Фейри Чернолесья - Алан Григорьев

— Похоже, сегодня у короля Дрозда намечается вечеринка, — фыркнул Джерри, поравнявшись с Элмериком. Ему приходилось бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за другом. — Всех решил собрать. Интересно, куда мы идём?

— К мосту, — Элмерик просто знал ответ.

Мир менялся на глазах. Чем ближе они подходили к Рябиновому ручью, тем меньше привычного оставалось вокруг. Уже знакомые кривые шипастые ветки росли по обе стороны дороги, не давая свернуть с тропы, волшебные огоньки освещали путь, а впереди слышалась весёлая музыка. Похоже, Джерри не ошибся: у фейри и впрямь намечался праздник.

Жители деревни столпились на берегу, но никто из них не осмеливался шагнуть на мост. Элмерик почувствовал, что тянуть в груди перестало.

— Нужно ждать здесь, — выдохнул он.

— А чего ждём-то? — Джеримэйн от нетерпения пританцовывал на месте.

А Дилан вдруг закричал:

— Мэйлис! Там Мэйлис!

На мосту стояли двое — девушка со светлыми волосами и высокий юноша. Оба были одеты в плащи из птичьих перьев, на голове у каждого сиял венец. Присмотревшись, Элмерик понял, что у юноши перья вместо волос на голове — коричневые в крапинку.

На перилах сидели дрозды — по меньшей мере десятка три. Наверное, это была свита короля. Теперь Элмерик понимал, что это не настоящие птицы.

Юноша поднял руку. Ответом ему был дружный хор голосов жителей деревни.

— Приветствуем тебя, король Дрозд!

Элмерик с удивлением обнаружил, что кричит вместе со всеми.

— Сдурел? — фыркнул Джерри.

На него тут же зашикали все, кто стоял рядом.

— Мэйлис!!! — что было мочи завопил Дилан.

Вот же лужёная глотка у парня — всех переорал.

Девушка вздрогнула, принялась искать взглядом окликнувшего её, а король Дрозд презрительно скривил тонкие губы.

— Кто смеет беспокоить мою невесту?

— Твою… кого-о? — на перила моста приземлилась ещё одна птица. Элмерик сразу узнал её: это была та самая девица, что притворялась Мэйлис, сидя в её комнате. — Шутишь? Только не говори, что ты нас перепутал, король Дрозд. Это я должна была изображать смертную девицу, а не она меня.

— Нет, Ллуэллин, это вовсе не шутка, — король качнул волосами-перьями. — Я разрываю нашу помолвку. Пока ты была вдалеке, а милая Мэйлис рядом, моё сердце потянулось к ней.

— Но ты же сам попросил меня подменить её! — голос Ллуэллин дрожал от обиды.

— Да, и вижу в том руку судьбы, — король притянул смертную девушку к себе и та, заулыбавшись, прильнула к нему, вызвав у Дилана разочарованный вздох. — Сама посуди: я хотел всего лишь заполучить эту землю, поэтому послал старому скупердяю сон. Мэйлис там не должна была появиться — я ведь не ведал о её существовании. А раз и она тоже приснилась, видно, нам суждено быть вместе.

— Она не будет любить тебя так сильно, как я! — в голосе девы-птицы сквозь отчаяние прорвались гневные нотки, и Элмерик, стоявший у самого входа на мост, невольно попятился.

Даже заклятие золотой нити не могло удержать его на месте — намного страшнее было попасть под руку (или правильнее будет сказать «под лапку»?) разъярённой фейри-птицы. Впрочем, далеко уйти нить тоже не позволила.

— Предательница! — выдохнул Дилан позади.

— Ллуэллин? — удивился Джерри.

— Да нет же, Мэйлис! Забыла обо мне, значит. Обжимается с этим Дроздом!

— Все беды от девчонок, я всегда это говорил, — Джеримэйн хлопнул его по плечу. — Но справедливости ради должен заметить, что на ней могут лежать чары забвения. Фейри и не такое умеют.

— Правда? — Дилан немного приободрился. — А как бы узнать наверняка?

Джерри начал шёпотом втолковывать ему что-то — Элмерик не прислушивался, потому что король Дрозд вновь заговорил.

— Улетай прочь и не мешай моему празднику, Ллуэллин. Видишь, сколько подданных пришло, чтобы присягнуть мне на верность. Нашу минувшую любовь мы можем обсудить позже, не у всех на виду. Посторонись же, обряд начинается.

Он повернулся к толпе и поманил пальцем — Элмерика снова потащило вперёд, но леди с вязанием всё-таки умудрилась оттолкнуть его и протиснуться к мосту первой.

Шаг — и её серое суконное платье превратилось в летящие одежды из золотистого шёлка, второй — с головы упал платок, седина в волосах уступила место медным кудрям, третий — морщины на лице разгладились, четвёртый — на руках звякнули тяжёлые браслеты, а капли осеннего дождя, что упали ей на плечи, сложились в ожерелье, пятый — король набросил женщине на плечи плащ из перьев.

— Как твоё имя?

— Розмина, мой повелитель.

— Скажи «клянусь служить тебе вечно, король Дрозд» и лети домой, Розмина. Тебя ждут танцы и нескончаемый праздник в Полых холмах.

Она повторила фразу слово в слово. Миг — и помолодевшая женщина обратилась в птицу и полетела на другую сторону моста — туда, где играла музыка и звучали застольные песни, слышался смех и рекой лился эль, сваренный в самой волшебной стране.

Толпа ахнула и качнулась вперёд — теперь каждый хотел взойти на мост.

— Дорогу! Дорогу! Прочь, скоты, я ваш староста! Пустите, там моя дочь. Я отец невесты короля!

Мистер Сэмюэл — откуда только прыть взялась — растолкал всех и в один прыжок оказался на мосту. Он поспешно прошёл пять шагов, лишившись брюшка, морщин и седины. Засаленная рубаха превратилась в бархатную тунику винного цвета, а вместо залысин на макушке завились лихие кудри — такие же золотые, как у Мэйлис. Надо же, в молодости староста был красавчиком, а так ведь и не скажешь. Преклонив колено, он торопливо пробормотал присягу, и король Дрозд, улыбнувшись, повторил:

— Лети домой, Сэмюэл. Тебя ждут танцы и нескончаемый праздник в Полых холмах.

Сложив руки на груди, фейри наслаждался зрелищем: люди отталкивали друг друга, падали, кто-то поднимался, иные оставались лежать; юбки и длинные полы одежд скрывали несчастных из виду, и Элмерик не мог понять, живы ли те вообще или их уже затоптали? Брань перемежалась приветственными возгласами, а рукоплескания — звуками оплеух. Королю Дрозду явно нравилось происходящее.

— Узри, Мэйлис, — он развёл руки в стороны, и стало видно, что на его локтях тоже росли крапчатые перья, — все эти люди так спешат поклониться нам. Они любят нас. Не это ли счастье?

— Угу, счастье, как же, — фыркнул Джеримэйн. — Им чё, не говорили, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?

— Твоя правда, чародей, — ему на плечо спланировала Ллуэллин. — Ничего хорошего их на той стороне не ждёт.

У Элмерика закололо в груди. Не то, чтобы он поверил в посулы короля Дрозда, просто золотая нить заставляла его верить — и оттого было очень больно.

— Фейри не могут врать, — он сперва сказал и лишь потом