Путешествие в страну снега и медведей - Lett Lex

чтоб те присмотрели за гостем, а сам взял на себя труд наложить на Грейвза чистящие чары. Костюм мгновенно пришёл в приемлемое состояние. — С этой каминной сетью всегда так, нужно приноровиться, — сказал Николай Николаевич в ответ на благодарность в глазах юноши и отправился за Пашей.

Персиваль выпил принесенной воды и осмотрелся. Клуб занимал первый этаж жилого дома, насчитывался около четырёх комнат, соединенных коридором и ещё нескольких помещений для слуг, видимо, добавленных с помощью заклятия невидимого расширения. По мракоборческой привычке, Персиваль начал высчитывать количество возможных выходов, и где они могли располагаться. Иногда двери той или другой гостиной распахивались, и в коридор выплывали клубы сигарного дыма, а до слуха юноши доносились разговоры этих белых манишек, которые теперь занимались только тем, что обсуждали Николая Николаевича — его имя падало чуть ли не с каждых уст, и всегда так едко. Так приторно и мерзко...

По стене напротив лестницы поползли тени. Две пары ног барабанили по ступенькам, ещё две мерно следовали за первым человеком, особо не торопясь.

— ... Молодой человек поступил очень смело, ты мог бы уделить ему время.

— Но Николай Николаевич!

— Паша, не переживай. Пятнадцатиминутное опоздание ничего не решит, все будет в порядке. Сегодня не будет ничего важного, так, мелочи.

— Вот именно! В мелочах всегда все самое важное! — возражал юноша. Говорили они по-русски, и Грейвз не мог понять ни слова, но интонаций было достаточно, чтобы понять, что он прибыл не слишком вовремя.

— Паша, поверь мне, будь сегодня что-то важное, я бы предложил тебе вежливо извиниться перед другом и ехать со мной. А теперь — иди. Как освободишься — поезжай к нам.

— Спасибо. До встречи, — кивнул Паша.

— Не торопись, — ответил ему чиновник и поднялся вверх по лестнице. Паша же бодро сбежал вниз и подлетел к Персивалю.

— Как ты? Почему ты не предупредил, что приедешь? — обеспокоено спросил волшебник.

— Я прислал тебе записку. Разве ты её не получил?

— Почтой России послал? — криво усмехнулся Паша. — Дай Бог, к утру дойдёт.

Грейвз мученически закатил глаза:

— Извини, я не хотел доставлять неудобства. Ты спешишь куда-то?

— Ну, вообще-то да, — кивнул Паша. — Что у тебя за дело?

— Я могу отправиться с тобой и рассказать по дороге, если ты торопишься.

— Нет, — отмахнулся молодой человек, обеспокоенно глядя по сторонам. На нем уже было тёплое пальто и он явно искал предлога, чтобы уйти. Персиваль попробовал разбудить в своей душе понимание — мало ли, какие дела могут быть у друга. — Говори сейчас, а я постараюсь ответить.

— Ну так вот, сегодня в Веселом Саду...

— В каком?!

— Не важно. На катке я встретил твою знакомую, Дарью, она пригласила нас с Трелони на обед к их семье. Не спрашивай, зачем, это важно для нашей миссии. Так как ты знаком с ней, я хотел спросить у тебя совета — что и как говорить, как общаться с их семейством.

На лице Паши появилась смесь из неподдельной зависти и насмешки. Юноша посмотрел на Персиваля и усмехнулся.

— Что? — не понял американец.

— Ничего не могу тебе посоветовать, — сказал он. — Разве что — достань себе доспехи. Семья у них специфическая, так что лишним не будет.

— Доспехи? — свёл брови Грейвз.

— Ну или кольчугу, — добавил молодой человек. — А теперь прости, мне пора! Я очень тороплюсь!

— Удачи.

Они пожали руки, и Паша трансгрессировал, оставив Грейвза в одиночестве и в замешательстве.

***

Каким бы перспективным ни был Персиваль Грейвз, ему было куда расти. К этому выводу Трелони пришёл, стоя под дверью его комнаты. Американец наложил на свой номер многочисленные защитные заклинания разной степени силы, но... запереть замок он не додумался. Поэтому спустя пятнадцать минут возни с различными «протего» Альберт уже спокойно расхаживал по комнате, невольно отмечая, что вид из окна у Грейвза лучше.

Простым «акцио» мужчина попытался призвать нужные ему бумаги, но таковые и не думали откликаться. Какие-нибудь приказы и отчёты из МАКУСА, пояснительные записки, что угодно: Трелони был уверен, что Грейвза не могли отправить совсем без ничего, он буквально чувствовал запах нужных ему документов. Обычно Америка ведь не спешила совать нос в дела на Евразийском континенте, если им только не было что-то нужно — что могло вызвать их внимание к Геллерту Грин-де-Вальду? Уж не желание ли решить проблему мирового масштаба? Это все было очень подозрительно.

Помахав палочкой без каких-либо результатов, Трелони вернулся к маггловскому способу обыска: проверил тумбочки, бюро и даже платяной шкаф, и только в последней случае ему улыбнулась удача. В самом буквальном смысле: дипломат Персиваля Грейвза — единственная добротная вещь в гардеробе — лежал на полке и скалился железными зубами, за которыми грозно шелестели страницы. Скрип пружин мягко намекал, что дальше совать руки не стоит. Альберт усмехнулся, принимая вызов, и попробовал наложить на кейс сонное заклятие. То лишь со звоном отскочило в сторону, а дипломат разразился звонким лаем. За стенкой недовольно заворчали соседи. Трелони спохватился и нажал обеими руками на крышку, сдавливая железные челюсти и глуша лай. Такого обращения собственность американца не выдержала и бросилась на Трелони, валя его с ног. Штуковина оказалась чертовски тяжёлой: один удар — и чемпион Слизерина по боксу лежал в нокауте, пока железные челюсти драли его штанину. Йоркширская шерсть явно была не по зубам чемоданчику, но тот продолжал активно рычать и жевать брюки англичанина. Несколько секунд Трелони смотрел на это, как маггл обычно смотрит на собаку, решившую пометить его ботинки, а потом резко поднялся и принялся трясти ногой, чтоб сбросить зубастого гада. Дипломат в долгу не оставался и продолжал сильнее сжимать свои зубы на ткани.

В результате очередного неудачного пируэта Альберт снова оказался на полу. Именно в этот момент он заметил первые сполохи, говорившие о том, что кто-то приближается через каминную сеть. Судя по оживлению чемодана, это был Грейвз. Злосчастный багаж вцепился в Трелони мертвой хваткой, явно собираясь продемонстрировать хозяину свой трофей. Нужно было что-то делать, оставив минимум следов своего пребывания. Трелони закатил глаза, напоминая себе, что джентльмен всегда остаётся джентльменом и... трансфигурировал свои брюки в стаю мыльных пузырей, а