Падение Империи. Часть первая - Март

Падение Империи. Часть первая

Глава 1

В фильмах снайпер обычно находится у окна, из которого картинно торчит ствол винтовки. В ее прицел можно рассмотреть перхоть на плечах цели, а сам стрелок сидит в позе, которую не всегда повторишь без ежедневных занятий йогой. В жизни все не так.

Человек находился в глубине комнаты. Окно было грязным. Специалист бы сказал, оно было идеально грязным. Ровно настолько, чтобы снаружи нельзя было ничего увидеть, и, в то же время, не вызывать подозрений. В нем не хватало небольшого кусочка стекла со спичечный коробок размером. В это отверстие и полетит пуля. Эксперт по баллистике отметил бы предусмотрительность. Стрелок не был экспертом. Он и убийцей не был, если не вдаваться в детали. Пока что.

Ему было жарко.

Следов оставлять нельзя. Никаких. Курить тоже не стоило, но начинающий убийца нервничал. Руки в перчатках вспотели, и все равно снимать их он не собирался. На голове была надета маска с прорезями для глаз, сейчас немного закатанная. Ни единого волоска не должно остаться в этой квартире. Он выдохнул дым, и окурок отправился в небольшую баночку с водой, тут же закрытую. Стрелок потянулся, тяжело вздохнул, и прошел к центру комнаты.

На составленных рядом столах лежало несколько толстых одеял. Не то, чтобы они были необходимы, но лежать перед прицелом хотелось с комфортом. Маленькая слабость. Под ножкой одного из столов лежал «Бледный огонь» Набокова. В этом можно было найти символизм, но правда заключалась в другом: у этой книги была нужная толщина, чтобы стол не шатался. И ничего больше. Хотя определенную иронию стрелок улавливал. У него вообще было странное чувство юмора.

Бронебойные патроны не нужны. Главной броней его целей было положение, которым они не стесняясь пользовались. Вседозволенность, помноженная на воспитание, иногда выдает на редкость уродливый результат. Настолько же уродливый внутри, насколько красивый снаружи.

Там, где бронебойный патрон оставит в теле аккуратную сквозную рану, хороший экспансивный патрон пробьет себе настоящий тоннель, фрагментируется, и превратит внутренности в фарш. Стрелок зарядил хорошие экспансивные патроны.Четыре штуки. Слишком много для сегодняшней задачи. Он знал, что выстрел у него только один, и второго шанса не будет. Но патронов все равно зарядил больше. Они послужат для другой цели.

Поясница все еще побаливала. И это он просто на табуретке посидел.

На каждой гильзе завод ставит клеймо. По этой причине их стараются поднимать. Он знал как будет. По его следу начнут идти сразу после выстрела. И если он допустит хотя бы одну ошибку — его найдут. Преследовать всегда легче, когда у тебя штат сотрудников и весь государственный аппарат. Пока он будет спать, десятки и сотни людей будут посменно его искать. У него, как одиночки, ограничены ресурсы и нужен отдых, им — нет. Можно быть быстрее преследователей, но вечно бегать не выйдет. Есть возможность немного отвлечь внимание, распылить их силы, и для этого нужна гильза.

Суета неприемлема. После выстрела у него почти не будет времени. Именно это «почти» и надо использовать по полной. Пути отхода подготовлены и проверены. Он знает каждый свой шаг. Каждое его движение после выстрела просчитано. От стола до выхода из квартиры — три секунды. До лестницы — пять. До крыши тринадцать секунд. До края крыши еще три уже не бегом. Отдышаться. Глубоко вздохнуть. Выдох. И перейти по доске на другое здание. К счастью, нежилое. Можно посмотреть вниз, но лучше этого не делать. Убрать доску. Двигаться дальше.

Стрелок словил себя на мысли, что он уже не нервничает. Ни капли.

Винтовка Мосина практически не менялась с конца девятнадцатого века. Тяжелое, неудобное оружие. Весло. Конкретно этот экземпляр был еще в относительно неплохом состоянии. На один выстрел хватит, а большего и не надо. Вопросы вызывал только прицел. Слишком маленькая кратность и неудобная сетка прицела могли все испортить. У него не было места и времени практиковаться. Слишком рискованно ездить с винтовкой за город в лес. Риск быть остановленным для проверки на пути туда, риск наткнуться на грибника в самом лесу, и это еще до выстрела дело не дошло…

Как известно, в начале марта лес кишит грибниками.

Можно было найти винтовку лучше. Новее, удобнее, с хорошим прицелом. Создатели фильмов и сериалов очень ловко обходили момент денег и поиска. Снайперская винтовка не продается по акции в ближайшем строительном магазине. Она стоит дорого, и это еще продавца найти надо. Когда заработаешь и найдешь продавца, надо убедиться, что он не обманет, не сдаст, не убьет, не проследит, и еще с десяток всяких «не». Не такое это и простое дело — человеку с улицы купить оружие с патронами, и остаться при этом анонимным. Стрелок не сомневался: рано или поздно продавца найдут. Скорее всего, его даже не надо искать. Список всех этих «тайных» и «неизвестных» продавцов у полицейских есть, и проверить его можно в течение дня банально обзвонив.

Сунь Цзы говорил: «Если у противника много войск, знаток войны сможет рассеять их так, чтобы они не смогли прийти друг другу на помощь, когда подвергнутся нападению». Стрелок усмехнулся про себя. Сунь Цзы был вообще любителем поговорить. Но полководцем он был талантливым, а у противников войск было много. Слишком много для одного человека. Лао Цзы говорил, что путь в тысячу ли начинается с первого шага. Его путь был длиннее, а первый шаг он скоро сделает.

Стрелок не был любителем китайской философии. Просто в этой квартире он проводит слишком много времени, а выбор развлечений ограничен. Книги — первое из них. Второе — телевизор без звука. Никакого телефона или интернета. Владелец квартиры ближайший месяц проведет на конференции в Азии, и до выстрела никаких звуков из нее быть не должно. Ни к чему вызывать подозрение у соседей. К ночному клубу подъехало несколько машин. Слишком дорогих машин для этого района города. Стрелок посмотрел в сторону стола, но ложиться не торопился. Еще рано.

Но уже скоро.

По телевизору заканчивались новости Российской империи. Когда-то давно, так давно, что иногда ему казалось все выдумкой, в другом мире, многие люди в разговорах с ностальгией вспоминали времена империи. Аристократия, балы, дуэли. Дворянская честь, костюмы, платья и весь этот хруст французской булки. Ностальгирующие по какой-то причине считали, что они в империи будут аристократией. Когда барин на конюшне насмерть забивает крестьянина за