и поблагодарил ее, поняв только, что его подарок принят. Когда все утихомирились, госпожа Отиба окликнула:

– Марико-сан, ваш ученик оправдывает ваши усилия?

Марико пробиралась между гостями, рядом с ней шли юноша, Кирицубо и госпожа Садзуко. Блэкторн заметил, что юноша улыбается молоденькой девушке, но тут же забыл об этом – моментально переключился на Марико:

– Добрый вечер, госпожа Тода. – И вдруг добавил по-латыни – это было рискованно, но успех опьянил его: – Этот вечер стал еще более прекрасным, когда появились вы.

– Благодарю вас, Андзин-сан, – ответила она по-японски, слегка покраснев. Марико подошла к возвышению – юноша остался среди наблюдающих со стороны – и поклонилась Отибе. – Моих трудов здесь мало, Отиба-сама. Это все заслуга Андзин-сана и книги, которую ему дали святые отцы.

– Ах да, словарь! – Отиба сделала Блэкторну знак показать ей книгу и с помощью Марико быстро разобралась в ней. Она была в восторге, Исидо тоже.

– Мы должны сделать копии, господин. Пожалуйста, прикажите им сделать для нас сотню книг. С их помощью наши юноши скоро научатся языку чужеземцев.

– Хорошая идея, госпожа. Чем скорее у нас будут собственные переводчики, тем лучше. – Исидо засмеялся. – А христианам придется пережить, что мы нарушим их монополию.

Седой самурай лет шестидесяти, который стоял впереди всех гостей, выразил свое мнение:

– Христиане не претендуют на монополию, господин Исидо. Мы сами просим святых отцов, а по сути даже настаиваем, чтобы они были переводчиками и торговыми посредниками, ведь только они могут говорить с обеими сторонами и пользуются доверием у тех и других. Этот обычай завел господин Города и продолжил господин тайко.

– Конечно, господин Кияма, я не имел в виду обидеть тех даймё или самураев, которые стали христианами. Я говорил только о монополии священников-христиан, – отвечал Исидо. – Для нас было бы лучше, если бы наши люди, а не чужестранные священники – какие бы то ни было – держали в руках нашу торговлю с Китаем.

– Но ведь ни разу не было случая обмана, господин Исидо, – возразил Кияма. – Цены правильные, торговля идет легко и выгодно, священники своих людей держат в узде. Без южных варваров не было бы ни шелка, ни торговли с Китаем. Если бы не святые отцы, мы имели бы много осложнений – очень много осложнений. Прошу простить, что упоминаю об этом.

– Ах, господин Кияма, – пропела госпожа Отиба, – я уверена, господин Исидо польщен тем, что вы его поправили, не так ли, господин? Что значил бы Совет регентов без советов господина Киямы?

– Безусловно, – согласился Исидо.

Кияма с усилием поклонился, хотя не был обижен. Отиба взглянула на юношу и взмахнула веером:

– А что скажете вы, Сарудзи-сан? Стали бы вы учить чужеземный язык?

Юноша вспыхнул под ее ослепляющим взглядом. Хрупкий, красивый, он очень старался выглядеть мужественнее, чем был в свои неполные пятнадцать лет.

– О, я надеюсь, мне не придется этим заниматься, Отиба-сама… Но, если прикажут, я попробую. Буду очень стараться.

Всех тронула его непосредственность. Марико гордо сказала по-японски:

– Андзин-сан, это мой сын Сарудзи.

Блэкторн сосредоточенно слушал всю предыдущую беседу, но бо́льшая часть ее осталась ему непонятна – быстрая разговорная речь сильно отличалась от литературной. Но он уловил имя – Кияма, – и тревога покинула его. Он поклонился Сарудзи, и тот церемонно ответил на его поклон.

– Прекрасный молодой человек. Хорошо иметь такого сына, Марико-сан.

Он украдкой посмотрел на правую руку юноши, заметно искривленную, и тут же вспомнил: Марико однажды рассказывала ему о своих родах, очень долгих и трудных. «Бедняга, – подумал он, – как же он сможет владеть мечом?» Он вовремя отвел глаза, никто не заметил этого его взгляда, кроме самого Сарудзи. На лице юноши отразились смущение и боль.

