Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953). - Николай Капченко

На Берлинской конференции три союзные державы должны были также принять согласованное решение о подготовке мирных договоров для Италии, Румынии, Болгарии, Венгрии и Финляндии, вышедших из войны против Объединенных Наций до капитуляции Германии и объявивших ей войну.

В целях установления прочного и длительного мира в Европе три союзные державы должны были определить общую политику в отношении этих стран, в том числе решить такой вопрос, как восстановление дипломатических отношений с Финляндией, Румынией, Болгарией и Венгрией до заключения мирных договоров с этими странами, доказавшими на деле готовность сотрудничать с Объединенными Нациями.

Трем союзным державам нужно было решить вопросы, вытекавшие из факта создания, в соответствии с Крымской декларацией о Польше, Временного польского правительства национального единства и ликвидации польского эмигрантского правительства, а также решить вопрос о западной границе Польши.

Наконец, после окончания войны в Европе перед тремя союзными державами и в соответствии с соглашением о вступлении СССР в войну против Японии, подписанным между СССР, США и Великобританией на Крымской конференции, стоял вопрос о согласовании военных действий, прежде всего СССР и США, для скорейшего разгрома дальневосточного агрессора – милитаристской Японии.

Международная обстановка, в которой проходила подготовка к Берлинской конференции, значительно отличалась от обстановки периода Крымской конференции. Отношения между тремя державами после окончания войны в Европе приняли более сложный характер.

Несмотря на большие человеческие жертвы и материальные потери, Советская страна вышла из борьбы против фашистских захватчиков еще более могущественной. Советский Союз обладал огромным военным и материальным потенциалом. Неизмеримо возрос международный авторитет Советского государства. Соответственно, возрос и без того высокий, а порой и уникальный в своем роде, авторитет лидера Советской России Сталина.

В этих условиях в правящих кругах США и Великобритании заметно усилились антисоветские тенденции, стало проявляться открытое недружелюбие к Советскому Союзу; правительства этих стран вели дело к ослаблению сотрудничества с СССР по ряду политических вопросов и разрабатывали планы послевоенного устройства, руководствуясь своими, сугубо эгоистическими интересами.

Откровенным выразителем реакционного антисоветского курса во внешней политике Запада стал премьер-министр Великобритании У. Черчилль. В послании новому президенту США Г. Трумэну, сменившему на этом посту умершего в апреле 1945 года Рузвельта, Черчилль впервые (в 1946 году он это повторил публично) выдвинул так называемый тезис о «железном занавесе», ставший расхожим аргументом во всех антисоветских и антирусских кампаниях на протяжении десятков лет. Он писал Трумэну 12 мая 1945 г. «Я всегда стремился к дружбе с Россией, но так же, как и у вас, у меня вызывает глубокую тревогу неправильное истолкование русскими ялтинских решений, позиция в отношении Польши, их подавляющее влияние на Балканах, исключая Грецию, трудности, чинимые ими в вопросе о Вене, сочетание русской мощи и территорий, находящихся под их контролем или оккупацией, с коммунистическими методами в столь многих других странах, а самое главное – их способность сохранить на фронте в течение длительного времени весьма крупные армии. Каково будет положение через год или два, когда английские и американские армии растают и исчезнут, а французская еще не будет сформирована в сколько-нибудь крупных масштабах, когда у нас, возможно, будет лишь горстка дивизий, в основном французских, тогда как Россия, возможно, решит сохранить на действительной службе 200 – 300 дивизий? Железный занавес опускается над их фронтом. Мы не знаем, что делается позади него…

…Тем временем внимание наших народов будет отвлечено навязыванием сурового обращения с Германией, которая разорена и повержена, и в весьма скором времени перед русскими откроется дорога для продвижения, если им это будет угодно, к водам Северного моря и Атлантического океана…

Короче говоря, с моей точки зрения, проблема урегулирования с Россией прежде, чем наша сила исчезнет, затмевает все остальные проблемы»[730].

Тогда же в Лондоне имперскому генеральному штабу было поручено провести исследование о возможности открытия военных действий против России в случае, если «в ходе дальнейших переговоров с ней возникнут осложнения». В ряде стран, освобожденных англо-американскими войсками от фашистских захватчиков, союзное командование не полностью провело разоружение германских войск.

У британского премьера возникла идея вытеснить советские войска с территории Польши силой. План предусматривал нанести «тотальное поражение» СССР в скоротечной войне объединенными силами англо-американских сил в Европе и еще сохранившихся войск вермахта (только в Норвегии их было около 400 тысяч). Войну планировалось начать 1 июля 1945 г. Разработчики плана писали: «а) для надежного и прочного достижения нашей политической цели, необходим разгром России в тотальной войне;

б) результат тотальной войны против России непредсказуем, но ясно одно, – чтобы выиграть ее, нам потребуется очень длительное время»[731].

Одновременно не только в секретной переписке с Трумэном, но и в публичных выступлениях Черчилля все более откровенно стали звучать антисоветские призывы.

План операции под кодовым названием «Немыслимое» разрабатывали опытные штабисты. 22 мая 1945 г. они направили его на утверждение Комитету начальников штабов. Но Черчилля подстерегала неожиданность. Имперский комитет начальников штабов во главе с фельдмаршалом А. Бруком пришел к выводу, что превосходящая мощь Красной Армии на Европейском театре (по сухопутным войскам 2:1) исключает возможность проведения против нее каких-либо наступательных операций, и план временно положили под сукно. Убедившись в нереальности своих фантастических замыслов, Черчилль вновь ищет компромисса со Сталиным[732].

Но было бы упрощением все сводить к Черчиллю. В своей политике враждебности по отношению к СССР он не только опирался, но и находил надежного партнера в лице нового президента США. 23 апреля 1945 г. в беседе с Молотовым, прибывшим в США для участия в конференции Объединенных Наций в Сан-Франциско, Трумэн допустил ряд грубых выпадов против СССР, обвинив Советское правительство в том, что оно-де не выполняет решений Крымской конференции. «Я сожалел, – вспоминал Гарриман, – что Трумэн пошел на такую резкость, поскольку такое поведение позволяло Молотову сообщить Сталину, что политика Рузвельта отбрасывается»[733].