Том 1. Авиация превращений - Даниил Хармс

Кулундов:

Потом советую, сам-друг Кулундов,одень шерстяную рубашку.На двор, Кулундов, не ходи,но поцелуй свою мамашку.

Мамаша:

Нет, нет, избавь меня, Кулундов.

Родимов:

И вот, вздымая руки к небу,царь и царица на рельсы легли,и взглядом, и пушкой покорны Канебу,большие солдаты царя стерегли.Толпа на Невском замерла,неслась милиция скачками,но птица — в воздухе стрела —глядела чудными зрачками.Царь встал.Царица встала.Все вздохнули.Царь молвил: накось выкуси!Царица крикнула: мы победили!Канеб сказал: мы льнем к Руси.Вдали солдаты уходили.Но вдруг извоэчик взял и ударилкнутом царя и царицу по лицу.Царь выхватил саблюи с криком: смерть подлецу!пустился бегом по Садовой.Царица рыдала. Шумела Нева.Народ волновался, на битву готовый.

Кулундов:

Ну, прощайте, мамочка,я пошел на Карповку.

Мамаша:

Два поклона дедушке.

Кулундов:

Хорошо, спасибочки.

Родимов (один):

Да, министр Пуришкевичбыл однажды на балу,громко музыка рычала,врали ноги на полу.Дама с голыми плечамиизвивалась колбасой.Генерал для развлеченьяшлёпал пятками босой.Царь смеялся над царицей,заставлял её в окнодля потехи прыгнуть птицейили камнем всё равно.Но царица для потехив руки скипетр бралаи колола им орехипри помощи двухголового орла.

Голова на двух ногах (входя):

Родимов, ты заврался.Я сам бывал на вечеринках,едал индеек в ананасах,видал полковника в лампасах.Я страсть люблю швырять валета,когда летит навстречу туз,когда сияет эполетаи над бокалом вьется ус.Когда, смугла и черноброва,к тебе склоняется княжна,на целый мир глядя сурово,с тобой, как с мальчиком, нежна.Люблю, когда, зарю почуя,хозяин лампу тушит вдруг,и гости сонные, тоскуя,сидят, безмолвные, вокруг.Когда на улице, светая,летают воздухи одни,когда проходит ночь пустаяи гаснут мёртвые огни.Люблю, Родимов! Нет спасенья!В спасенье глупые слова!Вся жизнь только воскресенье!

Родимов:

Молчи, пустая голова!

Аларих, готский король:

Видел я, в долинах Рогамчался грозный Ахерон.Он глядел умно и строго,точно ехал с похорон.То долина, то горапролетали над водой,то карина, то мара,сбоку хвостик золотой.Бог глядел в земную ось,все, как суп, во мне тряслось,вся шаталась без гвоздейгеометрия костей.Тут открылся коридор,взвился дубом нашатырь,мне в лицо глядел хондор,тучи строгой поводырь.Эй, душа, колпак стихов,разом книги расплоди,сто простят тебе грехов,только в точку попади.Ну, Родимов, дай ладонь!

Родимов:

На ладони скачет конь.

Аларих:

Ты, Родимов, попадья,я как раз тебе судья.

Кулундов (вбегая):

Где мой кушак? Где мой кушак?

Родимов:

Однажды царь лежал в гробу.

Аларих:

Я слышу шёпот, стук и шаг.

Мамаша:

Господь, храни меня, рабу.

Родимов:

Свеча трещала над царем.

Кулундов:

Кушак на мне! Кушак на мне!

Родимов:

Единый Бог сидел втроем.Царица плакала в окне.Царь говорил: мои дворцыстоят пусты, но я вернусь.

Аларих:

Но мне не страшны мертвецы.

Мамаша:

А я покойников боюсь.

Голова на двух ногах:

Спи Кулундов, ночью списпи планета под домамивижу я большое пивстало облако над намидремлют бабочки бобровспят овечки под шатромсна сундук и мысли ровоткрываются с трудомно едва светлеет мраквижу я стихов колпаквижу лампы и пучиныиз морской большой пучиныподнимают в мир причинысвои зонтики всегдаспи Кулундов спи Родимовспи Аларих навсегда.

Мамаша:

Однажды царь лежал в болоте…

всё

13 декабря 1930

Он и Мельница

Он:

Простите, где дорога в Клонки?

Мельница:

Не знаю.шум воды отбил мне память.

Он:

Я вижу путь железной конки.Где остановка?

Мельница:

Под липой.там даже мой отец сломал себе ногу.

Он:

Вот ловко!

Мельница:

Ей-богу!

Он:

А ныне ваш отец здоров?

Мельница:

О да, он учит азбуке коров.

Он:

Зачем же тварьучить значкам?Кто твари мудрости заря?

Мельница:

Букварь.

Он:

Зря, зря.

Мельница:

Поднесите к очкаммотылька.Вы близоруки?

Он:

Очень.вижу среди тысячи предметов…

Мельница:

Извините, среди сколька́?

Он:

Среди тысячи предметовтолько очень крупные штуки.

Мельница:

В мотылькеи даже в мухеесть различные коробочки,расположенные в ухе.На затылке — пробочки.Поглядите.

Он:

Погодите.Запотели зрачки.

Мельница:

А что это торчит из ваших сапог?

Он:

Стручки.

Мельница:

Трите глаза слева направо.

Он:

Фу ты! Треснула оправа!

Мельница:

Я замечу вам: глаз не дляразвлечений разных дан.

Он:

Разрешите вас в бедро поцеловать не медля.

Мельница:

Ах, отстаньте, хулиган!

Он:

Вы жестоки. Что мне делать?Я ослеп. дорогу в Клонки не найду.

Мельница:

И конкиздесь не ходят, на беду.

Он:

вы обманщица.вы недотрога.и впредь моя ногане преступит вашего порога.

всё

26-28 декабря 1930

Виталист и Иван Стручков

живёт и дышет всякий лист, —сказал однажды виталист.И глупо превращать вселенную в мешки,Куда летит поток молекулярных точек,не ведает рожденный есть,где туча беленький платочекзадумала с подругой сестьникто не знает. Всюду воляотличная от нас. Но лишьогонь приносит неба вестьИван Стручков сказал: шалишьмы всё перещупали, всё разложилии вся вселенная на шиленашего разума острого.и даже камень с острованеобитаемых просторовживуч как боров.и виталист был посрамлён.Дурак, захлопни медальон!

28 декабря 1930