– Хорошо иметь такого сына, Марико-сама, но ведь это совершенно невозможно, чтобы у вас был такой взрослый сын. Вы сами так молоды.

Отиба тут же задала вопрос:

– Вы всегда так галантны, Андзин-сан?

– Простите?

– Ах, всегда вы так любезны? Комплименты! Понимаете меня?

– Нет, простите, пожалуйста, не понял. – Голова у Блэкторна уже раскалывалась от постоянного напряжения. Тем не менее, когда Марико объяснила, о чем речь, он ответил с шутливой торжественностью: – Ах, прошу прощения, Марико-сама. Если Сарудзи действительно ваш сын, пожалуйста, скажите госпоже Отибе: я не знал, что дамы здесь выходят замуж в десять лет.

Она перевела, потом добавила что-то рассмешившее всех.

– Что вы сказали?

– Ах! – Марико заметила, что Кияма зло смотрит на Блэкторна. – Прошу прощения, господин Кияма, могу я представить вам Андзин-сана?

Кияма вежливо ответил на очень почтительный поклон Блэкторна:

– Я слышал, что вы христианин.

– Ах, извините, господин Кияма, – ответил тот по-японски. – Да. Я тоже христианин, но другой секты.

– Вашу секту не любят в моей провинции. И в Нагасаки, и на Кюсю, да, думаю, во всех провинциях, где даймё – христиане.

Марико с усилием удержала на лице улыбку. Дома она много размышляла, пытаясь определить, сам ли Кияма нанял убийц Амида и организовал нападение прошлой ночью. А теперь в переводе она постаралась смягчить грубость Киямы. Все внимательно слушали разговор.

– Я не священник, господин. – Блэкторн обратился непосредственно к Кияме. – Если и окажусь в ваших краях, то только по торговым делам. Никаких разговоров о религии или проповедей своего учения. Почтительно прошу только разрешения торговать.

– Я не хочу, чтобы вы торговали! Не желаю, чтобы вы появлялись в моих землях! Вам запрещено появляться в моих землях под страхом смерти! Вы понимаете?

– Да, понимаю. Очень сожалею.

Кияма надменно повернулся к Исидо:

– Нам следовало бы полностью запретить эту секту и этих чужеземцев во всей империи. Я предложу это на следующем заседании Совета. А пока открыто заявляю: господину Торанаге дали плохой совет – сделать чужеземца, тем более такого человека, самураем. Очень опасный почин!

– Ну, это не так уж важно! Ошибки нынешнего правителя Канто очень скоро будут исправлены.

– Людям свойственно делать ошибки, господин Исидо. – Кияма стоял на своем. – Только Господь Бог все видит и все может. Единственная настоящая ошибка господина Торанаги – что он поставил свои интересы выше интересов наследника.

– Да, – согласился Исидо.

– Прошу меня извинить, – вмешалась Марико, – но это неправда. Сожалею, но вы оба ошибаетесь в моем господине.

Кияма очень вежливо повернулся к ней:

– Вы заняли совершенно правильную позицию, Марико-сан. Но, пожалуйста, давайте не будем обсуждать это сегодня вечером. Да, господин Исидо, а где сейчас господин Торанага? Каковы последние вести?

– Вчера с почтовым голубем пришло уведомление, что он в Мисиме. Теперь я жду ежедневных сообщений о его передвижениях.

– Что ж, значит, через два дня он пересечет границы своих владений, – подытожил Кияма.

– Да, господин Икава Дзикю готов приветствовать его в соответствии с его положением.

– Будем надеяться. – Кияма улыбнулся Отибе – он очень благосклонно относился к ней. – В этот день, госпожа, в честь такого случая можно ли попросить вас о позволении регентам приветствовать наследника?

– Наследник почтет это за честь, господин, – ответила она, к всеобщему одобрению. – А потом не соблаговолите ли вы и все здесь присутствующие быть его гостями на состязании поэтов? А регенты – стать судьями?

Все бурно зааплодировали.