Нефритовая Гуаньинь - Лэ Ши

БЕССМЕРТНЫЙ ОГОРОДНИК{229}

В глуби неба тучи золотятся,Солнце озаряет кабинет…Не пушинки ли в воздухе резвятся,Раскрывая сливы первоцвет?Суетливо лезут в окна, в щели(Утром капли на полу видны).…До рассвета за окном скрипелиВетви старой, высохшей сосны.

Это восемь строчек о снеге. Снегопад напоминает три вещи: соль, пух ивы и грушевый цвет. Как может снег напоминать соль? Вот строка Се Лин-юня{230} о снеге:

Соляные кристаллы подбрось —будто выпал снежок.

У господина Су Дун-по{231} есть стихи на мотив «Речное божество»:

Дождевые струи до рассвета лились —Из нефрита экран над землею повис.Тяжело опустились к реке облака,И над крышей трактира не видно флажка{232}.Но согрею никак рук озябших своихИ, один, за стихом декламирую стих,А совсем захмелел — и тебя увидал.Подсластит ли печаль мне небесный кристалл?..Я держу розовеющей сливы цветок,Вспоминая о Тао{233}, смотрю на восток:Этот древний поэт так на снег походил! —Был достоин любви, да не каждому мил.

И вот как Се Дао-юнь сравнивает снег с пухом ивы: Что прекраснее пуха, взлетевшего с ивы?

У поэта Хуан Лу-чжи{234} есть стихи на мотив «Иду по осоке».

Легкий пух, слетевший с ивы,Скрыл цветы, что так красивы.Тропы поутру пусты.Розовеют тучки, проплываяВ высях бесконечной пустоты.Задрожал в руке бокал,Ветер слов поток прервал,Я молчу и улыбаюсь.Гор вокруг такая синева!Целый день смотрю — и восхищаюсь…

Грушевому цвету уподобляла снег госпожа Ли И-ань{235}:

Лепестки цветущей грушиРукавом смахнул прохожий.

У поэта Чао Шу-юня есть стихи на мотив «Линьцзянский бессмертный».

В небо всех соцветий переливы,Пелена багряных облаков.Уж не пух ли облетает с ивы?Я иду и с груши ненарокомСмахиваю тучи лепестков.Предо мною даль встает, ясна, —Челн рыбацкий, дом и водоем…Чашечка душистого вина,Плащ из трав и шляпа из бамбука —И, хмелен, шагаю над ручьем.

Итак, снег походит на три вещи, и три божества управляют им. Кто же эти трое? Это бессмертная с Гушэ, Чжоу Цюн-цзи и Дун Шуан-чэн. Чжоу Цюн-цзи — владыка города Лотосов. Дун Шуан-чэн хранит снег в кувшине из прозрачного стекла. Всего несколько снежинок лежат на дне кувшина. Всякий раз, как багровые облака плотно затянут небо, Дун Шуан-чэн золотыми палочками для еды бьет по кувшину, вытряхивает из него одну снежинку, и на землю падает благодатный снег толщиной в один чи.

Однажды бессмертные устроили на небе пир, на котором были и бессмертная с горы Гушэ{236}, и Дун Шуан-чэн. Они много пили и захмелели. Дун Шуан-чэн взяла золотые палочки и принялась стучать по своему кувшину, наигрывая песенку, которую как раз собирались запеть бессмертные, но случайно ударила слишком сильно, и кувшин разбился, а снег тотчас же высыпался весь до конца. Вот почему в тот год снег выпал непомерно обильный. Об этом есть стихи на мотив «Вспоминаю Яо-цзи».

Бессмертная с ГушэПришла на пир в Цзыфу.Разбила Шуан-чэн сосуд чудесный,Осколки же его —Нефрит и жемчуга —Пораскидала в пустоте небесной.Во тьме ночной, всецветные, видны,Слились с лучом зари, с лучом луны.Легли на землюЯшмовые камни,И ветки — как в оправе серебра.А птицам не найтиРодимых гнезд —Река во льду,Заснежена гора.Нахохлившись, сидят они под крышей,Не надо барабаном их пугать.Пусть ребятишки, вспомнив Юань АняИль деву Се{237}, начнут стихи слагать.

Бессмертная с Гушэ — божество, управляющее снегом. Но есть еще дух снега — белый мул. Когда он стряхивает одну шерстинку, выпадает снег толщиной в один чжан. Хозяин мула — бессмертный Хун Яй, он держит белого мула в тыкве. Как-то раз он отправился на небо, на пир бессмертных, и там напился пьян. Пробка, которой была заткнута тыква, сидела не слишком крепко, белый мул выбил ее и сбежал. Когда он очутился на земле, среди людей, шерсть его облезла. Вот и получилось, что бессмертный Хун Яй ниспослал обильный снегопад, когда белый мул сбежал. Рассказывают также, что один чиновник ехал в снегопад на белом муле и вдруг превратился в божество и вместе со всей семьей вознесся на небо.

