Сто лет Папаши Упрямца - Фань Ипин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она бежала с севера на юг, Папаша Упрямец встретил ее в уезде Машань провинции Гуанси.
Папаша Упрямец безрезультатно искал родственников погибших товарищей и как раз возвращался домой. Он пробирался через горные заросли, весь покрытый пылью и потом, словно поверженный самец обезьяны.
Издалека он приметил старое дерево, древний баньян, напоминающий гигантский зонтик, и собрался отдохнуть под ним. Добравшись до дерева, уселся на его корень, толстый и длинный, как тысячелетний удав, было видно, что ствол еще больше и выше. Только тень от него была шириной в два му.
Папаша Упрямец наслаждался прохладой в тени дерева. Сначала он почувствовал запах, необычный запах, – то ли вонь, пробивающуюся сквозь аромат, то ли аромат, пробивающийся сквозь вонь, так порой от женщин пахнет, когда они болеют или кормят грудью. Потом он расслышал стон, слабый и жалобный, он доносился оттуда же, что и запах, только с другой стороны дерева.
Папаша Упрямец поднялся, подошел и увидел женщину, прислонившуюся к стволу. Она была растрепанная, грязная и ужасно худая, на ней был ватный халат, снизу торчала длинная юбка. Видневшиеся из-под нее голени сплошь покрыты красными волдырями и царапинами. Рваные туфли на ногах – точно грязь на кирпичах.
При виде Папаши Упрямца она вроде как удивилась и даже испугалась, но с места не тронулась, как будто многое повидала на своем веку. Она даже попыталась сесть прямо и вежливо произнесла: Здравствуйте!
Папаша Упрямец, когда служил в армии, побывал и на севере, и на юге, поэтому понимал нормативный китайский, по ее выговору смекнул, что она не местная, и ответил ей тоже на нормативном: Ты голодная?
Женщина кивнула.
Папаша Упрямец выволок с той стороны дерева свой мешок, достал из него кукурузную лепешку и вручил ей.
Женщина открыла рот и сказала: У меня при себе нет денег.
Папаша Упрямец был изумлен: реакция этой странной женщины была тоже странной, вот уж точно не к месту. Он сказал: Бери, если голодна, о каких деньгах ты говоришь?
Женщина взяла лепешку и накинулась на нее, откусывая большие куски. Потом, почувствовав, насколько же это некультурно, начала есть небольшими кусочками, тщательно пережевывая.
Папаша Упрямец подал ей воду в помятом жестяном чайнике. Женщина подняла его и старалась пить, не касаясь губами горлышка, как чистюля.
Папаша Упрямец спросил: Что с тобой случилось?
Она помедлила, словно обдумывая, стоит ли говорить правду, но поняла, что Папаша Упрямец – человек, готовый прийти на помощь, и ответила: Моя семья попала в беду, нам пришлось бежать из Пекина в Наньнин к моему дяде. И только в Наньнине я узнала, что дядя уже сидит в тюрьме. Поэтому я решила отправиться в Гонконг, там у меня еще один дядя. Я собиралась тайком переправиться через границу, но в результате меня кинули на деньги, украли все, что было при себе – золото, серебро, украшения. Вокруг – чужие люди, бежать некуда, вот так я и стала такой.
Как тебя звать?
Цинь Сяоин.
Цинь Сяоин, хочешь пойти со мной? Ко мне домой?
……
Мой дом находится в деревне Шанлин, отсюда – примерно полдня пути. Там, как говорится, «до Бога высоко, до царя далеко», можно найти убежище.
У меня ничего нет.
У нас в деревне мы сами выращиваем себе еду и сами же ее съедаем. То, что мы пьем, – сами же и варим, у нас есть водопровод. Жжем дрова и хворост из горных лесов. Там и без денег можно прожить.
Но мы с вами ни друзья, ни родственники.
Я односельчанам скажу, что ты – моя жена, которую я вернул домой.
Цинь Сяоин перепугалась, этот мужчина показался ей страшным. Она подхватилась и бросилась наутек, как заяц, на которого положил глаз орел.
Папаша Упрямец закричал ей вслед: Да ты ведь страшная старуха! Думаешь, хотел бы я назвать женой тебя, такую страхолюдину? Я ж из жалости! Ты уродливая и вонючая, ты мне не нравишься!
И Папаша Упрямец продолжил свой путь, шагал себе не оглядываясь.
Когда он уже приближался к деревне Шанлин, внезапно заметил, что Цинь Сяоин следует за ним по пятам, как сбежавшая и вернувшаяся курочка. Он подождал ее у входа в деревню. Когда она подошла, он махнул, указывая на реку: Смой с себя хотя бы вшей и избавься от вони, мне все-таки надо сохранить лицо!
Цинь Сяоин мылась долго, а когда поднялась на берег, то поразила Папашу Упрямца.
Где та уродливая старуха? Эта девушка определенно была красивой. У нее было белое, нежное лицо, сияющие глаза, чуть оттопыренные уши и иссиня-черные, послушные волосы. От ее тела теперь исходил только приятный запах. Вот только на зубах остались желтые пятна, наверное, из-за кукурузной лепешки, которую она ела в обед, ей жаль было после такой вкусной еды полоскать рот. На вид худенькая, но грудь полная и попа немного оттопыривается, как у гусочки. Она походила на лебедя, спустившегося к горной реке.
Цинь Сяоин увидела, что Папаша Упрямец очарован, кашлянула разок: Можете говорить, что я ваша жена, но я не могу быть вашей женой по-настоящему.
Сколько тебе лет? – произнес Папаша Упрямец.
А вам сколько? – спросила Цинь Сяоин.
Папаша Упрямец ответил: Мне пятьдесят пять.
Цинь Сяоин сказала: Вы старше меня на тридцать лет.
Папаша Упрямец сказал: Действительно, слишком молода, чтобы быть моей женой, я же не богатый землевладелец. Да сейчас их и нет, всех почекрыжили.
Цинь Сяоин сказала: Я побуду в вашей деревне, в вашем доме, чтобы переждать напасть, это временно. Когда все уляжется и ситуация изменится, я уйду.
Как хочешь.
Вы запомните все ваши расходы на то время, что вы приютите меня. И я потом отдам вдвойне.
Я не запомню.
Зато я запомню.
Я не занимаюсь торговлей.
Зато я занимаюсь. Мои предки были торговцами.
А я не занимаюсь.
Сколько стоила та лепешка, которую вы дали мне в обед?
Не знаю я.
В Пекине мясной пирожок на пару стоит пять фэней, буду считать ее как пирожок, пять фэней.
Услышав это, Папаша Упрямец издал горлом такой звук, как будто его тошнит. Он развернулся и зашагал в сторону деревни. А Цинь Сяоин последовала за ним, как повозка или плуг за быком.
Когда они вошли в деревню, уже наступила ночь, никто и не увидел, что вернулся Папаша Упрямец, которого не было полгода, и уж точно никто не мог подумать, что вернется он на этот раз с молодой и красивой женщиной.
На следующий день при свете яркого солнца Папаша Упрямец прошелся
