Кафедра и трон. Переписка императора Александра I и профессора Г. Ф. Паррота - Андрей Юрьевич Андреев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот уже полтора месяца, как я из Петербурга уехал, а дело с приходскими училищами не сдвинулось ни на шаг. Последние известия из Риги гласят, что генерал-губернатор с нашим проектом еще дворянство не познакомил. Сами видите, что дело затягивается, а им только того и надобно. Мог бы я в свое время многое сказать об этой мере, Вам предложенной[405]. Но когда узнал я о ней, Вы на нее уже согласие дали, и решил я положиться на Вашу настойчивость и на то, что ход событий Вам глаза раскроет. Впрочем, уже взял меры к тому, чтобы, насколько возможно, сопротивление дворянства ослабить.
Оборот, который приняло дело о крестьянах, оправдывает и проект их нового устройства, мною Вам предложенный, и опасения мои. Угадал я все более чем верно. Оттого, что Вы дворянству слишком много уступок сделали, опять получите, к своему неудовольствию, новые протесты по поводу тех поправок, которых Сиверс добился. Будденброк и Герсдорф уже с этой целью в дорогу пустились. В работе комиссий ничего точно не установлено[406]. Дерптская комиссия вообще нашла более удобным и быстрым прямо в городе обосноваться. Закончится все очень скоро, и вот-вот попросят у Вас орденскую ленту за столь чрезвычайное усердие.
Меня все это в отчаяние приводит более из-за Вас, мой Герой, чем из-за блага общественного, ибо в конце концов Провидение сумеет отомстить за оскорбления, ему нанесенные. Но Вы – Вы большего успеха достойны.
«Молите Верховное существо наградить меня всем, чего мне недостает» – таковы были Ваши последние слова при нашем расставании. О мой Александр! Чего могу я просить для тебя у Того, кому мы поклоняемся? Только одна у меня просьба: чтобы внушил Он Вам обязанности деспота. – Страдаю я жестоко, видя, как приносят Вас в жертву системе уступок, которая пороку принесет вторую великую победу над человечеством, а Вам угрызениями совести грозит, меж тем не должны они быть известными душе столь возвышенной, как Ваша!!!
Боже всемогущий! Защити моего Возлюбленного.
Прижимаю Вас к сердцу. Любите вечно
Вашего Паррота.
75. Г. Ф. Паррот – Александру I
[Дерпт], 10 августа 1805 г.
Государь!
Как благодарить Вас за новое благодеяние, нам оказанное? Обстоятельства, при коих это произошло, само это благодеяние едва ли не полностью заслоняют[407]. Сердце мое все угадало. Только мой Александр способен так поступить. Объявил я о сем новом доказательстве Вашей доброты в чужих краях, чтобы теперь, когда военные действия должны разрешить великую задачу, от коей зависит судьба держав европейских, могли иностранцы судить о внутренних силах России. Но, Государь, великая эта проблема, над разрешением коей Вы трудитесь, разрешится, быть может, не совсем так, как Ваш кабинет полагает. Позвольте мне Вам в записке нижеследующей сообщить мысли свои касательно нынешнего состояния Европы. Дали Вы мне раньше позволение с Вами об этом важном предмете говорить. Полагаю, что обязан продолжить, а если неправ я в выводах, простите Вы меня из уважения к чувству, мною двигавшему. По правде говоря, я с внутренним укладом кабинетов не знаком. Но внутренний их уклад редко прочные результаты производит. Ход вещей зависит по-настоящему не от деклараций или намерений, а от тех отношений, какие вытекают неминуемо из истинного положения держав, а чтобы об этих отношениях судить, довольно знать события предшествующие.
Видел я прославленного Франка, у нас проездом побывавшего. Желают его в Петербурге на службу принять, и совершенно справедливо. Но настоящую пользу он принесет, лишь если поставить его во главе медицинского ведомства. Вверить ему лишь одну из частей медицины – значит не сделать ровно ничего, а между тем следовало бы восхититься возможностью нанять такого человека, с мнениями которого врачи всех рангов согласятся охотно. Во всей Европе нет ему равных, и, что еще важнее, всей Европе это известно.
Лифляндское дворянство Вам прошение подаст об увеличении жалованья генерал-суперинтенденту Лифляндии[408]. Нынешний генерал-суперинтендент до сей поры вынужден был вторую должность занимать, чтобы жить достойно. Но для общественного блага неприлично и неполезно такое объединение должностей, да вдобавок не может оно долго продолжаться, потому что непосильной работы требует, особливо при Вашем царствовании, вдохновляющем всех на неустанные труды. Дворянство просит к должности суперинтендента присоединить аренду[409] на небольшое поместье Кольберг. Земля эта, правда, Университету отписана, но как дело с нашими гаками до сих пор не кончено, Университету не слишком важно, останется эта земля за ним или нет, и мы ее уступим охотно, чтобы духовенству потрафить, которое на приходские училища огромное будет оказывать влияние.
Употребил я несколько дней из моих так называемых каникул на посещение приходского училища, открытого предварительно восемь месяцев назад попечением пастора Рота. Отчего не могу я Вам передать все то, что при виде этого зрелища испытал! Отчего не могу в Вашу душу перелить то сладостное чувство, какое мне эти юноши внушили! Думал я о Вас, и мысль, что Вы никогда приходского училища не увидите, радость мою омрачала.
Умоляю Вас так пылко, как только могу, выпустить указ о сельских семинариях и городских приходских училищах[410].
Чувствую, что не должен я Вам теперь напоминать о Комитете по принятию прошений, поскольку, как мне из Петербурга пишут, Вы вот-вот в путешествие отправитесь[411]. О, если бы случился Дерпт на Вашем пути!
Приложение
Взгляд на современное состояние Европы в случае войны
Проведем линию от мыса Орсо на южной оконечности Венецианского залива через Констанц, Мангейм и Эмден до восточной границы Батавской республики <Бельгии>. Все, что по левую руку от этой линии находится, – Империя Бонапарта, хотя такого названия не носит, однако ж военной силой этих краев может он располагать. Ибо Португалия от Испании зависит, а та Франции подчиняется, равно как республики Батавская и Гельветическая и Северная Италия, что же до Центральной и Южной Италии, завладеет он ими еще до первого пушечного выстрела. Остальная часть европейского континента заодно с Англией заинтересована в том, чтобы этой единой монархии противостоять, ибо для нее оттуда, судя по всему, угроза исходит. Но Швеция и Дания, державы подначальные, вступать в борьбу добровольно не захотят, и придется их к