Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Глава 45.

У вас есть такой человек, который готов в любое время дня и ночи оказать помощь. Просто приехать. Просто ответить на звонок.

Марк Синицын не верил в таких людей, даже родственники и те, не всегда были готовы уделить ему время.

Он не верил.

До появления в его жизни Малышевой. Может быть потому что любила как кошка, а может быть потому что такой человек, но…

Она никогда не отказывала Марку в помощи.

Даже если он, бухой и обкуренный звонил ей посреди ночи. Даже если от него пахло чужими духами. Даже если она валилась с ног от усталости.

— Даша, ты мне нужна.

Одна фраза и она была готова на все.

И если бы не острое желание засадить ей поглубже, что мучало его днем и ночью, особенно в те моменты, когда он трахал другую, он бы признал существование дружбы между полами возможным.

Он бы согласился на такие отношения пожизненно с записью в паспорте.

Он бы не отдал ее ни одному профессору, потому «такая корова нужна самому».

Даша отлично играла в баскетбол, мало того, она не просто смеялась над шутками Марка.

Она их понимала.

Даша не пыталась что-то из себя строить, она просто была… Дашей. Сладкой булочкой, от смеха которой у Марка сводило внутренности. А от колыхания крупной груди скрипели зубы. Потому что… Нельзя. Трогать нельзя.

А ведь хотелось. Так хотелось, что после каждой встречи с Дашей, он искал доступную брюнетку, разворачивал задом и вколачивал член с закрытыми глазами.

А потом как ни в чем не бывало звонил Даше, чтобы поболтать, просто слышать, как в тишине своей комнаты в общежития она рассказывает ему истории своей жизни.

О том, как отец от нее отдалился, как брат предпочел игре с ней, компьютерные, как мать сажала ее на строгую диету, при этом запретив заниматься баскетболом.

А он рассказывал, что лишь однажды видел, как танцует сестра-балерина. Что его брат живет в Англии, что мать в сорок пять лет залетела от неизвестного мужика и не стала делать аборт. А потом заболела и троим детям пришлось найти работу, чтобы содержать ее и новорожденную Олю.

Порой он сомневался, что стоит рассказывать это кому-то.

Но с Дашей не видел смысла держать что-то в себе. Говорить с ней, смеяться с ней, курить травку под видом обычных сигарет казалось самым правильным из того, что он делал за последние пару лет.

Возможно будь у него такой друг как Даша, он бы и не пошел никогда на спор. Он бы понял, что это неправильно.

Но механизм, который все разрушит уже был запущен. И Даша с Марком всего лишь винтики, которые скоро перестанут тереться друг о друга. Они даже не предполагали, как мало у них осталось времени на ночные разговоры ни о чем, на прогулки по ночной Москве, на гонки в игровых клубах.

— У меня дома, кстати, есть отличная приставка, — как бы невзначай замечает Марк в один из таких беззаботных дней, когда они выходят из клуба. – И диван удобнее.

Он не оставляет мысли заманить Дашу к себе и там склонить к тому, чего они так оба жаждут. И она все понимает. Но ей слишком понравилось иметь рядом друга Марка и не бояться его измены.

Так лучше. Так не будет больно, если он вдруг все решит прекратить.

Наверное, поэтому она готова была нестись к нему в любое время, думая, что его остается у них все меньше и меньше.

Предчувствие? Или знание, что стоит Марку немного надавить и она перестанет играть роль подружки хохотушки? А лишиться, наконец, того, что пообещала лишь ему.

Да… Да, она знает, что у него дома есть приставка и даже есть диван. И знает, что минуты на этом диване станут самым счастливым для нее временем.

Но она так боится, что после этого все закончится.

Разговоры, рассказы о себе и планах на будущее, в которых конечно нет ее.

Да и откуда бы?

А, главное закончится его уважение, которое она чувствовала и купалась в нем. Уважение к ее интересам, в особенности к тем, то пересекаются с его.

Таких оказалось на удивление слишком много.

Как она может ради пяти минут обжигающего удовольствия потерять возможность горланить с ним песни в машине или убегать, не заплатив за метро.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как она может лишить себя возможности просто сидеть с ним рядом и чувствовать, как Марк звенит от жажды быть в ней, как не скрывая рассказывает, что бы с ней сделал. И она слушала. Слушала, наслаждалась каждым дьявольским импульсом между ног.

Вот только ей достаточно фантазий, а Марку нет.

— Не могу, хотя и очень хочу, — улыбается она Марку, делая шаг в сторону.

— Лгунья. А куда ты собралась? — смотрит он ей в след, чувствуя, что дуреет от того, как ветер доносит запах ее шампуня.

— Мне нужно выбрать платье.

— Ты не носишь платьев, — нахмурившись, говорит Марк и плетется за ней, смотря как привычный балахон колышется при хотьбе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он даже не представляет ее в платье. Он скорее пофантазировал, как его снимать.

— Мама устраивает завтра вечеринку. Не хочу с ней идти в магазин.

— Ну еще бы, — усмехается Марк, вспоминая все, что слышал об этой «доброй» женщине. – Ну давай я с тобой схожу.

Марк бы хотел отрезать себе язык, он терпеть не мог шопинг. Но роль есть роль, тем более с Дашкой это скорее всего будет презабавным приключением.

— Ты в клубе головой ударился? — смеется Даша, и уже хочет пойти в сторону метро, но Марк тянет ее в машину.

— Погнали. Кто кроме специалиста по сиськам поможет тебе выбрать платье?

Даша в сомнении кусает губы, а Марк сжимает челюсти, стараясь не думать, что справился бы с этим лучше нее.

И просто помогает Даше усесться в шевроле.

— В примерочную я тебя не пущу, — сразу предупреждает она, принимая решение. Ошибочное, как ей кажется. Да и вообще все это дружеское общение было неправильным.

Но каким же сладким.

— Не волнуйся, ты натренировала мою фантазию настолько, что я теперь могу видеть сквозь ткань, — закрывает Марк дверь машины, влезает за руль. И сразу врубает любимый трек, который они с Дашей уже выучили наизусть.

И за улыбками друг другу совершенно не заметили человека, который следил за ними с усмешкой в зеленых глазах, спрятанных за черными, зеркальными очками.

Рома, извини Звери (то что они слушали в машине)

Глава 46.

Марк

Мне здесь не нравится. Все эти женские шмотки на любую фигуру, взгляды консультантов, очевидно считающих меня Ричардом Гиром из «Красотки». Улыбки моделей на баннерах, которые скорее всего даже не знают, что их рожи красуются в ЦУМе.

Особенно мне не нравится то, что скрывается под балахонами у Даши.

То есть, члену-то моему нравится.

Уже с первым платьем он встал по стойке смирно и сколько не уговаривай, не собирается принимать другую позицию.

Нет, проблемы у Малышевой в фигуре есть. Работать над телом надо, причем активно так, до седьмого пота и стонов. Желательно в самых разных позах, с использованием резиновой защиты.

Но если она выйдет в таком наряде из магазина, желающих потренировать Малышеву сразу прибавиться, а я этого допустить не могу.

На хрен мне соперники, которые будут ей комплименты отвешивать. Лицемерить и лгать о ее глубоких, как океан, синих глаза и чувственном, низком голосе.

Должен же я защищать ее от всякого сброда. Друг я или не друг?

— А это? – спрашивает Малышева тем самым чувственным голосом, дергая конец за невидимую нить, при этом отдергивая синюю штору.

Это  после того, как я отбрил уже три наряда.

Даша стоит, чуть выпятив круглое бедро. Ждет ответа. А только и думаю, что если натянуть голубой стрэйч ее платья, то вбивать хер будет еще удобнее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне не нравится, — отвечаю раздраженно и откидываюсь на кресло, подмигивая мимо проходящей продавщице.

Не то, чтобы мне хотелось ее закадрить, но и пялиться на то, как обтянуты высокие титьки Малышевой уже сил нет. Уже мозг плывет, а тело плавится от жара возбуждения.