Пурград (СИ) - Артем Рудик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, в этом, с виду, захолустном месте, скрывалось настоящее сокровище. И радушный хозяин давал к нему доступ любому, кто того желал, но только в порядке очереди. Сколько историй ходило об этой вещи! И ни одна из них, скорее всего, не была правдивой. Слишком уж противоречивы они были.
Известно было только то, что сей артефакт представлял собой книгу. Книгу, в которой скрыт некий секрет. Возможно, тайна произошедшего с миром. Может быть, даже описывался способ, как всё исправить. Ну, по крайней мере, мне хотелось бы так думать. Ибо я сам, приехал сюда, именно для того, чтобы выведать всё, что смогу об этом манускрипте.
Дело в том, что я — библиотекарь. Не тот, что в былые времена властвовал над книжными архивами. Я скорее пытаюсь эти самые хранилища макулатуры восстановить. Ибо верю, что знания древних людей (особенно тех, кто застал Катаклизм и бомбардировку "Мимесисом") помогают выжить лучше, чем любой опыт, полученный в битвах с тварями поверхности и суровой погодой.
В конце концов, древние всё давно проверили, изучили и систематизировали. В то время как вылазка за жизненным опытом, скорее всего, станет последней, по итогу не оставив ни опыта, ни жизни!
Некоторые мордовороты, что существуют во враждебном мире лишь благодаря удачным генам, могли бы сказать: «Древние поголовно вымерли во время Катаклизма! Скорее всего, они сами же его и устроили! И им не помогли все их знания и книги…»
Разумеется, люди жившие три сотни лет назад были многим глупее, живущих ныне и учащихся на самой большой ошибке в истории человечества. Тем не менее нельзя отрицать тот факт, что древние не пользовались полезными знаниями, которые накопили. Может, просто не успели воспользоваться…
А вот я, за все эти годы, нашёл столько удивительных книг их авторства! Самыми же ценными экземплярами, в моей коллекции, которые, кажется, были написаны как инструкции к выживанию в современных реалиях, являлись следующие фолианты: «Сквозь снег», «Колыбель для кошки» и «Превращение». И, даже несмотря на пользу всех этих книг, а также тот факт, что все они были с картинками (а значит, по ним могли учиться даже аборигены с Отстойника), книга, что таилась в тайной комнате у флегматичного старика, должна была затмить их все!
Странно, что этого безобидного деда так до сих пор и не ограбили. Хотя, учитывая что все, кто видел книгу, поголовно добровольно зарекаются никогда не говорить о том, что видели… Ну, вряд ли в этой книге содержится что-то хотя бы немного приятное, чтобы держать её при себе. А вот взглянуть на скрытый в ней ужас одним глазком — целый кабак авантюристов!
Я вот прошёл многие сотни километров, чтобы наконец добраться сюда. И все остальные присутствующие, скорее всего, тоже. И вот мы на пороге открытия великой тайны. Ну, я в большей степени, чем все остальные, ибо в порядке очереди иду сразу за тем человеком, что в данный момент знакомится с книгой.
Сомневаюсь, что кто-то из них может стать мне конкурентом в плане познания истины. Скорее всего, из здешних, я самый начитанный и, соответственно, имеющий больше всего шансов понять таинственный текст и не впасть в безумие.
Впрочем, пока я всё же принял решение познакомится с прочими посетителями паба. Раз уж всё равно ждать ещё целую вечность!
Первым, к кому я подсел, был приятного вида антропоморфный хорёк в элегантном, но изрядно испачканном чёрном костюме с красным кругом на груди. Он начал разговор даже прежде, чем я успел что-либо сказать:
— Вы, верно, решили узнать, что я думаю о «Хутсунее»? — его голос был бархатным и крайне приятным.
— «Хутсунее»?
— Так называется книга, ради которой мы все собрались в этом злачном месте, вдалеке от взора господа.
— Я даже и не знал, как она называется! А вам, панове, откуда это известно?
— Мне рассказал один миссионер, который бывал в местных краях. Он, вообще, многое рассказал о местном помешательстве на этой книге и мифах, витающих вокруг неё. От него же в Братстве узнали, что этот фолиант повествует про путь и некие поиски. Мы коллективно решили что в ней описан поиск рая земного. Ну, а меня послали в качестве эксперта.
— Ради религии, значит, пришли. Во что же вы верите?
— В Бога красного круга. Говорят, что этот бог освещал землю три сотни лет назад. Ныне же его не видно на небе, ибо увидел он, что творят люди и скрылся за белым саваном, чтобы более не наблюдать нашего позора.
— Не в этом ли причина царящего на улице хлада?
— Может и в этом. Может, всё, что с нами происходит — одно большое наказание. А может и нет. Бог с нами не общается и не говорит о своих мотивах.
— Так, зачем же вы ему молитесь?
— Хотим попытаться убедить простить нас и вернуться. Возможно, в манускрипте скрыт секрет места, в котором Красный круг всё ещё озаряет послушников. В котором тепло, цветёт зелень и все счастливы. Это и есть наш рай. А ты не хочешь обрести царство небесное?
— Нет, я не думаю, что вообще хочу что-либо обрести.
— Что же, твоё право. Кстати, раз уж ты решил всех расспросить, дам совет. Подойди со своими вопросами к воркующей парочке, что за соседним столом. Я думаю, они приятные, целомудренные люди и смогут достаточно рассказать о «Хутсунее».
Я последовал совету и сделал пару шагов к соседнему столу, бесцеремонно грохнувшись прямо перед голубками. Они действительно походили на птиц, с голубым оперением и, опять же, словно птицы, прижались друг к дружке так плотно, словно были одним целым. Я сразу выразил своё подозрение:
— Вы случаем не сиамские близнецы?
— Это такой глупый подкат? — спросила одна из птичек, женским голоском.
— Нет. Мне действительно интересно, а то порознь я не видел вас с той поры, как вы вошли.
— Очень жаль, — произнесла пташка, — мне бы хотелось, чтобы это был подкат. Быть может, в вас, господин хороший, я бы нашла свою настоящую любовь.
— А вы разве не…
— МЫ. НЕ. ПАРА. — сурово, как отрезал, произнёс второй пернатый.
Секунду спустя, он вдруг смягчился и сказал, уже крайне дружелюбно:
— Извините, мне просто слишком часто приходится объяснять это. Мы, с моей спутницей, просто два одиночества в поисках вечной любви, что зареклись помочь друг другу найти избранников. Правда, за долгие десятилетия странствий, так пока и не нашли ни единого следа этой самой любви.
— И все
