Закодированный - Алексей Слаповский

И, обрабатывая на другой день довольно красивую голову (на довольно красивом теле) одной из самых богатых своих клиенток, владелицы двух обувных магазинов и множества торговых мест на вещевых рынках Ренаты Ледозаровой, она сказала ей:

– Дом ты красивейший построила, Рената, а вокруг у тебя ничего интересного!

– В каком смысле?

– Да газон один, и всё.

– Это западный стиль, – с обидой пояснила Рената. – Что я, груши и яблони посажу? Или смородину?

– Зачем? Но так тоже голо как-то. Я знаю человека – ландшафтный дизайнер по призванию. Можешь посмотреть, что он сделал. Красота неописуемая!

Рената, конечно, знала, что такое ландшафтный дизайн.

И решила посмотреть.

Лидия тут же позвонила Татьяне, договорилась.

Рената ходила по саду, не обнаруживая лишних эмоций. Но и хулить не стала, приговаривала:

– Ничего, симпатично.

И, привыкнув быть конкретной, спросила у Георгия:

– Сколько берете?

– Я вообще-то…

– Берем, как все берут, – вмешалась Татьяна.

– А сколько все берут? – оглядела ее Рената с иронией, которая должна была поставить на место эту простолюдинку.

Но Татьяну не собьешь, в магазине работает. И не такие взгляды видела.

– А хорошо берут! – находчиво ответила она. – Посмотреть сначала надо. Метраж и все такое.

– Метраж! Там километраж! – воскликнула Лидия.

– И надо решить, что именно делать, – сказал Георгий.

– Естественно. Без эскиза даже и не начинайте!

Георгий сходил и осмотрел участок Ренаты. Что-то прикинул, рассчитал. Два дня сидел, рисуя на ватманском листе эскиз.

Татьяна должна была радоваться, но, искоса наблюдая за кропотливым старанием Георгия, хмурилась. Не понравилась ей эта Рената, эта щука ядовитая – сразу почуяла она от нее беду. Чтобы дать выход эмоциям, сердито наставляла Георгия:

– Меньше триста долларов даже не соглашайся!

Она рассчитывала, что такой ценой Рената возмутится и прогонит Георгия.

Но Рената сама заговорила о цене и, видя, что Георгий мешкает, предложила:

– Тысяча долларов.

Она успела справиться и узнала, что это стоит на самом деле (за одну работу; без расходных материалов) от трех тысяч долларов до… верхний порог беспределен, ей рассказывали о мастере, берущем не меньше двадцати тысяч.

Георгий изумился. Рената приняла это за несогласие и прибавила:

– Хорошо, полторы. Но не больше!

– Ладно, – сказал Георгий.

А Татьяна, узнав об этом, даже присвистнула:

– Ни фига себе! Да я за такие деньги год в магазине стою! Ну, не год… – поправилась она. – Хорошая у тебя специальность, я смотрю!

– Еще не специальность. Но освоить попробую.

Начались труды и мытарства Георгия.

Рената оказалась женщиной капризной, требовательной. Она с дней своей ранней деловой юности (челночницей была, матери помогала) усвоила, что человека, который на что-то соглашается с первого раза, не уважают. Поэтому, кстати, обладая красивой внешностью и незаурядным телом рубенсовских параметров, она до сих пор не вышла замуж. Богатым девушкам вообще в этом смысле труднее, чем бедным: выбор очень уж ограничен, не за всякого пойдешь. А главное: мужчины, которые решались подступиться к ней, робели перед ее красотой и характером, и если получали отказ, сразу исчезали. А отказ они получали обязательно: Рената не могла нарушить собственной установки на несогласие при первом запросе. Второй же запрос никто не осмеливался сделать. Конечно, одна она не оставалась – наездами дружила с одним солидным министерским чиновником, приезжал к ней иногда молодой массажист с гибким телом… Но жизнь-то идет!

Она забраковала пять эскизов, выбрав в итоге первый (который ей сразу понравился).

Предполагалось:

С внешней стороны дома, где подъезд, всё просто: мощение декоративным булыжником, фонари, несколько зеленых елочек.

Пологий холм с обратной стороны подсказывал своей формой сделать террасы. На них тоже елочки – зелено круглый год. В центре дорожка, усыпанная мелким красным гравием – хорошо впитывает влагу.

Внизу небольшой пруд с фонтаном.

Все просто, элегантно, изящно.

А изюминка: ротонда в углу, а вокруг нее разнообразные кустарники и многолетние цветы. И, конечно, камни самой разной формы и величины. В пруду тоже камни – на них, когда они под водой, можно смотреть бесконечно.

Георгий горячо взялся за работу. Подключил Толика и Костю, пообещав заплатить.

Им деньги были нужны: купить вместо своих битых великов настоящие спортивные байки. Тем более что работа посильная мальчишеским рукам и соображению – дорожки насыпать, землю ровнять, ямки копать.

