Через века и страны. Б.И. Николаевский. Судьба меньшевика, историка, советолога, главного свидетеля эпохальных изменений в жизни России первой половины XX века - Геогрий Чернявский

Многие материалы «Былого» публиковались без обозначения авторства (часто после них ставилась подпись «Ред.»). Можно предположить, что часть из них принадлежала перу Николаевского, подпись которого не ставилась то ли потому, что в этом номере уже была помещена одна его публикция (а иногда и две), то ли из соображений политической осторожности.

Одновременно со всей этой работой Б.И. Николаевский включился в организационную деятельность, направленную на упорядочение архивного дела. Первая и весьма важная инициатива в этой области, которая была связана с его именем, состояла в спасении ценнейших архивных фондов, которым в условиях усиливавшегося хаоса угрожала гибель. Обладая уже значительным архивоведческим и археографическим опытом, Николаевский отлично понимал исключительную важность спасения российской внешнеполитической документации, сосредоточенной в архиве Министерства иностранных дел.

После большевистского переворота Л.Д. Троцкий, назначенный наркомом иностранных дел, попытался использовать документацию этого ведомства для компрометации политики царского правительства и его союзников в мировой войне. С помпой было объявлено о публикации текстов тайных договоров, заключенных царским и Временным правительствами. С этой целью Троцкий поручил своему помощнику матросу Балтийского флота Н.Г. Маркину отправиться в МИД и подобрать там соответствующие тексты. Открыв мидовские сейфы, Маркин увидел массу бумаг с грифом «секретно». О том, что этот гриф ставился почти на все дипломатические документы и что некоторые из этих «секретных» документов были давно опубликованы самим правительством, Маркин, разумеется, не знал.

Правда, к этой работе был привлечен и более компетентный сотрудник – молодой востоковед Евгений Дмитриевич Поливанов, который до этого служил в МИДе – вначале в отделе печати, а затем в Азиатском департаменте (Поливанов предложил свои услуги большевикам сразу после Октябрьского переворота). Человек огромного исследовательского таланта, Поливанов был мало компетентен в политике, но всячески стремился помочь новой власти. Маркин с Поливановым мигом укомплектовали семь выпусков «Сборника документов из архива бывшего Министерства иностранных дел», в которые вошли около 100 совершенно случайно подобранных текстов. Все они были в срочном порядке изданы[169]. Последний выпуск, опубликованный в феврале 1918 г., завершался торжественным лозунгом, набранным на всю страницу: «Да здравствует международная конференция действительных представителей революционного пролетариата во главе с…», и далее следовал перечень ряда большевистских лидеров, включая, естественно, Ленина и Троцкого[170].

Сколько-нибудь существенного значения для истории и характеристики внешней политики России эти документы не имели, но усилили зреющее раздражение правительств стран Антанты и других государств по отношению к советской власти. Сами публикаторы конечно же абсолютно не понимали, что, собственно, они издают. Вместе с официальными документами и договорами, на одинаковых с ними правах, печатались частные письма чиновников МИДа, найденные в столах и шкафах министерства[171]. Убедившись в полной бессмысленности дальнейших изданий такого рода, Троцкий распорядился прекратить публикации. Маркин же, проваливший проект по обнародованию секретных дипломатических документов международных империалистов, был уволен из наркомата, в 1918 г. отправлен в формировавшийся Красный флот, стал помощником командира Волжской военной флотилии и в том же году погиб в бою. Больше архивной документацией МИДа ни Троцкий, ни другие большевистские деятели не интересовались. Ценнейшие бумаги начали расхищать, в том числе на самокрутное курево.

До Бориса Николаевского доходили сведения о том, что российский дипломатический архив находится на краю гибели. Когда в начале весны 1918 г. в Петроград приехал Щеголев, Николаевский, встретившись с ним, поставил весьма волновавший его вопрос о сохранении архивной документации вообще и о спасении архива МИДа в частности. Согласившись заняться этим делом, Щеголев предложил для большей уверенности и авторитетности договориться об участии в работе Д.Б. Рязанова – бывшего нефракционного социал-демократа, тяготевшего к меньшевикам, а теперь большевистского деятеля, но большевика непокорного, неортодоксального, способного отстаивать свою правоту даже перед высшими иерархами и, главное, в последние годы занимавшегося в эмиграции изучением архивов К. Маркса и Ф. Энгельса. Рязанов стал крупным специалистом по марксоведению, хорошо знал архивные фонды основоположников марксизма и их сочинения, квалифицированно оценивал значение архивной документации.

Осознав важность вопроса, Рязанов согласился участвовать в работе Щеголева и Николаевского. Втроем они направились в здание МИДа, где в помещении архива на полу увидели массу разбросанных бумаг. «Это господин Маркин приказали ненужные бумаги продать!» – отрапортовал пришедшим вахтер. Не прореагировав на бессмысленное слово «продать», ибо ясно было, что никто продавать (а тем более покупать) бумаги не собирался, Николаевский задал вопрос: «А что такое ненужные?» – «Они выбрали все, что им нужно, а остальное приказали продать», – ответил вахтер.

Посетив затем Архив Священного синода и другие архивные учреждения, троица установила, что в столичном архивном деле царят разруха и невиданный хаос. Вот тогда Рязанов и заявил, что он берется за восстановление архивной сети и предложит в этом смысле свои услуги правительству Ленина.

Быть помощником Рязанова Николаевский после некоторых раздумий отказался. Он все еще не понимал, чему следует отдать предпочтение – научным делам или партийному долгу[172]. Но Николаевский согласился стать инспектором Главного архивного управления (Главархива). Распоряжение о назначении Николаевского на должность подписал Рязанов, ставший руководителем этого ведомства. С тех пор Рязанов, несмотря на различие с Николаевским в политических взглядах, всячески ему покровительствовал, видя, какое значение Николаевский придает архивной документации и как он готов не за страх, а за совесть работать над сохранением, пополнением и изучением архивов.

Имея в виду, что он все еще находился в ядре меньшевистской партийной деятельности, хотя пока и не входит в руководящие партийные органы, что его привлекают время от времени для консультаций и выполнения практических и агитационно-инструкторских заданий, Николаевский после переноса столицы из Петрограда переехал в Москву. Точная дата его переезда неизвестна, но, видимо, он перебрался в новую столицу в апреле 1918 г., после перевода туда ЦК меньшевистской партии. Поселился он в центре, по адресу: улица Большая Дмитровка, дом 15.

Архивистика все более оказывалась в центре активности нашего героя. Еще в феврале, когда немцы угрожали Петрограду и правительство готовилось к переезду в Москву, он организовал вывоз из Смольного архива Секретариата дооктябрьского ВЦИКа и некоторых отделов действующего ВЦИКа. Помог ему в этом знакомый по Баку большевистский деятель A.C. Енукидзе, ставший теперь заведующим военным отделом ВЦИКа. Енукидзе не только санкционировал работу по эвакуации, но и предоставил грузовик для перевозки материалов на железнодорожную станцию и железнодорожный вагон. Воспользовавшись покровительством Енукидзе, Николаевский вывез не только бумаги Исполнительного комитета, но и документацию Преображенского и Кавалергардского полков, архив меньшевистской партии, личные фонды Ю.О. Мартова, Ф.И. Дана и другие материалы.

В Москве документация была передана в Архивный отдел Библиотеки Российской академии наук (этот отдел позже стал самостоятельным архивом), причем помогли в этом известный филолог академик A.A. Шахматов и смотритель Архивного отдела, основатель русской научно-технической фотографии В.И. Срезневский (сын филолога и этнографа академика И.И. Срезневского), известный тем, что он и до 1917 г. охотно принимал на хранение в академический архив материалы оппозиционных и революционных партий и организаций. Для материалов, перевезенных Николаевским, в здании академической библиотеки было выделено специальное помещение. Некоторое время факт хранения в архиве Академии наук «неподведомственных» ей материалов оставался своего рода секретом. Но о вывозе документов знали многие; эвакуация проводилась легально. В числе осведомленных лиц был секретарь ВЦИКа первого созыва Я.3. Суриц. Порвав с меньшевизмом и перейдя к большевикам в расчете получить государственную должность, Суриц в 1921 г., демонстрируя лояльность советской власти, сообщил «заинтересованным лицам», что в архиве академии хранятся документы политического характера. Их тотчас же оттуда изъяли и перевели в Архив Октябрьской революции[173]. А Суриц был направлен на работу в НКИД и со временем стал полпредом СССР в ряде стран.