Невинность на спор (СИ) - Попова Любовь

Но и расслабляться с Марком нельзя. Стоило ему закончить с чтением материала, как я ощутила тяжелую руку на своем бедре.

— Мы договорись по-дружески, — убираю его пальцы, пусть и очень неохотно. По ноге сразу, как будто ток пустили, который мигом добрался до сердца.

— Ой, — притворно пугается он и ругает собственную руку. Шут! — Я просто не вошел во вкус. Не знаю, как дружить с девушками.

– Ну да, они же для тебя все ходящие вагины.

Он откидывается на стуле и начинает ржать. За что нам прилетает предупреждение от библиотекаря. Марк продолжает давиться смехом, от чего невольно улыбаюсь и я. Возвращаю внимание в тетрадь, как он вдруг обдает дыханием мое ухо и шепчет:

— Ну… У тебя еще пара отменных сисек. Мы же можем разговаривать откровенно, подруга? – говорит  и протягивает руку, а я боюсь ее пожимать, потому что знаю, ничего хорошего, эта, так называемая дружба, не принесет.

Но с другой стороны, есть же у меня друг Пашка? Почему бы не дружить и с Марком, раз трахаться с ним я не могу. Могу, но не буду.

Он просто будет рядом, радовать меня шутками, рассказывать о своей жизни, уделять мне внимание. Верно?

Решаюсь.

Смело жму руку, и мы возвращаемся к тетрадям, но через десять минут Марк неожиданно уходит. Я даже испытываю острое чувство обиды, которое рассеивается, когда он спустя пятнадцать минут возвращается с пакетом из Макдональдса. И как раз в этом время гаснет часть света.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мы остаемся одни. В полумраке.

Глава 38.

— Раз мы теперь просто друзья, то я могу при тебе нормально пожрать, — говорит он, достает бургер и начинает жрать. — Тебе тоже не обязательно следить за фигурой. Налетай.

Долго смотрю на пакет для меня и думаю, что Марк не чавкает, что приятно.

– Угощайся давай. Соблазнять тебе меня больше не надо. Так что наращивай свой жир дальше.

-Как ты любезен, — иронизирую я и все-таки достаю цезарь ролл. И, что еще удивительнее бутылку пива. Укоризненно смотрю на Марка, который смотрит по сторонам и делает глоток. И только пробую и с удивлением отмечаю вишневый вкус, пусть и с горчинкой.

Точно так же как Марк. Сладкий на вид и запах, но на вкус, сплошная горечь. И как он может сочетать в себе умение вывести меня из себя оскорблением и тут же сделать насколько приятно.

— Меня всегда ценили за воспитанность и большой член, — ржет он и я кривлю губы в злой усмешке.

— Ну да. Ну, да. Я слышала, что после секса, ты как воспитанный, благородный джентльмен обещаешь позвонить и всегда забираешь с собой использованные презервативы.

Марк хохочет, кивает:

— Мама учила меня не разбрасывать мусор. Видишь! Все знают какой я воспитанный.

— Все знают, что ты кобелина. Скоро в вузе не останется ни одной не использованной тобой девушки.

— Кроме тебя?

— Разумеется, кроме меня! — Даже горжусь этим. Задираю подбородок и тут же начинаю злится, когда слышу:

— Не понимаю, — помешивает он пиво в бутылке и делает глоток, я чувствую, как от пары глотков моего, уже ведет. — Если ты меня любишь, как сама говоришь, почему не хочешь трахнуться?

— Потому что любовь не определяется лишь физическим желанием, Марк. И потому что я постоянно думаю, что ты будешь сравнивать меня с другими, — черт! Это я сказала?

Отставляю бутылку. Хватит.

— Поверь мне, — смеется Марк и зачем-то поворачивает меня к себе спиной. — Когда мужик трахается, он не способен на размышления и сравнения.

— Что ты делаешь? — напрягаюсь я, когда на плечи ложатся его тяжелые руки.

— Ну раз получить оргазм ты не хочешь, давай хоть массаж сделаю? — обдает он мое ухо хмельным дыханием. – По-дружески.

Глава 39.

Артик и Асти! Чувства. Думаю эту группу мы еще не раз увидим в трек листе к роману!!

*** Марк***

По-дружески. Надо же придумать такую херню. Нет, я не против дружить, но желательно, голыми вот на этом столе.

