Сто лет Папаши Упрямца - Фань Ипин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вэй Цзяцай сдержал слово и вышвырнул из дома Вэй Чжункуаня, которого растил одиннадцать лет. И хотя он не разорвал с ним отношения в открытую, но было очевидно, что он избавился от этого неродного сына. Каждое утро, день, вечер и ночь люди могли видеть чумазого Вэй Чжункуаня, бродившего у подножия горы, у реки или в поле, словно собака, избитая и выгнанная хозяином. Он выкапывал еду в поле, подбирал на дороге объедки или ходил по домам попрошайничать. Этот мальчик, у которого на самом деле были отец и мать, превратился в беззащитного беспризорника.
Мать Вэй Чжункуаня Цинь Гуйе сочувствовала своему ребенку, но ничем не могла помочь ему, плоду ее греха. Хотя муж и позволил ей жить с ним, но положение ее было, возможно, даже хуже, чем у скитающегося по улицам сына. В конце концов Цинь Гуйе поверила в то, что ее грешный сын не был рожден преждевременно, потому что ее действительно изнасиловали те два торговца людьми, она ведь и не подозревала, что беременна, когда ее продали Вэй Цзяцаю. Ни одной живой душе она не рассказывала про изнасилование, даже Папаше Упрямцу. Что и привело к последующему хаосу и неприятным последствиям. Даже ее «детский» муж Лань Мао был втянут в скандал, он ушел в гневе и так и не вернулся.
За те десять лет Цинь Гуйе и Лань Мао встречались тайком, я видел это несколько раз.
В основном это происходило, когда в деревню приезжала кинопередвижка с новым фильмом.
Когда кинопередвижка привозила в деревню фильмы – это был праздник для всех ее жителей. Люди спешили друг к другу с радостным известием, заранее приносили скамейки на спортплощадку у школы в попытке занять самые лучшие места, с нетерпением ожидали показа. Перед началом деревенский староста Мэн обязательно произносил речь, если она была короткой – длилась как один урок, если длинной – то как два. Он всегда подчеркивал, как важна его речь, но мне казалось, это не так. Поэтому, когда староста произносил свою не очень-то важную речь, я незаметно смывался и шел делать то, что считал по-настоящему важным. А если конкретнее – подглядывать за учителем Лань Мао и Цинь Гуйе. Я обнаружил, что учитель Лань неоднократно тайно встречался с ней. А время их свидания – дни, когда приезжала кинопередвижка и староста толкал свою речь. Тогда-то они и встречались у ручья возле моего дома.
Из тех раз, что я их видел вдвоем, два были незабываемыми.
Один раз – перед показом фильмов «Туннельная война»[10] и «Минная война»[11] – Лань Мао и Цинь Гуйе встретились у ручья, на них падал лунный свет. Цинь Гуйе подала ему пакет, должно быть, с едой, Лань Мао шагнул вперед и обнял ее, но она оттолкнула его. В своем укрытии я слышал, как Цинь Гуйе сказала: Я грязная, недостойна тебя.
Лань Мао ответил: Тебе пришлось стать такой, тебя вынудили. Я изначально был неправ, я знаю, что ошибался, и хотел бы исправить ошибку. Я не уйду, останусь в Шанлине ради тебя.
Цинь Гуйе ответила: Мы не можем быть вместе.
Лань Мао произнес: Я рад просто видеть тебя.
Цинь Гуйе: Вот-вот начнется фильм, ты первым пойдешь или я?
Лань Мао: Иди ты.
Я увидел, что Цинь Гуйе ушла первой. Лань Мао смотрел ей вслед, а потом перевел взгляд на сверток, который она принесла. Он развернул его и начал есть, заглатывая большими кусками. В свете луны я пригляделся и догадался, что это – цзунцзы[12].
Еще один раз был перед показом фильма «Цветочница»[13] на прежнем месте и все так же лунной ночью. Цинь Гуйе сама бросилась на грудь Лань Мао, а потом заплакала. Я услышал, как Лань Мао произнес: Вэй Цзяцай снова бил тебя? Ответа Цинь я не расслышал. Лань Мао снова сказал: Оставь Вэй Цзяцая, давай сбежим! Я по-прежнему не слышал ответов Цинь Гуйе. Лань Мао продолжал: Вот старый ублюдок, этот Папаша Упрямец, это так несправедливо! Я и вправду хотел бы его убить.
В этот момент я расслышал голос Цинь Гуйе: Это судьба. Нам надо смириться с нашей судьбой. Лань Мао ответил: Нет! Мы должны быть вместе. Если сейчас нельзя, то я подожду. Буду ждать, сколько потребуется. Я должен прожить дольше, чем Вэй Цзяцай, я дождусь его смерти. И ты должна жить дольше, чем он, и тогда мы сможем быть вместе.
В этот момент Цинь Гуйе подняла голову с груди Лань Мао и посмотрела на него. Затем опустилась на корточки и умыла лицо водой из ручья. Подождав, когда они оба уйдут, я подошел к ручью, на небе мягко светила луна, я смотрел на сверкающую воду и видел ее отражение в воде.
Прошло десять лет, ручей возле моего дома по-прежнему бурлил без остановки, и я все так же мог видеть в нем луну. Но вряд ли я увидел бы в нем Лань Мао и Цинь Гуйе вместе.
В тот день я промыл очки и глаза водой из ручья и тут почувствовал, что кто-то стоит у меня за спиной, я надел очки и обернулся – это была Цинь Гуйе.
Ее лицо было в синяках, по всему телу – шрамы. Казалось, она спустилась к ручью, чтобы промыть раны, но я понял, что она пришла специально ко мне.
И точно, она спросила прямо: Ипин, ты ведь видел Лань Мао в этот свой приезд?
Я ответил: Да.
Его нет в деревне.
Возможно, он еще вернется.
Что вы ему сделали?
Я растерялся: Я ничего не делал.
Моего сына Вэй Цзяцай выкинул из дома, а Лань Мао заставили навсегда покинуть Шанлин. Теперь я могу сдаться, Папаша Упрямец может быть доволен.
Я уставился на нее: Папаша Упрямец тоже не хотел, чтобы все так обернулось, он надеялся, что от его решения всем будет лучше.
Она холодно усмехнулась: Посмотри, как тебе кажется, мне сейчас лучше?
Я взглянул на нее, вспомнил, что слышал тут много лет назад: Подождите. Подождите, сколько потребуется. Вы должны жить дольше, чем Вэй Цзяцай.
Она задрожала, точно ее ударило током. Слова Лань Мао, пересказанные другим человеком, изумили ее. Я думал, она начнет возмущаться. Но я и не ожидал, что она скажет просто:
Я подожду.
Я пробыл в деревне еще десять с лишним дней, каникулы подходили к
