Афиканский роман - Марина Соколова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
"Quand je t’aime, Larissa… "[117] – блаженствовала девушка.
И приснился Ларисе сон. Будто гуляет она среди багровых алжирских маков, а навстречу – весь в белом – идёт несравненный Нуридин. "Je t’aime",[118] – говорит влюблённый юноша. «Demain je pars pour Moscou»,[119] – предупреждает девушка. «Attends – moi, attends – moi, attends – moi»,[120] – не устаёт повторять Нуридин, пока его не заглушает грохочущий будильник.
"Что бы это могло значить?" – задаётся вопросом Лариса, но, подгоняемая будильником, настраивает мысли на профессиональную волну.
14В этот день Лариса не преуспела в профессионализме. Ей помешали стажёры, вернее – их массовое отсутствие. Вместо них предстал полузабытый Морис. Отвыкшая от любовника девушка перенесла сильное душевное потрясение. Восстановив спокойствие духа, Лариса покрыла грешника несмываемым позором.
"Un jour vous répondrez de tout",[121] – возвестила русская Кассандра.
"Le jour est arrivé",[122] – склонился герой – любовник.
"A cause de moi?"[123] – вырвалось у Ларисы.
"Qui sait?"[124] – невразумительно ответил Морис.
"Его надо отшить", – надоумил внутренний голос.
"Без тебя знаю", – проявила характер девушка.
"Vous dites?"[125] – попросил перевода Морис.
"Прямо так и разбежалась переводить", – по – русски разозлилась переводчица, а по – французски спросила: "Voulez – vous me raconter quelque chose?"[126]
"J’ai vécu en France",[127] – обречённо произнёс практикант и устремил на девушку пронзительный взгляд.
Лариса машинально прикрыла груди растопыренными пальцами.
"Je suis rentré dans ma patrie. Peut – être j’ai commis une erreur. J’ai été étranger en France, maintenant je suis étranger en Algérie. Vous me croyez? On me prend pour un étranger".[128]
"Je crois qu’on vous prend pour un espion",[129] – отомстила девушка.
"Je brûle d’envie, – сбросил маску алжирский ловелас. – Tu sais que Zémphira couche avec… "[130]
"Ça ne me regarde pas",[131] – остановила девушка нечистоплотного соблазнителя.
Неизвестно, чем бы закончилась эта душещипательная сцена, если бы в действие не вмешался третий персонаж. Это был запыхавшийся Нуридин.
"Tout le monde manifeste. Et moi, je suis venu vous le dire",[132] – открыто сообщил влюблённый.
"Je le soupçonnais, – выдохнул любовник. – On me préfère qui? ce petit?"[133]
Разоблачённый стажёр переводил заинтересованный взгляд с русской переводчицы на своего соотечественника. Под перекрёстными взглядами соперников Лариса укрепила самооборону.
"A qui veux – tu le dire?"[134] – Морис переключил всё внимание на стажёра.
"A Mademoiselle",[135] – разоткровенничался поклонник.
"Et moi? Tu ne m’as pas remarqué?"[136] – зловеще произнёс раздираемый ревностью Морис.
"Je pensais que vous le savez… "[137] – неловко замялся стажёр.
"Tu aurais dû me remarquer, moi, ton professeur, – авторитарно заявил практикант. – Tu es venu en retard. Ta démarche peut avoir des conséquences graves. Maintenant tu vas chercher une feuille de papier et un stylo pour écrire la phrase suivante: "Je respecte les professeurs"… mille fois".[138]
"Mille fois? Mais pourquoi? Personne ne vous a autorisé à exercer la justice avec rigueur",[139] – вступилась поборница справедливости.
"Je connais mes droits, Mademoiselle, – злорадно засмеялся палач. – Mêlez – vous de ce qui vous regarde".[140]
Пряча затянутые пеленой глаза, Нуридин стал раскладывать на столе письменные принадлежности. Морис смотрел на него с высоты своего положения. Пока Лариса обдумывала предстоящие действия, в аудитории появился всклокоченный Иван Иваныч.
"Вы, конечно, в курсе?" – значительно произнёс преподаватель.
"В курсе ч е г о?" – с сильным ударением на слове «чего» спросила переводчица.
"Сегодня занятия отменяются по причине демонстраций", – скороговоркой объяснил Иван Иваныч.
"Каких демонстраций?" – Лариса затихла, припоминая алжирские государственные праздники.
"Так вы ничего не знаете? – Иван Иваныч намётанным глазом быстро оценил ситуацию. – Стажёры выступают за соблюдение прав кабильского народа. Я же вам рассказывал. Говорят, у кабилов нет ни своих школ, ни своей печати. Интересно, к чему всё это приведёт? Пардон, мусье[141]", – дипломатично завершил русский преподаватель.
Но ни Морис, ни Нуридин не обратили на его речь никакого внимания. Влюблённый с большим тщанием исполнял повинность, а любовник следил за ним недобрым взглядом.
"Так это – политика – а – а, – разочарованно протянула девушка – и перешла к насущному интересу. – Иван Иваныч, помогите. О н над н и м измывается".
"Столкнулись всё – таки, – смекнул наблюдательный мужчина. – Тут я вам не помощник. И вам не советую портить государственные отношения".
"При чём тут государство? – топнула ножкой Лариса. – Один человек помыкает другим человеком. Мы не можем пройти мимо".
"Вы н е и з л е ч и м ы, " – членораздельно сказал Иван Иваныч – и впал в непозволительную крайность:
"Земфира Наумовна права: ты – сумасшедшая девка".
У Ларисы закатились глаза и отвисла челюсть.
"Maurice, – прохрипела оплёванная девушка, ища поддержки у низверженного любовника, – il dit que je suis folle".[142]
"Il a raison",[143] – диагностировал мужчина – и опрометью выбежал из аудитории.
"Et moi?"[144] – приподнялся наказанный стажёр, но раздумал и вернулся к контрольной работе.
"Что за шум, а драки нет?" – по долгу службы спросил светозарный начальник, уступая дорогу ретивому практиканту.
"В Багдаде всё спокойно", – невесело пошутила переводчица.
"А? Да – да, у нас ЧП нет", – опамятовался преподаватель.
"А почему от вас люди шарахаются, как от зачумлённых?" – пристал с расспросами шеф миссии.
"Нет, это мы так… обсуждаем сложившуюся политическую ситуацию", – отвёл обвинение Иван Иваныч.
"Из достоверных источников стало известно, что политическая ситуация весьма напряжённая, – конкретно разъяснил дотошный руководитель. – Но нам противопоказано вмешательство во внутренние дела суверенного государства. Наше дело – сторона. Мы сюда приехали, чтобы работать и способствовать дальнейшему развитию Алжира. Сегодня работы нет – значит, будем отдыхать".
Илья Борисович не скрывал благодушного настроя.
"Я вижу, у вас хорошее настроение", – закинул удочку Иван Иваныч.
"Есть причина, – раскрыл секрет Илья Борисович. – У Татьяны Игоревны сегодня день рождения. – От её имени приглашаю всех отпраздновать это – в некотором роде – замечательное событие. Застолье состоится в наших скромных апартаментах. Начало в семь часов".
Шеф немного потянул со следующим откровением:
