Сапфир - Ясмина

Очереди к мороженщикам и в киоски с водой поражают – ведь время рабочее, около двух дня.

А я несусь по делу. Опаздываю и чувствую, как минуты утекают между пальцев. Неумолимо, стремительно, не давая поблажек.

Удушливый зной июльского города не позволяет ускориться, во рту пересохло.

Я прикрываю на секунду глаза и воображаю себя птицей. О нет! Птицей не выходит. Но за спиной словно расправляются перепончатые крылья, трепещут на ветру, и я прямо ощущаю, как они двигаются.

Длинный хвост вытягивается от копчика, голова обрастает короной рогов, когтистые лапы заменяют руки и ноги.

И я ускоряюсь. Шаг за шагом. Жара больше не властна над мощным чешуйчатым телом – черным, как уголь, с темно-синими сапфирами-глазами. Откуда я все это знаю? Ведь я не вижу себя со стороны!

Понятия не имею.

Но я ускоряюсь так, что люди впереди, еще минуту назад похожие на пеструю россыпь точек резко обретают очертания, оказываются совсем рядом, только руку протяни.

Я замедляюсь, опускаю крылья и… стою под ажурной аркой входа в ипподром, откуда должна писать репортаж о новых скачках.

В каком-то оцепенении смотрю я на большие, круглые ходики в самом центре арки.

Без пятнадцати два. Я, что, прошла семь остановок за три минуты?

Недоумение выливается наружу смехом. Я хихикаю, не в силах остановиться и кажется, сегодня случилось нечто волшебное. Нечто, что должно повториться, только не в этой жизни.

Из воспоминаний меня выбросило резко, словно вынырнула из глубокого озера. Ухх… Глоток воздуха… Долгий, жадный и… мир вокруг поменялся в одно мгновение.

Синие глаза Рика сосредоточились на моем лице. Хитринка в них так и не исчезла, зато появилось понимание. Кривая улыбка растянула губы василиска снова, и он разразился объяснением:

– Вспомнила? Я рад. Ты редкий вид энергодракона. Их часто путают с валькириями. У вас аура почти одинаковая. Но я-то давно понял – что к чему. Только ты была не готова. Чтобы обращаться нужно полностью войти в силу. В твоем мире это сделать невозможно. А здесь требовалось время, подпитка энергией перекрестья… Сама же знаешь, как она открывает способности. Тем более, обращаешься ты лишь частично, по большей частью аурой. А это намного сложнее, чем физически. Ты наполовину нашего вида. Поэтому ты моя пара… и Вагра тоже.

Последнюю фразу он прорычал – утробно, зло. Сглотнул и впился взглядом в лицо так, словно пытался проникнуть в самый мозг, даже глубже, в душу.

Мне ли не знать, что тело – всего лишь тело. Отличный, слаженный механизм, где мириады клеток, десятки органов и систем работают как одно целое, но не более того. И есть нечто гораздо большее – то самое, что удержало Маллеса от перерождения, то самое, что помогало нам выстаивать тяжелые смены, как позавчера. Сила духа… душа… неуловимая энергия, гораздо более мощная, неукротимая, чем все то, что так легко пощупать, разрезать, зашить…

Рик хотел сказать что-тоеще, я собиралась спросить про Вагра. Давно задавалась вопросом – может ли он найти другую, переключиться, но в кабинет без стука и предупреждения ворвалась Латифа.

В первую минуту показалось – она расстроена. Но почти сразу я поняла – верлиса просто слишком взвинчена, не на шутку озадачена. Чудилось –вот-вот она засветится, как лампочка.

– Маллесу лучше, – выдохнула Латифа, расплылась в широкой улыбке и добавила: – Боже! Я так рада! Он замечательный вербер.

– Ну и в чем проблема? – изогнул бровь Рик, потому что верлиса мялась у двери и уходить, похоже, не собиралась. По крайней мере, не сразу.

– Ттам… целая делегация к нему… Из нескольких миров… – Латифа беспомощно пожала плечами. – Я пыталась их выставить, объяснить, что приемные часы еще не наступили. Предложить вернуться днем. Но… – она пожала плечами снова – немного осуждающе даже. – Но вы же знаете верберов.

…

В коридоре, ведущем в стационар, и впрямь творилось невообразимое.

Ядовитые запахи лекарств, сильный, металлический – крови отошли на второй план. Сейчас тут витал густой запах пота– немного пряный, не столько неприятный, сколько излишне резкий.

Столько верберов из разных племен я еще никогда вместе не видела. Казалось, несколько олимпийских сборных по тяжелой атлетике сгрудились вместе и галдят.

Басистые выкрики мужчин перекрывали чуть более высокие, бархатистые женские. Время от времени слишком бурные излияния прерывало рычание вожаков. Они в толпе определялись сразу, без усилий.

