Мифология греков и римлян - Лосев Алексей Федорович

[Борьба Тифона с земными стихиями]

Тут Тифоей, ухвативши, затряс корикийскую гору И, киликийской реки населенный поток попирая, 260 Таре одновременно с Кидном упрятал в одну из ладоней; Стрелы из камня пуская в соленые борозды моря, Он перешел на утесы, бичуя их после Эфира. Ходит Гигант, в морскую волну погруженный ногами, Чресла ж нагие его под водой остаются сухие, 265 И, окружая бедро его, ропщет широкая влага; Плавают змеи его и из пастей, насыщенных морем, Насмерть шипят и, с пучиной борясь, плюют в нее ядом. Если стоит Тифоей среди рыбообильного моря, Только ступни у него покрывает обильных потоков 270 Глубь, а Гигантово чрево теряется в воздухе вплоть до Туч и темнит их. Когда с головы Тифоея ужасный Слышится рык львов с высокоощетиненной гривой, Львы все морские спешат затаиться под тинистым гротом; Толпы чудовищ морских все подавлены без исключенья, 275 Только лишь Геи исчадье наляжет боками спокойно На море всё, что побольше земли, — мычат все тюлени, Прячутся в море дельфины, скрываясь в последних глубинах; Кривоидущей спиралью узорчатый след вышивая, Замысловатый полип приникает к широкому камню, 280 Делая вид, будто он—только мертвой скалы утолщенье. В трепет повергнуты все; даже угорь морской, подплывая В яром своем вожделенье отведать драконовой страсти, Чувствует дрожь от дыханья ползущих по морю драконов. Море вздымает валы, что встают, как высокие башни, 285 И достигают Олимпа; в теченье воздушных потоков Птица, сухая всегда, орошается морем представшим. Вот Тифоей, обладая подобьем морского трезубца, Землетрясущей ладонью руки непомерной отрезав Остров с пятой, отдаленной от крепкого берега почвы, 290 Бросил его целиком, будто мяч в обоюдном вращенье; В битве Гиганта его кулаки на Олимп нападали, В воздухе звезд достигая, и тень наводили на солнце, Мечущие, как копье, недоступных вершины утесов.

[Тифон и похищенное им оружие Зевса]

После пучины морской и земли плодородных седалищ 295 Зевс–самозванец схватил и перун, увенчанный огнями: Это оружье Кронида забрав двумястами ужасных Рук, великан Тифоей мог поднять лишь с крайним усильем; Сам же Кронион своею рукой поднимал незаметно. Под высыхавшей рукой не владевшего тучей Гиганта 300 Гром глуховатый лишь звук издавал заглушённого эха, Тихо гудя, и с трудом из засохшего воздуха с снегом, Не растворенным совсем, упадали сухие росинки; Молния вся потемнела, подобно багровому дыму Тонкое пламя ее притуплённым сверканьем сияло. 305 Точно заметив, что руки несущего их неумелы, Мягкими стали перуны, носившие мужеский светоч, И спотыкались все время в безмерных руках Тифоея, Прыгая вольным путем: заблуждались огни громовые, Ждали привычной руки небожителя, их властелина. 310 Как незнакомый с ездой верховой муж неопытный тщетно Трудится в поте лица, укрощая коня молодого, Что презирает узду и в своем рассуждении дерзком Чувствует руку возницы неверную и без привычки, Бесится, дыбом встает, выпрямляясь и вверх забирая; 315 В землю недвижно вонзивши копытами задние ноги, Машет передними он и бросает на воздух колена, Грива встает у него и, за оба плеча ниспадая, С той и с другой стороны развевается около шеи, — Так же трудился Гигант, переменно руками хватая 320 Ставший пугливым блеск заблуждающегося перуна.

[Зевс увещает Кадма зачаровать Тифона музыкой]

321 Временем тем уж скитальческий Кадм прибывает к Аримам… 362 …Тифоей же Больше не смел управлять доспехами Зевса; Кронид же С луконесущим Эротом, покинув обточенный полюс, 365 На гору вышел навстречу блуждавшему в поисках Кадму И замышлял многохитростный план, совещаясь с Эротом, Как Тифоею шнурок заплести погубительной Мойры, Все понимавшему Зевсу сопутствуя, Пан–козолюбец Пусть предоставит стада — и быков, и овец, и рогатых 370 Коз; тростниковый шалаш, возведя из спиральных плетений, Пусть утвердит на земле и, одеждой пастушьей придавши Внешности Кадма, обычной дотоле, неведомый образ, Мнимого пусть пастуха он закутает правдоподобно; Опытный в музыке Кадм пусть владеет коварной свирелью, 375 Ибо свирель приведет Тифоея к губительной смерти. Так решил Зевс, и, лжепастуха и владыку потомства Вместе призвав, он крылатый приказ сообщает обоим: «Кадм, дорогой, поиграй, — и спокойствие будет на небе; Как перестанешь, — страдает Олимп: ведь небесным оружьем 380 Всем у меня овладел Тифоей и в доспехи облекся. Только одна у меня и осталась отныне эгида — Против перуна в руках Тифоея что может эгида? Кронос–старик засмеется, боюсь; опасаюсь, враждебный Мне Иапет горделиво надменную выпрямит спину; 385 В полной сказаний Элладе, боюсь, как бы кто из ахейцев Дождевиком не прозвал Тифоея, высоким владеньем Иль высочайшим, позоря мне имя. Побудь пастухом лишь Только во время зари и, звуча на пастушьей цевнице, Ум похищающей, дай свою помощь для пастыря мира: 390 Я за тобой не услышу гонителя туч Тифоея, Гром самозваного Зевса, и легче с тобой укрощу я Молнии в споре со мной и перуна летящие стрелы. Если кровь Зевса в тебе и Инаха питомицы Ио, Ум Тифоея прельсти отвращающей беды игрою 395 Хитрой свирели своей; а уж я за достойный твой подвиг Дар предоставлю двойной: ты небесной гармонии будешь Страж и защитник, а деве Гармонии будешь ты мужем. Ты же, Эрот, начинатель прямой плодородного брака, Стрелы свои удержи и нигде не броди по вселенной; 400 Если случается все от тебя, пастырь жизни любовный, Пустишь одну лишь стрелу, чтобы ею спасти положенье: Пламенный, воспламени Тифоея, и через тебя лишь В руки вернутся мои приносящие пламя перуны. Всех укротитель, срази одного лишь огнем, и поймает 405 Нежная стрелка того, кого взять не под силу Крониду; Пусть же усладой сердечной пронзит его Кадмова песня Так же, как я наслажденье имел, сочетаясь с Европой».