Метаморфозы жира. История ожирения от Средневековья до XX века - Жорж Вигарелло

сильный и неприятный запах»[432]. Отсюда же — чувство «опасности», возникающее при малейшем «намеке» на что-то липкое или жирное. Например, мясо ягнят, «особенно совсем маленьких, которые еще питаются молоком матери», считается слишком «вязким», слишком «влажным и поэтому с трудом перевариваемым»[433], а многие рыбы обладают «массивным, вязким, тяжелым» мясом[434], в особенности те, что живут в стоячих водах, где нет течения и волн[435]. Сюда же следует отнести сочные овощи, фрукты и цитрусовые, чья насыщенность влагой может вызывать беспокойство[436]. Наконец, опасной считается пища, вызывающая образование кишечных газов: «каштаны, репа, горох, бобы и подобные вещи»[437], разбухающие в человеческом теле. Ну а «всяких мелких птичек, живущих в горах»[438], с их душистым, «воздушным» и «не содержащим большого количества воды»[439] мясом, едят без вреда для своего здоровья. Граница, проходящая между сухим и влажным, пусть нечеткая, по-прежнему разделяет здоровое и нездоровое, удобоваримое и неудобоваримое, стройность и полноту.

Помимо диеты, большое внимание уделяется кровопусканиям и слабительным средствам, которые постоянно упоминаются в фармакопеях: например, мускатная роза для очищения серозных и прочих телесных жидкостей, ревень, семена дикого шафрана — «для устранения непроходимости и мягкого очищения вязких жидкостей»[440]. Во всем этом доминирует убежденность в том, что «полнота» не представляет большой терапевтической проблемы, нужно лишь разбавлять жидкости, освобождать их и выводить из организма. Согласно господствовавшему мнению, полнота, помимо неуклюжести, которую она влечет за собой, может быть также знаком злой воли или упрямства, поскольку вывод излишков из организма всего лишь дело техники, вполне «законное и полезное», ведь «тело освобождается от всего, что ему вредит количественно или качественно»[441].

«Обезвоживание»

Наконец, теперь диета связывается с согревающими физическими упражнениями. В мемуарах и научных трактатах физические упражнения упоминаются редко, но заслуживает внимания отмеченный итальянскими послами пример Екатерины Медичи, не соглашавшейся со своей полнотой:

Королева-мать очень любит комфорт; она ведет беспорядочную жизнь и много ест, но после этого прибегает к интенсивным физическим упражнениям. Она ходит пешком, ездит верхом на лошади, она всегда в движении. Что удивительнее всего, она даже принимает участие в охоте[442].

Аналогичным образом игроки в мяч в Телемском аббатстве, описанном Рабле, устроившись у огня, с силой трут себя полотенцами, чтобы удалить из тела излишнюю влагу[443], а принцесса Пфальцская в XVII веке «для улучшения пищеварения ходила по своей спальне в течение получаса»[444].

В конечном счете можно сказать, что физическая активность определяется «от противного»: она противопоставляется неподвижности, лени и тяжести. Здесь все зависит от движений, от бурных проявлений жизни, разнообразных и несистематических. Нет даже намека на какую-либо гимнастику: испарение жидкости происходит вследствие трения, вызываемого движением, благодаря чему согреваются отдельные части тела. Отсюда совершенно особое значение, придаваемое принципу «не любить свою праздность»[445], высказанному в 1609 году в пространном панегирике Генриху IV Антуана де Бандоля, или нараставшая в XVII веке убежденность в том, что любая трудовая деятельность способствует похудению: «Работающие люди редко бывают мясистыми и пузатыми. <…> На их примере видно, как эффективны интенсивные и постоянные упражнения для сохранения стройности тела»[446]. Об упражнениях осталось мало сведений, но представляется, что в первую очередь речь шла просто о движениях, а не о продуманной системе: это было «изнурение различных частей тела»[447], что способствовало устранению лишнего. Именно так реагировала на сознательно производимые движения будущая дофина, герцогиня Бургундская, с двенадцатилетнего возраста имевшая «склонность к полноте»[448], о чем около 1680 года упоминала мадам де Келюс.

Вероятно, важно не только то, чем питается человек, сколько и как он двигается, но и то, чем дышит, какая атмосфера проникает в его тело. Ничем иным Просперо Альпини не может объяснить полноту египтян, которых он встречал во время своих путешествий в конце XVI века[449]. Условия жизни каирцев, например, должны были бы способствовать их стройности, сухой климат должен был их высушить. Они же, напротив, все толстые, переполненные различными телесными жидкостями. Просперо Альпини называет причины этого: постоянная похоть, небрежность, водянистая пища, частое питье, частые купания, продолжительное нахождение в душных замкнутых помещениях. Венецианский врач утверждает, что в организм проникают слишком плотные жидкости и воздух. С господствовавшей в XVI–XVII веках точки зрения человеческое тело зависело от «местонахождения»: пористые оболочки делали его уязвимым. В частности, расслабляющий кожу жар женской бани наполняет тело излишней влагой. В этом случае похудению будет благоприятствовать лишь сухой климат. Так же считает и мадам де Севинье: она противопоставляет сухой воздух Гриньяна, способствующий похудению, воздуху Бурбийи, влажность которого вызывает полноту: «Что касается здешнего воздуха (Бурбийи), достаточно им дышать, чтобы растолстеть»[450].

Уксусы и соли

Следует подчеркнуть важность женской стройности в западной системе ценностей. Вот как «естественно» в 1609 году Фабио Глиссенти противопоставляет манеру худеть венецианок и неаполитанок:

Первые (венецианки) берут разные орехи — кешью, миндаль, фисташки, кедровые, косточки дыни, мясо куропатки и петуха. Кладут все это под пресс, добавляют сахара, и у них получается что-то вроде марципана; каждое утро они съедают некоторое количество этой смеси и запивают большим стаканом кипрского вина[451].

Вторые (неаполитанки) чаще использовали рис, ячмень, семена кунжута, бобы, другие южные растения, которые, предположительно, способствовали избавлению от телесных соков. Еще более простой и очень популярный рецепт из серии «как не толстеть» из некой «книги секретов» XVII века таков: «Расколите вишневые косточки, обваляйте их в сахаре на манер драже и принимайте по утрам и вечерам»[452].

В анекдотах Жана Льебо, записанных во второй половине XVI века, говорится о «трудностях», к которым иногда приводили подобные действия: следовало не только «воздерживаться от еды», но и подмешивать в нее «толченый мел»[453], использовать терпкие, грубые вещества, изгонять ненавистную влагу при помощи высушивания. Льебо рассказывает о «многих благородных дамах и девицах», которые ждут от подобных действий конкретного результата — «стройной фигуры»[454]. Наряду с этим уксус, лимон и другие кислые продукты считались способствующими похудению из-за своего «вяжущего» действия[455]. Это показывает поведение графа де Люда, описанное Бюсси-Рабютеном примерно в 1660 году: «рожденный с явной тенденцией к полноте»[456], граф сумел сохранить «тонкую талию» благодаря «диете и уксусу», но это «испортило» его желудок. Мадам де Гондран, дочь генерального контролера соляного налога, о которой пишет Таллеман де Рео в 1650 году, была уже «довольно толстой». Внезапно она решает похудеть. Пьет «чистое вино»