В годы «Путун»{238}, на шестом году правления лянского императора У-ди, зимою, в двенадцатый месяц года, некий советник по фамилии Вэй, а по имени Шу впал в немилость: он подал доклад, не одобрявший буддийскую веру, которой покровительствовал У-ди. Вэй Шу понизили в должности, назначив управляющим императорскими конюшнями.

Был он сердцем прям и честен,Духом тверд и непреклонен,Мысль лелеял об изгнанье всех злокозненных людишек,Словом правды звал он небо снова к солнцу повернуться.

Ну, так вот этот самый сановник Вэй Шу получил новую должность — управляющего императорскими конюшнями. А конюшни находились на границе уезда Люхэ в области Чжэньчжоу. У императора У-ди был белый конь по прозвищу «Сверкающий нефритовый лев».

Точеный корпус,Острые копыта,До облаков взметает пыль дороги,И хвост — сто тысяч нитей серебристыхИдет в упряжкеИли под седлом —Одним прыжком взлетает над ущельем,Дыханья не теряет сотни ли.Как будто лев невиданный явился,Байцзэ{239} могучий в мир людей сошел.

Верхом на этом коне У-ди догонял буддийского проповедника Дхарму{240}. Он доскакал до границы нынешнего уезда Чанлу, но так и не догнал проповедника. В наказание конь был отправлен на содержание в императорские конюшни.

Однажды после большого снегопада, когда советник Вэй Шу только пробудился ото сна, явился с докладом конюх и сообщил:

— Случилась беда! Ночью из стойла исчез «Сверкающий нефритовый лев».

Советник Вэй очень испугался и тотчас вызвал надсмотрщика, чтобы посоветоваться, что делать. В это время из толпы конюхов вышел человек и сказал:

— Разыскать коня — дело нетрудное. На снегу остались следы, по следам мы легко узнаем, где он.

— Правильно! — воскликнул советник Вэй и тотчас послал вместе с этим конюхом несколько человек.

Посланцы прошли несколько ли, и петлявший след привел их к какому-то саду. Вот что они увидели:

Припудрены беседки,Заметены террасы,Склонились ветви к яшмовым перилам,Что тянутся, как пояс серебристый.С Тайху{241} каким-то чудом занесенный —Валун во льду, что тигр из соли;Сосна и кипарис раскрыли ветки —Взметнувшийся дракон из яшмы.Деревья и цветы неразличимы,Но из-под снега — сливы аромат…

Сад был обнесен бамбуковой изгородью. За оградой виднелось жилище.

— Конь наверняка в этом доме, — сказали конюхи и постучались в ворота.

На стук вышел старик. Конюхи почтительно поклонились и сказали:

— Прощенья просим, уважаемый господин. Вчера ночью, во время снегопада, из императорской конюшни убежал белый конь — тот самый, на котором ездил император У-ди. Кличка коня — «Сверкающий нефритовый лев». Мы пошли по следам и убедились, что они ведут прямо к этой бамбуковой изгороди, в ваш сад. Если вы, уважаемый господин, приютили у себя этого коня, мы доложим советнику, и он отблагодарит вас деньгами и вином. Выслушав их, старик сказал:

— Конь цел и невредим. Да вы проходите, садитесь — отведаете моего угощения, тогда и пойдете.

Когда все уселись, старик направился в глубь сада, запустил руки в снег и вытащил дыню. Глядя на нее, поистине можно было сказать:

Лист зеленый, нежный корешок,В небо желтые цветки глядят.Горечью их сладость рождена,Нелегко добыт их аромат.

Листья и вьющиеся стебли дыни широко разостлались по снегу. Конюхи подумали: «Неужели он сам разводит эти дыни?»

Вид у дынь был совсем свежий. Старец взял нож, очистил дыню от корки и разрезал на куски. В нос гостям ударил удивительный аромат. Старик попотчевал конюхов, потом снова пошел в сад, вытащил из-под снега еще три дыни и сказал:

— Отдайте господину советнику и скажите, что эти дыни посылает ему Чжан.

Конюхи приняли подарок, потом старик вывел из сада белого коня и передал посланцам советника Вэя. Те поблагодарили хозяина и вернулись в императорские конюшни. Когда они доложили обо всем советнику Вою, тот сказал: