Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Демпси был приведен к присяге в качестве начальника штаба сухопутных войск 11 апреля. На следующий день я вызвал Марти к себе в кабинет и сказал, что рекомендовал президенту его кандидатуру в качестве следующего председателя Объединенного комитета начальников штабов. Демпси изумился до глубины души. Я описал круг проблем, с которыми ему, как мне кажется, предстоит столкнуться – в частности, дефицит бюджета, – и уточнил, что ему понадобится сплоченная команда помощников, умение ладить с каждым начальником штаба по отдельности и со всеми вместе, и что пусть он заранее готовится помогать новому министру в организации взаимодействия старшего военного руководства и президента.

Двадцать восьмого апреля в Восточном зале Белого дома (где Эбигейл Адамс однажды вывесила президентские подштанники[135]) Обама публично объявил, что я намерен уйти в отставку 30 июня и меня сменит Леон Панетта. Вместо Панетты в ЦРУ придет Дэвид Петрэус, а Петрэуса в качестве командующего в Афганистане заменит генерал морской пехоты Джон Аллен. Эйкенберри уступит должность посла в Афганистане Райану Крокеру. Мы все стояли на помосте рядом с президентом, в том числе вице-президент, Хиллари и Маллен. Президент пригласил каждого из тех, кого затронули эти изменения, сказать несколько слов, и мы, разумеется, подчинились. Я коротко поблагодарил президента Обаму за то, что он «просил меня остаться – снова, снова и снова».

В День поминовения[136] я стоял рядом с президентом в Розовом саду Белого дома и слушал, как Обама сообщает о своем намерении выдвинуть Демпси и адмирала Сэнди Уиннфелда в качестве, соответственно, председателя и заместителя председателя Объединенного комитета начальников штабов, а Рэя Одиерно назначить начальником штаба сухопутных войск. Две недели спустя я заявил, что рекомендую адмирала Джона Гринерта на пост начальника штаба ВМС. Это была моя последняя кадровая рекомендация президенту.

Когда все это было проделано, я не сомневался, что оставляю президента с надежной командой военачальников, готовой решать самые серьезные задачи. Таким «наследием» можно и нужно гордиться.

В первые мои три с половиной года в министерском кресле охота за Усамой бен Ладеном толком не велась – во всяком случае, высокопоставленные чиновники никак ее не курировали. На словах, конечно, декларировалось, что его непременно нужно найти, однако разведка новых данных не сообщала, а в фокусе нашего внимания к Афганистану была победа над талибами, а не поиски бен Ладена. Обама в начале своего президентского срока заявил, что требует приложить дополнительные усилия по поимке наиболее известного террориста в мире, но я счел, что это всего-навсего громкое заявление – без новой разведывательной информации о его местонахождении. Летом и в начале осени 2010 года небольшая группа аналитиков ЦРУ, о чем я не подозревал, тщательно отслеживала перемещения некоего курьера, который, как они считали, находился в прямом контакте с бен Ладеном. В конце концов Усаму отыскали не благодаря обещанному вознаграждению в 25 миллионов долларов и не стараниями какого-нибудь агента, получившего надежные доказательства его местопребывания (и уж, конечно, вовсе не благодаря помощи пакистанцев). Бен Ладена нашли старыми добрыми детективными методами и долгим, кропотливым анализом, который провели в ЦРУ. Без сомнения, все, кто участвовал в рейде за головой бен Ладена, – герои (и еще больше людей в Вашингтоне желали примазаться к этой чести), но без великолепных аналитиков ЦРУ рейд бы никогда не состоялся.

Версий этого рейда сегодня известно бесчисленное множество. Вот моя версия. Как-то в декабре 2010 года Панетта зашел ко мне и, убедившись, что мы одни, сказал: его аналитики уверены, что нашли убежище бен Ладена. Затем время от времени Леон подкидывал мне свежую информацию по этому поводу, а в феврале 2011 года пригласил главу Совместного командования специальных операций, вице-адмирала Билла Макрейвена, в штаб-квартиру ЦРУ, чтобы сообща приступить к планированию секретной миссии в пакистанском Абботабаде. Подчиненные Макрейвена проводили подобные рейды на территории Афганистана практически каждую ночь в течение многих лет, отлавливая или уничтожая лидеров «Талибана», а потому обладали необходимыми навыками и опытом для этой миссии.

Президент и старшие руководители команды по национальной безопасности встречались несколько раз в марте и апреле, чтобы обсудить планируемую операцию и стоит ли вообще ее проводить. Мы с Джо Байденом неожиданно оказались главными скептиками, но и все прочие периодически задавали непростые вопросы. Байдена сильнее всего тревожили политические последствия возможной неудачи. Моим наивысшим приоритетом была война в Афганистане, и применительно к данной операции меня беспокоило, что независимо от исхода рейда пакистанцы – просто из вредности – вполне способны перекрыть жизненно важную линию поставок из Карачи (она обеспечивала 50 процентов подвозимого топлива и 55 процентов доставляемых грузов), отозвать разрешение для нашей авиации на свободное перемещение через воздушное пространство Пакистана или устроят еще какие-нибудь пакости, чреватые проблемами для военных действий. Успешный рейд наверняка окажется оскорблением наихудшего сорта для пакистанских военных. От убежища бен Ладена в Абботабаде всего тридцать пять миль до столицы Пакистана Исламабада, шесть миль до пакистанского ядерного объекта и несколько миль до Пакистанской военной академии (местного Вест-Пойнта), тренировочных лагерей и учебных центров сразу двух полков, офиса пакистанской разведки и полицейского участка.

Еще меня беспокоило то, что все улики относительно пребывания бен Ладена в указанном разведкой доме – исключительно косвенные. Не было ни единого веского доказательства, что он скрывается именно там. Когда посыпались вопросы к аналитикам, насколько они уверены, что бен Ладен прячется в Абботабаде, оценки вероятности в ответах варьировались от 40 до 80 процентов. Как бывший аналитик ЦРУ, я понимал, что эти цифры основываются только на чутье – и больше ни на чем. Президент обронил в ходе совещания: «Сколько ни крути, получается пятьдесят на пятьдесят». С моей точки зрения, мы рисковали войной в Афганистане ради пустышки.

На обсуждение предполагаемого рейда повлиял арест в конце января в пакистанском Лахоре офицера безопасности ЦРУ по имени Рэймонд Дэвис. Его автомобиль, полный оружия, шпионского снаряжения и фотографий пакистанских военных объектов, остановили два мотоциклиста, направивших на агента автоматы. Дэвис застрелил обоих – и был арестован на месте происшествия. К середине марта мы заключили сделку с Пакистаном, выплатили энные суммы семьям тех двоих, кого застрелил Дэвис, и Дэвиса освободили. Но скандал в Пакистане, разгневанном «наглостью» Соединенных Штатов, никак не желал утихать. Новое нарушение пакистанского суверенитета почти наверняка вызовет истерику. И ведь совершенно не исключена западня.