Но не-ет, Малышева продолжает строить из себя недотрогу, при этом вздрагивая от каждого случайного касания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я конечно, молодец, хоть куда. Девки готовы для меня ноги по щелчку пальцев раздвигать, но вот с такой противоречивой реакцией я сталкиваюсь впервые.

И в этом даже есть свой азарт.

Завались Дашу.

Дело уже не в споре, и даже не в видео, а в принципе.

Я думал между этих ножек сладкое местечко занято, оказалось нет. Профессора она отшила и снова готова для меня на все. Даже с учебой вызвалась помочь.

И о том, как мне это было реально нужно, я ей никогда не скажу.

Зато скажу, как мне нужно снять с нее лишние шмотки и поставить на колени. Или посадить под стол и заставить сосать, пока мимо ходят, ничего неподозревающие студенты и преподы.

С каким трудом я выкинул из головы эту фантазию, пока Даша объясняла тему по экономике.

Нет, объясняет она будь здоров, только вот как перестать думать о ее влажных губах, которые она то и дело облизывала, сталкиваясь со мной взглядом?

Или о заднице, что, то и дело елозила по стулу? С таким же успехом могла бы елозить на моем члене. И ей было бы полезно, и я бы наконец перестал размышлять об убийстве профессора, который пил с ней кофе.

Неудивительно, что я не мог сдать ему зачет с первого раза. Он наверняка чувствовал, как в своей голове я разбиваю ему нос кулаком или вырываю кадык.

Ну хорошо, что до этого не дошло.

Еще лучше, что Дашка вроде расслабилась и даже дает мне помять свои круглые плечики.

Хватаю спинку стула и тяну на себя, сначала медленно, а потом рывок и вскрик.

— Марк!

— Открой рот, — беру бутылку со стола и подношу горлышко к ее губам. Мягким, сочным губам, которые я планирую сегодня помучить. Сначала довести до нужно кондиции поцелуем, а потом можно и членом, что уже концом трется об ширинку.

— Ты хотел сделать мне массаж, — напоминает она вверх головой, а моя плывет от картинки, на которой она в точно такой же позе будет мне сосать. Я мять ее крупные сиськи. Идеально.

И ведь знаю, что она думает о том же, потому что щеки покрылись румянцем, потому что ткань лифака не скрывает сосков.

— Выпей говорю. Массаж будет приятнее, — хочу наклонить бутылку, но ее в миг приоткрывшиеся губы и прикрытые от удовольствия глаза убивают все разумные грани в моем сознании.

Сам делаю обильный глоток вишневого пойла. И как только девки это пьют?

Затем наклоняюсь, продолжая удерживать вес Даши одно рукой и выпускаю струю в приоткрытый рот. Выпил то немного, но кажется уже хмель бьет в голову.

Или это так действуют руки Даши, что она тесно сжимает между бедрами, словно боится, их раздвинуть. Для меня.

Малышева шумно глотает жидкость, и я, не собираясь больше сдерживаться опускаю рот на ее пухлые губки.

Она открывает глаза, но сделать уже ничего не может. Мой язык между зубами, собирает влагу, действует резво, вынуждает ее всхлипнуть и полностью отдаться в мою власть.

Вот такой вот массаж, Малышева. Вот такая вот дружба.

И меня уже кроет. Член болезненно ноет и я расстегиваю ширинку, снимаю часть напряжения. Даю себе глоток воздуха. Выпускаю ее язычок на свободу.

— Марк, не надо, — шепчет она, но я уже не слушаю. Проскальзываю рукой в футболку и нахожу, часто вздымающуюся грудь, сжимаю так, что она резко выдыхает, а я уже мысленно долблю эти сиськи, заливая спермой ее лицо.

Глава 40.

— Марк, Господи, — хнычет она между смачными поцелуями. Между тем, как наши языки грязно вылизывают друг друга, обменявшись слюной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Даже не помню, когда столько целовался. Когда меня так крутило от простого поцелуя.

Но чего не сделаешь, ради того, чтобы подготовить девочку к траху.

— Марк, это… Это неправильно, — ноет она, а руки уже в моих волосах, кайфово оттягивают. Не так, что больно и врезать ей хочется, а вот прям идеально, словно член за струнки дергает.