Долг. Мемуары министра войны - Роберт Гейтс

Вскоре после завершения рейда Белый дом опубликовал ныне знаменитую фотографию: все мы следим за видеотрансляцией в том маленьком конференц-зале. Через нескольких часов мой приятель подредактировал снимок в «Фотошопе» и облачил принципалов в костюмы супергероев: Обама стал Суперменом, Байден – Человеком-Пауком, Хиллари – Чудо-Женщиной, а я, по неведомым причинам, – Зеленым Фонарем. Фотошутка помогла мне осознать кое-что важное. Очень скоро пресса подняла шум, требуя предъявить фотографии мертвого бен Ладена – фотографии, которые видели все принципалы. И я понял, что фотошопить, конечно, забавно, но ведь найдутся те, кто обработает снимки бен Ладена таким образом, что мусульмане всего мира сочтут это проявлением неуважения, и в результате американцы на Ближнем Востоке и наши войска в Афганистане окажутся в большей опасности. Все согласились с решением президента не публиковать фотографии. Все снимки, которые циркулировали среди принципалов, собрали и передали под охрану ЦРУ. Когда я пишу эти строки, ни одно фото так и не увидело свет.

Пакистанцы, разумеется, взъярились, но не так сильно, как я того опасался. Да, начались акции протеста и демонстрации, но, вероятно, самое большое унижение испытали пакистанские военные. Самое уважаемое учреждение страны, по мнению многих пакистанцев, то ли участвовало в операции, то ли доказало свою недееспособность. Тот факт, что наша команда проникла на 150 миль в глубь территории Пакистана, осуществила налет на дом посреди города, где располагается многочисленный гарнизон, а затем благополучно вернулась, а пакистанские военные ничего не заподозрили, – буквально шокировал местное население. В Пакистане принялись немедленно искать наших тайных помощников, и мало кто задавался вслух вопросом, как получилось, что самый известный террорист в мире преспокойно проживал в Абботабаде целых пять лет. Линии снабжения из Карачи, по счастью, не перекрыли.

Спустя четыре дня после рейда я встретился с командой «котиков», которые выполнили операцию, и они подробно мне все рассказали. (Это была моя вторая встреча со многими из них.) Я поздравил парней и сказал, что приехал, чтобы поблагодарить лично за выдающееся свершение. Я прибавил, что ранее встретился с матерью одного из семнадцати моряков, погибших при нападении «Аль-Каиды» на эсминец «Коул»[137]. И она попросила, если я увижу «котиков», уничтоживших бен Ладена, сказать им спасибо за то, что они отомстили за ее сына. Спецназовцы пожаловались мне на утечки информации; особенно их беспокоил тот факт, что поблизости постоянно вьются репортеры, рассчитывая выведать, кто именно участвовал в рейде. Солдаты тревожились за свои семьи. Я пообещал, что мы сделаем все необходимое, чтобы защитить их, хотя и подумал про себя, что для репортера, который посмеет хотя бы приблизиться к родным любого из этих парней, почти наверняка станут реальностью его самые страшные кошмары.

Я сказал «котикам», что горжусь мужеством президента, принявшего решение провести миссию. Я напомнил им, что президент Картер, возможно, проиграл свое президентство из-за подобной операции в 1980 году. Обама пошел на значительный риск, и «благодаря вам у него все получилось». Знаю, что вы вернулись из Афганистана всего за несколько месяцев до рейда, сказал я, и снова отправитесь туда летом. Я попросил их поблагодарить от моего имени свои семьи «за веру в вас и вашу службу». И закончил разговор цитатой из Джорджа Оруэлла, которая как нельзя лучше характеризует «котиков»; Оруэлл обмолвился, что «люди мирно спят в своих постелях по ночам только потому, что грубые мужчины готовы творить насилие от их имени».

Последний комментарий по поводу рейда: успех стал результатом решений и вложений в предыдущие тридцать лет. Уроки, извлеченные из катастрофы в Иране в 1980 году, привели к созданию Совместного командования специальных операций, усилению тренировок и закупкам современного снаряжения, что и предопределило успех в Абботабаде. В 1986 году, будучи заместителем директора ЦРУ по аналитике, я согласился откомандировать более десятка своих сотрудников под «крышу» нового Антитеррористического центра – службы, которая объединяет лучших аналитиков, участвующих в подготовке и планировании контртеррористических операций. Тогда я понятия не имел, что мы заложили основу для исторического успеха, к которому причастны и преемники тех аналитиков, двадцать пять лет спустя.

Посередине 2011-й финансового года конгресс, как обычно, не принял проект ассигнований – мы продолжали действовать в рамках продлеваемой резолюции (ПР), что означало бюджет около 530 миллиардов долларов, а не 548 миллиардов, как просил президент. Как я уже писал ранее, в том же году мы получили сразу шесть разных продлеваемых резолюций, а итоговая ПР предусматривала сокращение годового бюджета на 18 миллиардов, причем урезание расходов пришлось на последние несколько месяцев финансового года. Самую крупную и самую сложную в мире организацию финансировали, что называется, впроголодь и заставляли жить от зарплаты до зарплаты. Было очевидно, что конгресс не одобрит увеличение нашего бюджета с 530 миллиардов долларов в 2011-м финансовом году до 553 миллиардов в 2012-м финансовом году, как мы просили и надеялись.

Пятнадцатого марта 2011 года я собрал старшее военное и гражданское руководство Пентагона, дабы обсудить печальное ближайшее будущее. И честно описал мрачные перспективы:

«Я придерживаюсь мнения, что бюджетное давление, с которым мы сталкиваемся, возникло не вследствие сознательного политического стремления сократить расходы на оборону или каким-либо образом уменьшить бремя наших глобальных обязательств. Думаю, причиной всему достаточно популистская точка зрения: мол, федеральное правительство слишком вольно распоряжается деньгами налогоплательщиков, это нужно прекратить, а мы, как часть администрации, обязаны внести свою лепту в снижение расходов бюджета. Дебаты, которые мы наблюдаем сегодня, практически игнорируют последствия подобных решений и, конечно, уклоняются от сколько-нибудь взвешенного обсуждения вариантов политики. Как я уже говорил, в этих спорах больше математики, чем стратегии и политики… Если государство примет решение сократить расходы на оборону, мы, разумеется, мы будем соблюдать и выполнять это решение в меру своих возможностей. Но мы обязаны сделать все от нас зависящее, чтобы предоставить обществу анализ последствий такого решения, равно как и определить, какие именно сокращения допустимы и не поставят под угрозу обороноспособность страны и национальные интересы США».