Они старались, а вечером голова к голове листали, мечтая о покупке, журнал «Mountain Bike», выбирая самые передовые модели мощных велосипедов – как минимум восемнадцатискоростных.

Но без настоящих помощников было трудно – слишком много черновой тяжелой работы и такой, для которой нужны взрослые, более или менее умелые руки.

Один нашелся сам – Валера Абдрыков.

Он навестил Татьяну по поводу взять взаймы, так как праздник спасенной жизни у него продолжался, а средств не осталось: из квартиры находящейся на излечении сожительницы Веры он вынес и продал всё, что можно, работать же совсем отвык, да и не брали уже никуда: вид крайне непрезентабельный даже для грузчика.

Татьяна, естественно, отказала.

– Допился совсем, – сказала она, жалея его не как бывшего мужа и не как человека, а как отца своих детей, которым, как ни говори, будет неприятно, если он сдохнет от пьянства в канаве.

– Это мое дело! – гордо ответил Абдрыков. Он даже в просительной ситуации старался держать характер. Держал, правда, из последних сил. – Ты не бойся, я отдам.

– С каких шишей, интересно?

– За работу получу.

– За какую?

– Да там, – махнул рукой Валера в сторону мифической работы, про которую он уже и забыл, как она выглядит. Ему было так худо, что не осталось даже энергии на то, чтобы убедительно соврать.

Георгий в это время как раз вернулся с участка Ледозаровой, умывался перед ужином. В семейный разговор вмешиваться не собирался, но тема оказалась близкой и не вполне семейной, поэтому он предложил:

– А ко мне не хотите пойти?

– Землю таскать? – спросил Абдрыков, знавший о делах Георгия.

– Да хоть бы и землю таскать в том числе, – не стал попусту обольщать его Георгий. – Не задаром же.

– Если бы что-то квалифицированное, я бы мог.

– А что вы умеете квалифицированное?

– Да все. Кирпич ложить, фундамент заливать, по столярке-малярке всё умею, – приукрашивал свои способности Абдрыков.

Глянув на Татьяну, Георгий по ее усмешке понял, что Валера привирает. Но все-таки сказал:

– Ладно, попробуем.

И взял Валерия.

Потом к ним присоединился Кумилкин.

Это было неожиданно для него самого: шел мимо, остановился, понаблюдал, как Абдрыков заливает цементным раствором дно будущего пруда, сказал:

– Это ж тебе не бассейн, а пруд. Ему в дне вентиляция воды нужна – или она стоячая тут будет?

– Вода лучше проточная, – сказал находившийся здесь же Георгий. – А вы откуда такие тонкости знаете?

– Да делал пруд одному начальнику, – сказал Кумилкин, умолчав, что это был начальник тюрьмы.

– А рассказали бы?

Кумилкин сначала рассказал, потом показал, потом Георгий предложил ему войти в бригаду, Кумилкин было отказался, но пришел на следующее утро:

– Ладно. Просто деньги нужны, чтобы уехать отсюда к черту. Или в виде первоначального капитала на гостиницу.

Так он оправдал перед самим собой собственное странное желание поработать – ибо то, что делали Георгий и Валера, его неожиданно заинтересовало. Фантазию можно применить. Не скучно.

Проводил здесь все свободное время (а другого и не было) и дважды инвалид Одутловатов.

Тоже сначала порывался помочь, но отстранили: ничего толком не умеет и быстро выдыхается.

Зато Одутловатов помогал морально: сидя в теньке, рассуждал о пользе труда и красоты, причем рассуждал толково. Мы ведь, говоря о деле, гораздо умнее, чем тогда, когда это дело делаем.

– В России живут некрасиво! – сказал он.

– Удивил, Олег Трофимович! – воскликнул Кумилкин, дробя камень. – Кто ж этого не знает?

– Ты, Юра, считаешь, что я о наших нравах? Некрасиво – в смысле, ну, как говорят – некрасивый поступок? Плохой то есть?

– Ну.

– Нет. То есть и в этом плане тоже, но я в плане красоты как украшения.

– Это правда, – понял мысль Одутловатова Абдрыков. – Он оперся о лопату, закурил и развил мысль: – Всю жизнь в грязи живем – и нам нравится. Народ такой.

– А мы по-другому жить не можем и не должны! – защитил народ Одутловатов, хотя начал с явной критики. – Могу обосновать!

– В самом деле? – заинтересовался Георгий.

– Запросто! Вот смотрите. Русские люди всегда жили в деревянных домах. Дома то и дело горели – целыми деревнями. Что получается? Твой сосед стены из кривых бревен скатал, гнилой соломой покрыл – сгорел. Ты постарался, срубил дом красиво, крышу дранкой обделал, досточка к досточке, конечек присобачил – и тоже сгорел. Кому обидней? Конечно, тебе. И следующий дом ты уже перестаешь стараться делать красивым. Вещи тоже. Все равно сгорят.