Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая - Алексей Хренов

— Радист! Шифровку в Адмиралтейство и копию командующему Средиземноморским флотом:

«В международных водах обнаружен транспорт под флагом СССР, идущий из Картахены в восточное Средиземноморье. Координаты транспорта приложите. По настоянию агента Баттс Секретной службы (голосом капитан выделил, как именно следовало напечатать мистера „Задницу“) начал осуществлять перехват транспорта для досмотра. При попытке перехвата вызванный транспортом бомбардировщик военно-морских сил СССР, препятствуя досмотру, произвёл предупредительный сброс бомбы в шестистах футах по нашему курсу. Огня не открывал. Досмотр невозможен без начала боевых действий. Иду параллельным курсом. Прошу указаний», — чётко и спокойно диктовал капитан.

Потом капитан повернулся к всё ещё не пришедшему в себя секретному агенту и невозмутимо сказал:

— Мы не будем идти на абордаж русского парохода. И я не собираюсь объявлять войну Советам. По крайней мере, до ответа Адмиралтейства.

Кивнул вверх в сторону самолёта:

— Похоже Советы изобрели что то новое, никогда не видел, что бы так бомбы применяли. Только у этого ещё три штуки, и даже если мы его собьём, чем я до конца не уверен, похоже у него есть хорошие шансы знатно потрепать мой эсминец.

— К тому же, в Картахене Советы выгрузили ещё тридцать таких же машин, которым сюда всего полчаса лёта! С такими навыками, я не удивлюсь, если до утра они сумеют втоптать в океан. половину нашего флота.

Затем капитан повернулся к офицерам на мостике и с усмешкой добавил:

— Кто-нибудь хочет сказать, что у этих парней нет яиц?

Много позже, уже получив звание коммодора, капитан Смит узнал, какое впечатление произвела его шифровка в Адмиралтействе. И тащась на север с арктическими конвоями к тем же самым русским, любуясь своей новой адмиральской фуражкой, он с удовольствием вспоминал, как его сообщение произвело настоящий фурор в Адмиралтействе, словно разворошили осиное гнездо. Оно привлекло внимание к его скромной персоне и оказалось неожиданным пинком, подбросившим его ещё на пару ступеней карьерной лестницы.

26 октября 1936 года. Испанский бомбардировщик, Средиземное море.

В удаляющемся самолете Лёха буквально рыдал от смеха по внутренней связи:

— Кузьмич! Где ты нахватался таких манер! Нельзя факи показывать! Англичанам особенно. Они от этого могут решить сражаться до конца! Ничто так не стимулирует эту нацию, как хорошее оскорбление. А ещё лучше хороший пендаль под задницу!

— Какой такой фак, я им пальцем погрозил всего лишь, ну а чего они к нашим морякам лезут! — обиженно отплёвывался Кузьмич.

Глава 29

Мечта любого Гоблина

Когда Кузьмич увидел, что Лёха притащил в ангар, он схватился за сердце.

— Лёша! Ну давай это хоть Алибабаичу засунем! — умолял он, оглядывая приехавшую вундервафлю.

— Засунем! И тебе засунем, и Алибабаичу засунем, всем засунем! — обещал Лёха.

28 октября 1936 года. Кабинет Кузнецова в Картахене.

Несколькими днями позже Лёха уже привычно стоял на вытяжку перед Николаем Герасимовичем.

— За проявленную отвагу и находчивость объявляю благодарность! — нарушая традицию, торжественно объявил Кузнецов.

— А дыню? — удивлённо спросил Лёха.

— А что дыню? — ещё более удивлённо спросил Кузнецов.

— Ну, дыню вставлять не будете? Ой, простите, — опомнился Лёха. — Служу трудовому народу! — ответил он, как и положено по уставу.

— Молодцы! Остановили британцев и до войны не довели. Расскажи подробнее, как происходило?

После рассказа Лёхи Кузнецов задумался.

— Похоже, всё идёт к тому, что авиация станет основной силой и на море тоже, — подвёл он итог Лёхиному рассказу. — Надо усиливать ПВО кораблей и развивать свою авиацию. Морскую.

— Но вот скажи, Алексей, почему у тебя всегда всё не как у людей, не слава Богу?

— Когда Господь Бог наводил на Земле порядок, доблестные лётчики советского флота выполняли задачи в воздухе над морем! — по-уставному ответил Лёха.

10 ноября 1936 года. Кабинет товарища Сталина, Кремль, Москва.

Сталин сидел во главе длинного стола.

Завершая совещание обсуждением событий в Испании, он повернулся к начальнику морских сил, и с прищуром спросил:

— Товарищ Начморси! Мне из НКВД докладывают, что ваши лётчики чуть британский эсминец не утопили. Что же вы молчите? Такой международный конфликт создали бы!

Начморси, только что счастливо вернувшийся живым с первого московского процесса против гондурасских шпионов и изменников родины Зиновьева и Каменева, моментально вскочил, вытянулся по стойке «смирно» и начал доклад:

— Товарищ Сталин, согласно донесению военно-морского атташе в Испании, товарища Кузнецова, при отправке транспортов произошла задержка с последним судном, пароходом «Нева». По вине испанских товарищей судно задержалось на полтора дня и не смогло присоединиться к охраняемому каравану. На удалении ста морских миль от Картахены в международных водах его перехватил британский эсминец, потребовав остановиться для досмотра.

Сталин сдвинул брови и с раздражением перебил:

— Нет, эти британцы совсем обнаглели! Досматривать наши транспорты! Изображают комитет по невмешательству!

— Верно, товарищ Сталин, — поспешил лизнуть его в зад Начморси, пытаясь уловить настроение вождя. — Тогда был вызван бомбардировщик испанской республики с экипажем наших добровольцев, морских лётчиков. Они культурно предупредили англичан, чтобы держались подальше от судна. Когда те не стали отворачивать, лётчики провели предупредительное бомбометание по курсу эсминца, как последнее предупреждение. После этого эсминец отошёл на безопасное расстояние и больше провокаций не совершал. Лётчики вернулись на базу. Наш транспорт без происшествий дошёл до порта Одессы и встал под разгрузку. Груз доставлен в СССР.

Сталин прищурился, поглядывая на Начморси с лёгкой усмешкой:

— А давайте я угадаю, кто был в этом военно-морском экипаже. Эти ваши Хрэнов и Кузьмаччо, вэрно?

— Так точно, товарищ Сталин, — подтвердил Начморси.

Сталин молча обдумывал услышанное. Наступила напряжённая тишина. Все присутствующие замерли, понимая, что в этот момент судьба экипажа зависела от прихоти вождя.

Наконец, он заговорил:

— Молодцы лётчики! Не побоялись поддержать советских людей.

Слова Сталина прозвучали как приговор, но, к счастью для всех, оправдательный.

Напряжение в комнате спало, и снова воцарилась рабочая атмосфера.

Сталин перевёл взгляд на Ежова:

— А ви, товарищ Ежов, опросили экипажи пароходов правильно, но выводы сделали не правильные. НКВД должно быть более внимательным в таких ситуациях.

Недавно назначенный главой НКВД Николай Ежов вскочил, его лицо побледнело, он бросил злобный взгляд на Начморси, но тут же подобострастно уставился на Сталина, всем своим видом выказывая готовность следовать его указаниям.

Сталин махнул рукой, разрешая тому сесть и продолжил, словно подводя итоги: