Призвание Рюрика. Посадник Вадим против Князя-Сокола - Василий Седугин

– Ну, товар-то не твой. Не ты его приобретал, – раздался осторожный голос Волобуя. – Насколько мы знаем…

– Подождите, подождите, а сколько вы решили платить? – перебил его Вадим. – Называйте вашу цену!

Азар показал ее на пальцах. Вадим ошарашенно глядел на него.

– Но ведь это впятеро ниже новгородских! – наконец выдохнул он.

– А как ты думал? Неужто ради казны мы разориться должны?

– Какое разорение? – не успокаивался Вадим. – Да, да, вы разорите, но только не себя, а казну пустите по ветру!

– Государство ничем никогда не разоришь! – наставительным голосом начал говорить Сварун. – Богатство в нем можно брать ведрами, бочками, мешками, телегами, и оно все равно не обедняет! Государство на то и существует, чтобы его обирать, грабить, наживаться! Оно сходно с колодцем: сколько ни черпай, содержимое не убавляется. Потому-то и рвутся к власти, потому-то и режут, убивают, травят друг друга! Из любопытства, что ли, или от нечего делать крутится смертельная карусель вокруг каждого трона и престола? Нет, господин посадник, все хотят захватить кормушку! Такую кормушку, которая никогда не иссякает, которая каждого и накормит, и сделает богатым! И ты здесь сидишь не по воле народа, а по нашему желанию, потому что через тебя добрались мы до желанного корыта! А ты вдруг хочешь лишить нас завоеванного. Сам-то понимаешь, чем это может кончиться для тебя?

Сварун откинулся на спинку кресла. Желтое лицо его обострилось, во рту обозначился волчий оскал.

В гриднице повисла мертвая тишина. Вадим сидел на престоле и так вцепился в подлокотники, что побелели костяшки пальцев. Лицо его застыло, взгляд сверлил лица купцов и бояр. В его голове шла мучительная борьба. Он мог сейчас, вызвав стражу, прогнать их всех, а потом обратиться к народу. Мог засадить в поруб – специальный подвал с железной дверью и крепким замком. Но он тут же представил себе, что последует следом за таким шагом: он будет убит или во дворце, или при выходе из него, ему не дадут дойти до площади, чтобы обратиться к народу. Вся охрана дворца были людьми богатеев, они окружили его со всех сторон своими людьми.

Это он уловил чутьем загнанного в ловушку зверя. Надо было решать быстро, не теряя времени, и он не стал медлить.

Расслабился, слегка улыбнулся, потом сказал примирительно:

– Ну что вы, господа. Стоит ли ссориться из-за пустяка? Ну конечно, казну надо выручать, и я благодарен вам, что вы пошли на такой благородный шаг. Забирайте товар по предложенной вами цене. Да помогут вам боги в удачной торговле! Надеюсь, и в дальнейшем мы будем так же едины в отстаивании государственных интересов!

В этот день он впервые напился. Наверно, все случилось нечаянно. Сразу после совещания к нему подошел купец Валомир, взялся за пуговицу на кафтане, стал говорить с ласковой сердечностью в голосе:

– Экий день тяжелый выдался, выглядишь ты просто вымотанным. Пойдем ко мне в терем. Устрою угощение для небольшого числа лиц, с музыкой, певцами. Ах, какие голоса среди моей дворни водятся! Не поверишь, но порой слушаешь и будто в небесах паришь! Не отказывайся, отдохнешь душой и телом.

Вадим согласился.

Горница для гостей – сени – и впрямь оказалась небольшой, но уютной. Столы и скамейки не подавляли громоздкостью, как у других, а привлекали легкостью и изысканностью отделки. Челядь безмолвными тенями скользила по помещению, незаметно для глаз расставляя еду в небольших глиняных чашках, между которыми помещали кувшины с вином и пивом; делали они это проворно и быстро. Вадим прошелся по чисто выскобленному полу, ступил на небольшой коврик. Ему очень понравилось у купца.

– Дорогому гостю и место в красном углу! – провозгласил Валомир.

– Только рядом с хозяином! – ответствовал Вадим.

Сперва выпили здравицу в честь бога Перуна, потом за хозяина и хозяйку. Затем Валомир встал, высоко поднял бокал, произнес торжественно:

– Я рад, что мой терем посетил любимец новгородского народа. Волей жителей города вознесен он на вершину власти. Будь здоров, посадник Вадим, пусть боги дадут тебе сил и ума, чтобы мудро и честно править страной!

«С вами поправишь честно и справедливо!» – усмехнулся про себя Вадим. Он поблагодарил за теплые слова, а сам искоса – дело молодое! – уже поглядывал на девушек, среди которых выделил красавицу, сидевшую недалеко от него. Кто она такая, с кем пришла на пир?

Красота ее была роскошной. Большие голубые глаза смотрели смело и открыто, густые русые волосы обрамляли привлекательное лицо с нежными очертаниями, лепестки носа трепетали, выдавая страстную натуру. На его испытующий взгляд она ответила сияющим взглядом. Сердце Вадима вдруг подпрыгнуло и стремительно понеслось куда-то в пропасть, замирая от сладкого предчувствия.

– Кто эта женщина? – незаметно кивнув в сторону незнакомки, спросил он у Валомира.

– Эта? Дочь моя, Любонега. Муж – боярин – погиб два года назад в стычках с норманнами. Многие сватались к ней, от женихов отбоя нет, а подходящего человека не встретила.

Явились музыканты, ударили в гусли, барабаны, свирели. Дворовые кинулись в пляс, господа считали такое увеселение недостойным для себя. Хмель, музыка и шумное веселье закружили голову Вадима, он почувствовал, как невидимая волна вознесла его вверх, он стал казаться себе важным и значительным. Ему хотелось своими мыслями поделиться с кем-то. Хотя бы с хозяином. Валомир, толстенький коротышка, круглолобый, лысый, казался ему по-домашнему своим человеком, простым и понятным, и он высказал ему то, о чем думал:

– Вот только сейчас я ощутил себя посадником, избранным народным вече! Я – хозяин города, властелин новгородских земель, правитель и владыка!

И тогда Валомир положил на его тяжелую руку свою пухленькую ладонь и стал говорить ласковым, успокаивающим голосом:

– Конечно, ты властитель. Разве кто спорит? Но только подумай сам, где и когда один человек управлял страной? Это не под силу никому! Такое просто невозможно! Ты должен понимать, что без окружения, без помощников, верных и умелых людей, ты бессилен. Ты должен опираться на тех, у кого в руках власть на местах. А она у нас, у богатых – бояр и купцов. Разве не так?

– А народ? Почему про него ничего не говоришь, честной купец? Меня народ избрал! – возражал Вадим, наблюдая, как Любонега подносит к малиновым губкам чарку с вином; но не в чарку смотрят ее бедовые глаза, а на Вадима устремлен ее пленительный взгляд, он проникает в душу, чарует и пленяет. У Вадима кружится голова, сени вместе с людьми начинают ходить и колыхаться, словно в тумане. Ах, как сладко плыть в этом хмельном дурмане… А рядом слышится вкрадчивый голосок Валомира: