Посланник - Анатолий Анатольевич Подшивалов

догадаться хоть букет цветов купить в городе, лопух). Поцеловал ее, извинился, что пыльный и не успел побриться, только что от французского консула по поводу утреннего инцидента с местными, уже нажаловались, и когда только успели, небось, быстроглазый Саид сразу кинулся искать защиту угнетенных прав сомалей. Маша слышала выстрел и крики, а ее телохранитель Мохамад объяснил, что сомали что-то не поделили с русскими и один из русских выстрелил в воздух, так как сомали достали ножи и стали окружать русских. Рассказал, как все было, что мы хотели нанять верблюдов, так как с завтрашнего дня у нас не будет воды и надо уходить к водному источнику. Объяснил, что французский консул нам не помогает, французы обещали нам двести мулов, а не дали ни одного, я попросил верблюдов, нужна была сотня, а сегодня прислали тридцать и все бракованные, теперь вот конфликт с сомалями и консул на их стороне.

Я спросил у Маши, можно ли мне поговорить с ее слугами, может быть, они знают, где есть источники воды, и вообще, как они пересекли пустыню на лошадях, если лошади нужно каждый день восемь ведер воды. Маша позвала старшего телохранителя, Хакима, который, несмотря на жару, был весь в черном, даже с черным платком, оставлявшим открытыми одни глаза на лице. Он вошел, поклонился сначала Маше, а потом мне. Маша задала ему вопросы, и он ответил. Маша рассказала, что Хаким знает два колодца, в которых сейчас есть вода, кроме того, ближе к концу пустыни есть пересохшая речка, но, если в русле выкопать в песке яму, она довольно быстро заполнится водой, пригодной для лошадей. Устраивать лагерь вокруг этих источников нельзя – в пустыне очень жарко и люди заболеют и умрут.

Я спросил через Машу черного человека, хватит ли в колодцах воды для того, чтобы напоить сто лошадей и еще взять про запас восемьдесят бурдюков с водой по 120 литров, и может ли он провести караван, если мы поедем с его госпожой в Харар. Черный Хаким сказал, что, если госпожа прикажет, он готов, и сто бурдюков должно хватить до следующего колодца, даже на два дня, если бурдюки большие. Их лошади пьют немного, но лошади белых, так же как и они сами, изнежены, им нужно больше питья. Поблагодарил его. Хаким в ответ поклонился, и Маша его отпустила.

Я спросил у нее, готова ли она ехать со мной в Харар, со мной будет всего пятьдесят человек, остальные останутся здесь и будут ждать, пока не придут нанятые мной в Хараре верблюды. Но я возьму с собой пулемет, он один стоит сотни воинов, а то и больше, у казаков будут ручные бомбы моей конструкции, мы вчера испытали, и казаки научились ими пользоваться. Так что мы можем разогнать даже тысячу хороших воинов. Маша ответила, что у пустыни свои воины, они таятся и не ходят строем.

– Знаешь ли ты, что Хаким охранял не только мой лагерь, но и твой, и он легко туда пробрался, прямо до твоей палатки, когда ты был здесь, со мной. Солдаты его вообще не заметили, вот когда службу несли казаки, ему пришлось затаиться и ждать, когда опять будут солдаты, потому что казаки что-то неладное почувствовали и взяли ружья на изготовку, а солдат ему обмануть ничего не стоит. Хаким задержал конокрадов, которые хотели украсть ваших лошадей, одному он отрезал руку, а другой был совсем мальчишка и он его отпустил.

Для меня это сообщение было полным сюрпризом, я-то считал, что лагерь хорошо охраняется…

– Хаким – ассасин[36], когда-то, много лет назад, он был послан убить моего отца, раса Мэконнына, но увидел, что тот мудрый правитель, лучше, чем он до этого видел, и пошел к нему на службу. С тех пор Хаким предотвратил десятки покушений на раса, и он послал его за мной, так как знает, что Хаким доставит меня целой и невредимой. Второй телохранитель, Мохамад – его ученик и подчиненный. Есть и третий – Саид, он немой, но очень преданный.

– Маша, а Хаким прикрывает лицо, чтобы его никто не узнал и не опознал в нем бывшего ассасина?

– Нет, просто однажды его пытали и отрезали нос и вырвали щеки. Лицо у него очень обезображено, и он никогда не показывает его. Не спрашивай его об этом, он очень не любит говорить на эту тему.

Я отправился в свой лагерь и собрал совет. На совете рассказал положение дел, про основную проблему с водой и о принятом мной решении.

Решили выдвигаться завтра утром, взяв всех лошадей, кроме верховых для офицеров артиллеристов и для штабс-капитана Букина и трех слабых вьючных лошадей, которые все равно погибнут на переходе. Берем с собой заполненными восемьдесят больших бурдюков с водой, а двадцать оставляем здесь для мулов. Тридцать мулов берем с собой, они, как и восемьдесят вьючных лошадей повезут воду, фураж, продукты, палатки на сорок человек, дрова, царские подарки, денежные ящики, кроме двух, остающихся здесь, пол-ящика гранат, оставшихся после учений, и всякую необходимую мелочь.

Предваряя вопросы – без этого все лошади здесь погибнут за две недели без воды, даже если все мулы и вьючные лошади будут возить воду (а это могут и запретить, ведь земля вдоль дороги и источник – частная собственность). Здесь остаются артиллеристы, кроме двух унтеров, которые имеют некоторый опыт обращения с пулеметом, десять казаков, которые нормально несут караульную службу, а не артиллеристы, которые хлопают на посту ушами так, что, если бы не внешняя охрана, наши лошади были бы уже у сомалей и нам бы осталось только ждать ближайшего парохода, чтобы с позором вернуться в Россию. Остаются доктор с помощником, интендант титулярный советник Титов, все охотники. Предлагаю сегодня же обнести лагерь изгородью из колючей акации, задействовав всех, кто не уходит завтра, заодно дров нарубить, можно использовать для транспортировки брички, сняв пулеметы и вернув их потом обратно на место. Я попросил объяснить личному составу, чтобы шевелились, иначе есть возможность, что завтра они проснутся (вернее не проснутся) с перерезанным горлом, и привести в готовность два-три орудия на стрельбу шрапнелью. Если хотите, разрешил распаковать и иметь готовым к стрельбе еще один пулемет. Спросил, есть ли вопросы.

– Александр Павлович, почему вы считаете, что артиллеристы плохо несут службу? – вскинулся фон Штакельберг, уязвленный хоть и непрямым, но выговором.

– Потому что телохранитель княжны Марии Мэконнын, которому она поставила задачу охранять не только ее лагерь, но и наш, сегодня ночью предотвратил кражу