Падение Империи. Часть первая - Март

что он любил насилие, нет. Его точно также обрадовала бы ситуация смерти беременного пенсионера, если бы он смог сделать на этом инфоповод и привлечь на свой канал людей. Прямо сейчас он вытащил свой выигрышный билет, и собирался воспользоваться им по полной. К сожалению, таковы реалии. Это не хорошо и не плохо.

— По первым данным в машине находился молодой княжич Белозеров, и, как мы видим, выжить никому не удалось. Вероятно убийца узнал о любовнице и устроил засаду. По непроверенным данным, которые официальные лица отказываются подтверждать… это тот же убийца, который в последнее время наводит ужас на молодых аристократов. Недавнее происшествие в клубе я освещал на своем предыдущем видео…

— Не понял, — удивленно сказал Коля. Дальше он ведущего уже не слышал, целиком сосредоточившись на изображении. Его никто не услышал, вся компания точно также прилипла к экрану.

В его мире в царские времена были бомбисты. Обычно студенты. В определенный момент времени во всем мире это был чуть ли не самый популярный и доступный способ убийства дворян. Не только из-за эффективности бомб, и способности «на коленке» ее сделать, с этим не так все просто. Убийства массовыми взрывами это заметный и эффектный способ о себе заявить. Это паника и недовольство властями. А еще это жертвы среди посторонних людей. К жертвам он был не готов. Он и к мести готовился слишком долго, до конца не будучи уверенным в том, что начнет ее осуществлять. Хотя причин у него хватало.

В этом мире он появился не один, но все его любимые люди тут же погибли. Странностей было много, и объяснений у него не было. Почему он один появился в чужом теле? Как они вообще оказались в этом мире? Он копил в себе злость на аристократов, которые в ходе дуэли походя уничтожали все и всех вокруг, и под чьи заклинания попала его семья. Долго копил, никак не выдавая себя, пока дед, который его приютил и озаботился документами, не проворчал глядя новости по телевизору «Сталина на них нет».

Только вот Сталина в этом мире не знали. Как и Ленина.

Глава 10

— Изобретательно.

Корсаков сдержался, хоть и очень хотелось выговориться. В какой-то момент все эти эпитеты начали его раздражать. Все эти «необычные подходы», «интересные решения» и даже банальное «изобретательно». Он не мог объяснить в чем именно дело, но бесили его эти слова невероятно. Проблема была в том, что прямо сейчас их новосозданный смешанный отряд сидел перед лицом начальства. И если Семен Матвеевич ничего не сказал, и в целом никакой угрозы не представлял, то начальство Елены Михайловны смотрело хмуро, слова не подбирало, и выказывало свое недовольство весьма и весьма активно.

— Ваш убийца ускорился, и отрыв от вас становится все больше.

«Ты еще скажи, что он на два корпуса нас опережает», — возмутился про себя капитан. Не хватало ему еще сейчас выслушивать в свою сторону… вот такое ипподромское сравнение. Сам же он сохранял невозмутимое выражение лица. После определенного времени на службе этот навык развивается сам по себе, и что бы ни сказал этот… хлыщ в форме из дорогущей нестандартной ткани, он даже не пошевелится. Во-первых, у него есть свое начальство, которое намного важнее и ближе. Этот покричит и уйдет, а с Семеном Матвеевичем ему еще долго работать.

— Что, простите? — Корсаков подумал, что ослышался.

— Я сказал, — франтоватый представитель Третьего отделения даже приподнялся со своего места. — Что такими темпами ваше дело уйдет другому следователю, а вы лишитесь…

— Согласен, — перебил высокое начальство капитан. — Передавайте. В смысле, лишайте.

Семен Матвеевич укоризненно посмотрел на своего подчиненного.

— Кхм, — кашлянул в кулак Корсаков, поднялся в полный рост, и уже степенно, без спешки сказал. — Я согласен, чтобы это дело ушло Третьему отделению Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Очевидно, что смешанная группа неэффективна…

Елена Михайловна, сидевшая рядом с ним, закашлялась.

— … и ее следует распустить. Я готов принять наказание за плохо выполненную работу.

«Только заберите это дело», — продолжил про себя Корсаков.

Такого поворота его собеседник не ожидал. Такие разборы полетов проходят регулярно по одному и тому же шаблону: в большой пустой комнате в центре стоят стулья для подчиненных, а само начальство в количестве намного большем, сидит за столами. Так создается психологическое давление. Задача подчиненных — смиренно сидеть на стульях, активно потеть в попытках оправдаться, и выслушивать поток брани в свой адрес. На результативность работы это ни в коем случае не повлияет, но порядок должен быть во всем. И если результата нет, то надо устроить разнос. Через такое проходили целые поколения служивых, и очень редко кто был согласен спорить. В случае же капитана Корсакова он просто устал. А взбалмошная Елена Михайловна, которую ему повесили на шею, не то, чтобы не помогала расследованию, а скорее мешала. За найденный склад он свою благодарность еще получит, но лучше бы все было сделано иначе. По правилам, которые написаны литрами крови. И если сказано вызывать поддержку и специальный отряд, то значит, так и надо делать.Капитан тяжело вздохнул.

— Честь имею, — закончил он свою речь, и, невиданное дело, ушел из комнаты. Его молча проводили взглядами, и лишь после хлопка дверью, все находящиеся в комнате словно проснулись.

— Неслыханно! — возмутился по сути виновник происшествия.

— Молодой вы еще, Павел Петрович, — обратился к нему пожилой представитель того же отдела. — Говорил я, рано вас продвигать, жизни еще не видели. Вы кого пугать вздумали?

— Да я…

— Вы дело его читали? События последних дней знаете? Вас чему в академии учили?

Павел Петрович промолчал.

— Вы что, его вздумали пугать лишением… чего вы хотели его лишить? Премии? Звания? И дело забрать? Да он и рад от него избавиться.

Пожилой мужчина взял папку со стола, быстро и даже зло пролистал страницы, и бросил ее открытой.

— Читайте, и в следующий раз готовьтесь лучше. А чтобы вам доходило лучше, буду ходатайствовать о назначении нового следователя и группы для этого расследования. Вас. Раз уж вы так в себе уверены, что даже к таким разговорам не готовитесь, дело вы решите на раз-два!

Елена Михайловна робко подняла руку.

— Что? — не слишком громко уточнил у нее Павел Петрович. — Вам есть что добавить?

— Я пойду? — не слишком уверенно спросила