Ответственность религии и науки в современном мире - Сборник статей

Именно в богоподобии – принципиальное отличие человека от всех остальных живых существ. Живой Бог, Личность, не может открыть Свой Лик без-ликой твари, и потому Он творит Себе со-беседника по Своему «образу … и подобию» — человека (см.: Быт 1, 26). «Можно сказать, что весь смысл истории Израиля заключается в открытии личного Бога, – говорит Луи Буйе. – Но открыть личность можно только, если самому поддерживать с ней личные отношения. Возникновение израильского народа представляет собою <…> в полном смысле слова первичное творение Слова Божия, которое ищет для себя собеседника в человечестве и его создает. Бог, Бог Живой, не мог открыть Себя бесформенной массе. Он мог явить Свой лик, Свое Имя – как говорят семиты – только живому единству народа, сложившемуся благодаря определенным отношениям между Владыкой и служителем, между Отцом и сыном»[117]. Именно потому, что Бог – Личность, человек также является личностью. Личность – это такая целостность, которая не может быть разложена на составные части; про нее нельзя сказать, что она из чего-то «состоит»; личность не сводима ни к чему более «простому». Как же тогда она может быть воспринята и познана? – Лишь в личном общении с другой такой же целостностью, с другой личностью, общении, подобном взаимному общению Ипостасей Троицы[118]. Что мы знаем о Лицах Святой Троицы? Лишь то, что касается Их взаимо-отношения, точнее, Их отношения к Источнику Божества, Богу-Отцу. Нерожденность, рожденность, исхождение – таковы отношения, позволяющие раз-личать Лица. Разумеется, наше «внешнее» знание меж-Личностных внутри-Троичных отношений не есть знание личностное – эти отношения не могут быть «объективированы». Мы знаем о них лишь в той мере, в которой их «явил» нам «Единородный Сын, сущий в недре Отчем», «изнутри» же «Бога не видел никто никогда» (Ин 1, 18). Но и в доступном нам от-страненном знании рельефно выступает момент со-отнесенности Лиц. Для того чтобы существовало Я, должно быть Ты. Потому-то Бог и создает помощника для Адама, со-ответ-ственного ему (см.: Быт 2, 18). Лишь в меж-личностных отношениях о-существ-ляется человеческая личность[119]. Но абсолютной своей о-существ-ленности, сущ(ествен)ности она достигает лишь в личном пред-стоянии Абсолютной Личности – Богу. Потому-то, рассуждая о значении Ветхого Завета, Мартин Бубер подчеркивал, что «великое деяние Израиля не в том, что он преподал единого истинного Бога, Того Единого, Который есть Начало и Конец всего, но в том, что он показал, что можно действительно к Нему обращаться, говорить Ему “Ты”, стоять пред Его лицом <…> Израиль первый понял это, и, что неизмеримо больше, вся прожитая им жизнь была диалогом между человеком и Богом»[120]. Однако, если во времена ветхозаветные Богу предстоял весь народ как своего рода «коллективная личность», то во времена новозаветные, когда Бог, воплотившись, стал Человеком, каждая человеческая личность обрела возможность – по крайней мере потенциальную – достичь абсолютной зрелости в личном пред-стоянии своему Творцу.

Грехопадение исказило характер отношений человека с Богом, исказило способ существования человеческой природы, однако богоподобие человека не утрачивается даже после грехопадения, и сопротивление одебелевшегося человеческого естества пре-одолевается в словесномъ служенiи – λογική λατρεία (Рим 12, 1), опосредующем связь между человеческим логосом и Логосом Божества, – ведь, как уже говорилось выше, сотворенный по образу и подобию Личного Бога человек реализует свое богоподобие, то есть собственно человечность, лишь в той мере, в какой он лично пред-стоит Творцу. «Человек как духовно-телесное творение уже есть язык Бога, обращение, которое может воспринимать самого себя в этом качестве и тем самым наделено способностью к ответу», – свидетельствует Х. У. фон Бальтазар[121]. Именно в этой способности ответствовать Богу, вступать в ди-а-лог с Ним – суть христианства.

