Аналогичный мир (СИ) - Зубачева Татьяна Николаевна

— Конечно, — ответно улыбнулся Джонатан.

Фредди встал, потянулся, упираясь кулаками в поясницу, и неспешно пошёл к загонам, здороваясь со встречными. Услышав переливчатый свист, усмехнулся. Его заметили и предупреждают парней. А вот и Эркин идёт навстречу, почти бежит.

— Всё в порядке, — Эркин улыбнулся. — Напоили, засыпали. Мешок нам притащили, пока мы там были.

Фредди невольно улыбнулся в ответ, но спросил.

— Вас точно… не били там?

— Нет, — мотнул головой Эркин, — честно нет, даже не замахнулись ни разу.

Когда они подошли к загону, пировавшие уже разошлись по своим стадам.

Бычки смачно чавкали, уткнув головы в кормушки. Подошёл потный взлохмаченный Андрей, выжидающе посмотрел на Фредди.

— Ладно, — махнул тот рукой. — Все хороши. Я в город умотал, вы за ягодами… Вас когда взяли?

— Утром. Команда приехала, и, считай, сразу за нами пришли. Его-то ещё раньше нашли. Как рассвело, — стал рассказывать Андрей. — Мы у загона были.

Фредди кивнул.

— Когда ж его убили, не знаете?

— Говорили, ну, русские между собой, что вчера, — спокойно ответил Эркин. — Фредди, мы обеда не успели поставить, но там с утра осталось, — он переглянулся с Андреем, — вам хватит.

— А вы?

— У! — хохотнул Андрей. — Нас тут укормили. Сыты.

— Ну, если ты сыт…! — усмехнулся Фредди. — Обыск при вас был?

— Да, — Андрей пренебрежительно скривил губы. — Хреновый обыск. Зашли, чуть поворошили, твой блокнот с ручкой забрали, и всё.

— Где они были?

— На лежанке. Между мешками завалялись. Мы одеяла перетряхивали, нашли и на видное место положили.

Фредди кивнул.

— Совсем не помню, когда выронил.

— Деньги они не взяли, — Эркин улыбнулся. — Так и лежат у меня в мешке.

— Потом отдашь, — отмахнулся Фредди.

— А вот у этого, ну, кого пришили, обыск по-настоящему был, — заржал Андрей, — нам парни рассказали. Всё до ниточки расшарашили и с собой забрали.

— Прибарахляются, — пожал плечами Эркин.

— Да, — кивнул Андрей. — Обычное дело. Тебе блокнот вернули?

Фредди хлопнул себя по карману куртки.

— Здесь. Ладно, пошли.

— Пошли, — согласился Эркин.

Они уже шли к посёлку, когда Андрей вдруг сказал.

— И всё-таки несправедливо это!

— Чего? — не понял Фредди.

— Ну, за два дня вычет. Ну, вчера, согласен, виноваты, ушли. А сегодня? Мы сами, что ли, под арест побежали?

Фредди тяжело посмотрел на него, но неожиданно резко вмешался Эркин.

— Заткнись! Обошлось этим, и радуйся. И не вякай об этом. Хватит.

Андрей обиженно отвернулся. Эркин бросил короткую фразу на камерном шёпоте и резко ушёл вперёд. И уже Андрей догнал его и пошёл рядом, что-то шепча. Фредди усмехнулся: Эркин тихий-тихий, а сказать, видно, умеет.

Когда пришли под навес, Эркин сразу полез в свой мешок, вытащил конверт с деньгами и документами, отдал его Фредди и только потом поздоровался с сидящим на лежанке Фредди Джонатаном.

— Добрый день, сэр. Спасибо за воду, сэр.

— Пейте на здоровье, — весело ответил Джонатан.

— Бычков завтра будете смотреть, сэр? А то темнеет уже.

Андрей возился у решётки, что-то бурча себе под нос.

Фредди сел на лежанку рядом с Джонатаном. Закурил.

Посёлок уже жил обычной вечерней жизнью. Очередной сумасшедший день закончился.

Сашка Бешеный — Александр Кириллович Гольцев — сел за стол последним, лично убедившись, что всё сделано не только как положено, но и как надо.

— Ну, вот и всё. Свалили.

— Свалим, когда их на место доставим, — усмехнулся Гольцев. — Но поработали неплохо, а где-то и хорошо. Если бы ещё Ротбуса не упустили…

— Сашка, днём недосуг было, но сейчас-то… Ты сказал, что восстановил картину.

— В принципе, да. Но… — Гольцев обвёл застолье возбуждённо блестящими глазами, — но сплошные нестыковки.

— Кстати, первый случай, когда труп остался на месте. Обычно нам его приносили. А там попробуй что-нибудь восстановить.

— Во, и этот нюанс туда же. Многоточий… больше, чем букв. Начнём с личности этого Ротбуса. Что ему здесь понадобилось?

— А что нам известно о нём? — Гольцев оторвался от тарелки. — Кроме его послужного списка? Кого он здесь искал?

— Трейси? — предположил кто-то.

— Я тебя умоляю, — сразу возразили ему. — Из-за карточного долга лезть в мышеловку… Не дурак же он.

— Не дурак, — согласился Гольцев.

— И сто семьдесят тысяч многовато для карточного долга, — согласился графолог.

— Долг, но не карточный?

— Похоже на то, — кивнул Гольцев. — Трейси испугался, и испугался всерьёз, если без звука помчался за деньгами, — и углубился в еду, слушая остальных.

— И от страха заказал убийство?

— Кому? И зачем тогда эти деньги? Он условился на сегодняшний вечер.

— С его слов.

— И мы должны были приехать завтра.

— Да, собирался успеть.

— И в записке, помните? Я успел.

— Трейси как исполнитель отпадает.

— И как организатор тоже. Он бы знал об убийстве, если б заказал его.

— Да, он не знал.

— Реакция искренняя.

— Стоп, — Гольцев отодвинул тарелку. — Кто и как не проблема. Вернее, проблема, но вполне решаемая. Здесь проблема в цели. Не причина, а цель. Грабёж? Вспомните, что нашли на нём. Камушки и золото. Кстати, характерное золото.

— Да, коронки.

— Всё нетронуто. Грабёж отпадает. Затыкали рот? Возможно. Как раз перед нашим приездом.

— Мы приехали на сутки раньше.

— Возможно, хотели выиграть время. Но тогда убирают труп. А его оставили на виду.

— В Малиновом Тупике? На минах?!

— Всё равно на виду, — мотнул головой Гольцев. — Поймите, ведь сделано так, что идентифицировать труп беспроблемно. Дальше. Один из должников решил избавиться от долга, убрав кредитора. Логично до очевидности. Но опять же. Почему не сделано ни малейшей попытки спрятать труп или хотя бы затруднить опознание?

— Саша, не томи.

— Месть.

— Ого!

— А похоже…

— Очень похоже.

— Это месть, ребята. Месть напоказ. Тюремная, даже, я бы сказал, лагерная месть.

— Насчёт лагерной ты загнул.

— Да, возможно.

— А что мы знаем о лагерях?

— Ну, местные такие же, как наши.

— Да, только намного хуже.

— Но лагерников не осталось.

— Возможно, — кивнул Гольцев. — Но я бы уточнил, что мы просто ещё ни одного, подчёркиваю, живого не нашли. Но вот почему именно проволока? У всех ножи или кольты. Как владеют ножами, вы видели. Метнуть из-за дерева, потом выдернуть и уйти… А здесь… Душили долго, одним рывком так не затянуть. И было их, минимум, двое.

— А может, и больше?

— Может, и больше, — Гольцев ухмыльнулся. — Всё может. Но душили двое. И то я не представляю, как они там уместились. Ротбус стоял вплотную к минам.

— А он стоял спокойно. Никаких следов борьбы.

— В том-то и дело. Будто… — Гольцев подыскал слово, — приговорённый. Выманили его запиской. Это однозначно. Но не взяли её. Оставили. Для кого? Для нас? Глупо. Но такое презрение к следствию тоже показательно. Именно для мести.

— А табак с перцем?

— Однозначно от собак. Как, я думаю, и проволока. Именно в лагерях бытует, что проволока не держит отпечатков и запаха.

— Отпечатки, я знаю, держит очень плохо, а запах… ну, это от квалификации кинологов зависит.

— Опасались собак-розыскников, а на людей плевать. Тоже характерно. Думаю, они его там ждали. И встретили. Что-то сказали, отчего он встал столбом. Накинули петлю, взялись с двух сторон за концы и в два рывка затянули.

— Ты руки им для этого смотрел?

— Да, проверял. Такой рывок должен оставить если не порезы, то ясные следы. Но опять же. Как он лежит, а похоже, положили как стоял, то один из душителей стоял за спиной, а там мины. Все на боевом взводе, а растяжки многослойной паутиной. И куда эти двое потом делись? Видели-то только пастухов с ягодами. И как там ни натоптали потом, но всё же… если бы ждали до, то остались бы следы.