Раттибор тряс косматой шапкой курчавых волоси усмирял соплеменников одними лишь резкими, порывистыми жестами. Если кто-то не мог угомониться сразу, альфа останавливал на нем черный взгляд – тяжелый, как каменная глыба. Оборотень моментально затихал и еще долго помалкивал.

Голубоглазый великан Василевс, глава второго поселения верберов, скалился, демонстрируя острые, как бритвы конусы клыков и только порыкивал. Его боялись сильнее, чем Раттибора. Но вряд ли больше уважали. Ядвиг – короткостриженый альфа третьего племени медведей-оборотней обходился короткими выкриками «А ну всем тихо!» или даже просто «Ша!»

Остальных четырех вожаков я в лицо не знала, но каждый старался навести порядок по-своему. Им это удавалось, хотя ненадолго. Постепенно толпа разбалтывалась. Оборотни начинали шушукаться, затем говорили в голос, переходили на выкрики, стараясь перебить соседа или даже кого-то поодаль, и коридор снова взрывался гулом десятков зычных голосов.

Со стороны стационара к верберам привычной уверенной, размашистой походкой направлялся Вагр. Я едва видела его сквозь толпу, но дракон нарочито двигался так, чтобы обращать на себя внимание. Позер! Но что он делал в стационаре?

– У Вагра там две лаборатории, – утробно прорычал Рик –сейчас тембр его голоса почти не отличался от тембра верберов.

Заметив, что мы пришли и явно чего-то выжидаем, вожаки быстро привели сородичей «в чувство». Пара секунд – и внушительная толпа громил стихла, а десятки глаз уставились на нас.

Альфы почти одновременно выступили вперед – целый ряд титанов, один лучше другого. Я аж залюбовалась.

Рик сделал нетерпеливый жест, не дав вожакам и слово сказать. Раттибор закрыл рот, Ядвиг оборвался на первом слоге, остальные ограничились нечленораздельными возгласами и кивками.

Рика уважали все племена перекрестья, считали почти гуру в исцелении тяжелых больных, никогда не противоречили.

И меня вдруг переполнила гордость за своего мужчину.

Вагр с трудом продирался к нам сквозь толпу– его не особенно пропускали и василиск оскалился в довольной улыбке. Сзади мялась Латифа – похоже, решала, остаться и понаблюдать за цирком, или уйти по делам.

Любопытство победило – верлиса застыла, переводя взгляд с нас на верберов.

К ней осторожно подступили еще четыре медсестры. Представление собирало все больше публики.

Рик поднял вверх руку – все знали этот его традиционный жест – призыв молчать и слушать.

Вагр вырвался из плена кучки верберов и насупился.

Нарочито подошел, встал рядом, и Рик приобнял меня за талию, прижал, метнул в дракона колючий, ледяной взгляд. Вагр ответил не хуже, подмигнул – как-то по-особенному, пошловато даже.

Я кивнула мужчинам на верберов – они все еще ждали, окидывая меня и чешуйчатых понимающими взглядами. Ну да! Гон для оборотней – дело житейское.

В воздухе пахнуло цитрусовыми – кто-то из медсестер в приемном начал чистить апельсин. Желудок сжался, напоминая о том, что неплохо бы позавтракать.

Немая сцена затягивалась. Рик еще немного помедлил и наконец-то разродился:

– Маллес пережил нижнюю магию. Не переродился.

По толпе верберов пробежали облегченные вздохи. Одна женщина, у самой стены шепнула соседке: «Я же говорила! Отец бы никогда…»

Раттибор кивнул, шагнул вперед и не выдержал, уточнил:

– Не переродился и? Он жив?

Вдруг, резко сгустился воздух. Напряжение навалилось на грудь, мешая дышать. Верберы застыли, перестали переглядываться, сосредоточились на нас. Адреналин защипал ноздри, загорчил на языке. Рик помотал головой и, осторожно объяснил:

– Он жив. Борется. Он очень сильный.

– Мы это знаем! – громыхнул басом самый высокий из вожаков, с длинной, пепельной косой, массивной челюстью и тяжелым серым взглядом из-под кустистых бровей. – Мы хотим знать – выживет ли он!

Раттибор кивнул. Остальные главы поселений подхватили, верберы загалдели за их спинами – взволнованно, одобрительно, нетерпеливо.

Рик вновь поднял руку, Вагр хищно скривился и ответил прежде, чем василиск подобрал нужные слова:

– Если в ближайшие сутки не умрет, будет жить. Мы делаем все возможное…

Конец фразы дракона потонул в гуле десятков низких голосов. Вожаки обернулись, принялись успокаивать соплеменников. Но еще несколько минут в коридоре стоял такой шум и гам, что медсестрам в приемном приходилось кричать, чтобы пациенты услышали их.