Железная лея. Дорога в Кирт - Елизавета Мордовина

По своей натуре Ивона была соней, но встать в деревне позже было нельзя, поэтому она лишь могла мечтать о позднем пробуждении.

На самом деле проснулась она не в шесть вместе со всеми, а где-то в пять — слишком привыкла к жёсткому распорядку, но после этого, увидев, что никто ещё не встал, она пролежала в кровати до зова, который раздался столь неожиданно и был настолько мощным, что многие ученики повыскакивали в коридор.

Будили учеников не с помощью колокола, а с помощью специального слова Потока, которое пробуждало жажду действия в человеке.

Старшие ученики, которые знали, как будят в первый день учёбы, специально вставали заранее и тайком пробрались в корпус первого курса. Поэтому, когда девочки выскочили в коридор все всклокоченные, в одних рубашках, то увидели от души смеющихся старших. Многие девушки убежали в смущении обратно, стыдливо опуская глаза долу, но Элеанора, обладая живым и бойким характером, сняла тапок и запустила им в стоявшего в первом ряду молодого человека, что вызвало новый приступ смеха — в этот раз с обеих сторон.

В какой-то мере эта шалость помогла младшим ученикам отнестись к начинающейся учёбе с большим оптимизмом и отбросить большинство страхов, которые неизбежно преследуют новичков. А выходка Элеаноры установила пусть и слабенький, но многообещающий контакт со старшими.

Одеваться студентам пришлось быстро, пусть внутренний зов в первый день учёбы и звучал раньше, чем обычно, но и занятия начинались, отнюдь не в восемь тридцать, как в остальные дни. Они начинались в семь часов, так что если ученики хотели успеть позавтракать, то должны были одеться за пять минут и бежать в столовую, дорогу в которую показал им тот самый ученик, в кого так прекрасно попала тапком Элеанора. Последняя сперва пряталась за Ивону и опускала глаза, стыдясь своего поступка, пусть и не жалея о нём. Но молодой человек не держал обиды на столь задорную девочку, скорее наоборот — эта невольная выходка понравилась ему и рассмешила, поэтому, как только ученики сели за столы, то он сразу же подсел к девочкам.

— Привет, как вас зовут?

— Меня Ивона, а её, — она указала на свою подругу, — зовут Элеанора.

— А меня Арин. Я староста четвёртого года, так что если у вас возникнут вопросы, обращайтесь. Я живу в третьем корпусе справа от вашего.

— Так вы… С четвёртого года?

— Да, но это не должно вас пугать. Тем более выходка твоей подруги покорила меня, поэтому ей не стоит смущаться из-за того, что она сделала.

— Вы, действительно, не в обиде на меня? — тихо спросила Элеанора.

— Что ты! Как можно обижаться на первогодок?! Тем более в первый день учёбы. Над ними можно только подшучивать! К тому же бросок был уникально точен! Где же ты практиковалась в кидании тапок? Неужели старшие братья надоедали?

— Нет… Я — единственный ребёнок, — сказала она с небольшой заминкой.

— Правда? А я вырос в большой семье.

— И почему же вы не научились уворачиваться от тапок, летящих в вас? — ввернула Ивона.

— Даже не знаю, что сказать, — якобы задумавшись, ответил Арин, — наверное, потому что именно я был тем, кто кидался всем попадающимся под руку?

— Староста, ты там где? — раздался из-за соседнего стола голос. Молодой человек обернулся.

— Здесь я! — прокричал он и, повернувшись к девочкам, сказал: — Приятно было познакомиться. Если будут вопросы, обращайтесь.

Завтрак девочки заменили разговорами, поэтому первое утро в Школе им пришлось провести голодными, чему позже они даже обрадовались.

Как и все обычные ученики, девочки пришли в аудитории, которые были указаны на бумажках, прикреплённых к внутренней стороне двери их комнаты, но в классе их никто не ждал. «Видимо, сейчас придут остальные», — сказали они друг другу и успокоились. На некоторое время. Когда прошло более двадцати минут они заволновались, а когда уже сорок минут, их охватил ужас. Ивона даже сбегала в корпус и перепроверила номер аудитории — он оказался правильным. Через час недоумение достигло предела, а потерянные в эти моменты нервы восстановить стало невозможно.

Наконец, в комнату вошли два человека, одним из них оказался Рэн. В тот момент, когда девочки увидели его, с неизменно спокойным лицом шествующего к центру комнаты, они почувствовали, что главным желанием этого дня для них будет подсыпать гвоздей в кровать этой бесчувственной дубине.

Следом за ним зашёл маленький, с прелестной лысинкой на макушке человечек. Самой яркой чертой его внешности были, безусловно, руки. Большие и мозолистые ладони он прятал глубоко в рукава одежды, больше всего похожей на монашеское одеяние. Это удивило Ивону, но особого значения этому факту она не придала, Элеанора же так активно сверлила взглядом Рэна, что даже не заметила этого.

— Да пребудет с вами Свет Диру, юнны, — торжественно начал свою речь учитель. — Я приветствую вас в Академии Артии и желаю вам прекрасных лет учёбы в стенах её.

— Да осветит Она Ваш путь, учитель, — дружно сказали девушки и совершили положенный поклон.

— Я рад, что вы дождались моего прихода, юнны, позвольте представиться: Валентин Мироулк, ваш испытатель.

— Испытатель, учитель? — не удержалась от вопроса Ивона.

— О, что такое «испытатель» вы поймёте чуть позднее, — хитро прищурившись, сказал преподаватель.

— Простите мою нетерпеливость, учитель Мироулк, — поклонилась ему Ивона.

— О, прошу вас, не переживайте из-за этого — учителям всегда приятно, когда им попадаются любознательные ученики. Главное, чтобы не любопытные, — усмехнулся он, — а теперь мы начнём наше занятие. Прошу вас, юнна, — он указал на Элеанору, — пройти со мной, а вы, можете остаться здесь, — кивнул Валентин другой девушке.

Ивона, уже было вскочившая, чтобы побежать за преподавателем, села обратно за парту. Рэн же, видя недоумение девушки, сел рядом с ней, думая, что это успокоит её. Но это произвело обратный эффект. В тот самый момент, когда дверь за учителем и её подругой закрылась, окно, бывшее до этого момента лишь чуть приоткрытым, распахнулось и ударилось о стену, отчего она резко обернулась в сторону окна. Вторым порывом ветра, ворвавшегося в аудиторию, выбило стекло из рамы, и осколки полетели в лицо девушки. Рэн, заметив, что окно разбилось, выбросил руку вперёд и, закрыв лицо Ивоны, рванул её другой рукой вниз.

— Вы в порядке, принцесса? — спросил он обеспокоенно.

— Почему вы называете меня «принцессой»?! Что вам от меня надо?! — вырвалось у неё от шока и бессильной злости. И только через некоторое время она заметила, что на руке у Рэна появились небольшие царапинки. Совсем маленькие, но всё же ранки. И вид выступившей крови стал тем, что вмиг охладило