Обыкновенная война - Борис Геннадьевич Цеханович

в гости к Ивану и, поздоровавшись с офицерами, собравшимися за столом ПХД полкового медицинского пункта, подошёл к четырём трупам, которые лежали в ряд в десяти метрах от ПХД, под стеной медицинского пункта. Никого из знакомых среди убитых не было. Я посидел на корточках несколько секунд, отдавая последнюю дань павшим и вернулся к столу.

Выпив первую рюмку водки и закусывая, внезапно обратил внимание на доносившиеся из окна медицинского пункта громкие стоны: они то возвышались почти до вопля, то опадали до жалостливого шёпота и почти не были слышны.

– Кто это так страдает? – Спросил Ивана.

– А ты что, ещё не знаешь? Славка Упоров с зам. по вооружению упали с обрыва на машине и разбились. Это стонет зам. по вооружению.

– А Славка? – В волнение воскликнул я.

– Да, у него всё нормально. Ехало их в кабине трое, упали с обрыва с пятиэтажный дом и все целы остались. Упоров и водитель побились, но ничего страшного у них нет. Так, сильные ушибы. А это зам. по вооружению стонет: хочет своими стонами показать, что ему очень плохо и его надо срочно эвакуировать в госпиталь, ну а потом со справкой «100» уехать домой на законных основаниях. Ну, пусть порет – хрен он в госпиталь уедет, а у Славки всё нормально. Но поведение такое, как будто крыша у него поехала. О…, смотри, – Иван толкнул меня локтём в бок и взглядом показал на крыльцо полкового медицинского пункта. Из дверей здания на крыльцо выскочил капитан Упоров, весь перемазанный зелёнкой: был он неестественно взбудораженный и нервный. Подскочил к солдату, курившему здесь же, выхватил у него сигарету и несколько раз глубоко затянулся. Потом затравленно оглянулся вокруг и громко произнёс неизвестно кому: – Да пошли, вы все на х…, – сорвался с места и убежал к себе в роту.

– Да, действительно крыша у Славки поехала. Иван, а чего вы с Арсентьевым делать будете?

– Да ничего, пусть постонет так дня три, а потом его выпишем.

Через пару дней от Упорова узнал все подробности происшедшего.

– Боря, поехали мы с Гоблиным на УРАЛе на вершину горы, где несколько дней тому назад оставили тягач с солдатами для того, чтобы он затаскивал туда машины, которые не могли самостоятельно забраться на вершину. Ты, наверно, помнишь, тогда дождь прошёл и много луж было. Пока мы ехали, то все тормозные колодки промочили, а начали подыматься вверх в гору, там на обрыве крутой поворот и его надо в два приёма преодолевать. Первый раз проезжаешь за него, пока радиуса поворота колёс хватает, а потом выворачиваешь руль в другую сторону и сдаёшь назад, вот мы начали сдавать, а когда задом подъехали к обрыву – водитель по тормозам, а тормозов-то нет. Арсентьев, как мы выехали на эту горную дорогу, всю дорогу боялся и держал дверь открытой, а как только почувствовал, что мы начали падать – выскочил из машины. Хорошо, что выскочил: мы когда начали падать, я еле успел сдёрнуть водителя на пол кабины и тут такой удар, что у меня всё глазах всё померкло. Наверно, сознание потерял. Открываю глаза, смотрю, крыша практически до руля прогнулась. Водитель копошится внизу кабины. И если бы Арсентьев не выскочил, нас бы там всех троих и расплющило. Ногами выбил заднее окно и как был в бронежилете, так и вылез через него, даже непонятно как это у меня получилось. Слышу сверху крики – подымаю голову, а там Арсентьев висит: зацепился за что-то. Следом выбрался водитель. Я в каком-то полу тумане забрался на гору и пригнал тягач. Ну, а остальное ты знаешь.

Подполковника Арсентьева я встретил через час, его выписали из мед. пункта и он, изображая разбитого напрочь человека, раненого перераненного, с помощью двух солдат, на которых он опирался со стонами и охами двигался в сторону своего салона. Увидев меня, он ещё больше заохал, а я расплылся в «деланной» улыбке и протянул руку подполковнику в приветствии, делая вид, что всерьёз воспринимаю его «боевые раны». Когда приезжал в отпуск в Екатеринбург, то в дивизии встретил Арсентьева. Он кинулся ко мне здороваться, но я холодно козырнул и спрятал руку за спиной: – Извините, товарищ подполковник, вот когда приедете в Чечню и там покажете себя – тогда и ручкаться будем…., – Арсентьева, когда он отказался ехать с нами в Чечню, в отличие от других, не уволили. Заступился старший брат-генерал и он тогда был записан на вторую смену.

– Теперь, после такого крещения, я могу пожать вашу мужественную руку, товарищ подполковник. – «Возвышенно» произнёс я, а Гоблин всё это принял за чистую монету и в ответ с жаром пожал мне руку и заохал с ещё большим пылом: – Ох и тяжело мне, Боря…

….Так уж получилось, но на следующий день у меня на блок-посту собрались чуть ли не все офицеры, оставшиеся от первой смены. Были здесь и со второй смены, которых это касалось и возмущала причина такого собрания. Конечно, не обошлось и без возлияния «огненной воды», но в этот раз всё было в разумных пределах и не мешало обсуждению.

В полку произошло ЧП и касалось это исключительно офицерского коллектива. Само Чрезвычайное Происшествие можно разбить на две части. Первая: офицер-мотострелок из первой смены, находясь на блок-посту, задержал легковую машину, которая направлялась в горный район, находившийся под контролем боевиков. В машине было пятеро мужчин разных возрастов, называвшиеся себя «мирными» чеченцами. И внешне, трое из них, гляделись сельчанами, по голову погрязших в своих деревенских проблемах, а двое были молодыми парнями, явно не тянувшие на почётное звание «колхозника». В машине, при осмотре, ничего незаконного обнаружено не было, но вот двое молодых всё-таки насторожили офицера и он их решил попридержать и поподробнее разобраться с ними. Троих он отправил пешком, пообещав проверить оставшихся и отпустить их следом, если всё в порядке.

Что уж там произошло потом, есть несколько версий, но через некоторое время эти двое были убиты в перестрелке на блок-посту. Наши не пострадали и трупы оттащили в кусты и там их бросили.

Через двое суток, на блок-посту появился внушительный чеченец, который представился старейшиной того селения и отцом одного из убитых, который задал вполне законный вопрос – Где его сын и бывший с ним сосед?

Офицер не стал особо распространяться и сказал: – Проверил их и отпустил на машине домой. Где они и почему не доехали – он не знает.

Чеченец уехал, но через два дня снова появился на блок-посту, где тут