О-по-средо-вание связи между человеческим логосом и Логосом Божества о-существ-ляется посредством слова – Слова Божия («ибо един Бог, един и посредник (μεσίτης – οτ μέσος – “срединный”) между Богом и человеками, человек Христос Иисус» – 1 Тим 2, 5) и ответного человеческого слова, сама возможность которого обусловлена богоподобием человека, его логосной динамической природой. Х. У. фон Бальтазар настаивает: «Иисус Христос есть Слово. Слово и язык как таковые. Слово и язык Бога – в слове и языке человека. Смертный человек как язык бессмертного Бога»[122]. Слово – это «про-из-ведение Духа», про-рывающегося сквозь «составленные из воды и водою» (2 Петр 3, 5) кожаные ризы (см.: Быт 3, 21) человеческого естества. Воз-дых-ающий к Логосу Творца человеческий дух, прорываясь сквозь вязкое сопротивление плоти, про-из-во-дит то, что мы «на поверхности» нашего восприятия именуем «словом», «языком», «речью». И именно в слове встречается с Богом человек, сотворенный по образу и подобию Бога Слова.

Характерно, что возвещение слова Благой Вести начинается после Крещения, когда Дух сходит на (точнее, в) Иисуса. Христос – Слово Творца, Он пророк в истинном смысле слова, уста Отчие, Он «охвачен» Духом (изнутри) и из-рекает глаголы Божии, Он есть тот про-Свет бытия[123], в Котором Бытие вы-Сказывает Себя. «Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого, как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему» (Втор 18, 18), – пророчествует Господь о грядущем Спасителе (см.: Ин 5, 46; Дн 3, 22–23; 7, 37). Обнаруженный в Кумране «гороскоп Мессии» (4Q Mess ar) свидетельствует о Помазаннике, что «Он избранник Бога, порождение Его и Дух Его Дыхания»[124]. Это пророчество исполнилось во Христе. Христос-Мессия – начаток (Кол 1, 18) нового – о-Духо-творенного – творения, «кто во Христе, тот новая тварь» (2 Кор 5, 17), – и примечательно, что Крещение обнаруживает явный параллелизм с сотворением мира. Подобно тому, как «вначале – по слову св. ап. Петра, – словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою» (2 Петр 3, 5), осененной дыханием Духа Божьего (Быт 1, 2), которой «носился над водою» (Быт 1, 2), «как орел … носится над птенцами своими, распростирает крылья свои, берет их и носит их на перьях своих» (Втор 32, 11), крещение Христово в воде сопровождается сошествием Духа и Отчим Гласом.

С точки зрения православной традиции, именно в языке, являющемся специфическим (как мы бы сейчас сказали – видовым) свойством человека, выражается его уникальная личность, сотворенная по образу и подобию Бога Слова. Можно сказать, что человеческий язык – это энергия его личности, «проявление сущности через движение, в котором сущность выявляет, обнаруживает богатство своего природного содержания»[125]. Св. Григорий Нисский говорит, что «ум, наподобие смычка касаясь голосовых членов, <…> как опытный музыкант <…> муси-кийствует <…> касаясь одушевленных <…> органов, через их звуки явными делает сокровенные мысли»[126]. Св. Иоанн Дамаскин, подводя в «Точном изложении православной веры» итог семивековому периоду развития православного богословия (во Введении к своему труду он отмечает, что не намерен вносить ничего своего, но лишь изложит добытое трудами других), пишет: «Внутреннее слово (ενδιάθετος λόγος) есть движение души, происходящее в той части, которая рассуждает, без какого либо восклицания; поэтому <…> мы все и – разумны (λογικοί) <…> Слово же произносимое (λόγος προφορικός) получает свою силу (ενέργειαν – букв. “проявляет свою деятельность”) в звуке и разговорах <…>; и оно есть вестник мысли. Поэтому же мы и называемся одаренными способностью речи (λαλητικοί)»[127]. «Душа не была и не есть прежде ума, ни ум прежде слова, рождающегося от него, но в один момент все три имеют бытие от Бога, и ум рождает слово, и чрез него изводит и являет вне желание души», – свидетельствует прп. Симеон Новый Богослов[128].