Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть Вторая - Алексей Хренов

плечевые крепить он не стал, — не на высший пилотаж собираясь, — подумал Лёха.

Он привычно взялся за штурвал, чувствуя, как тело мгновенно привыкает к знакомому положению. Лёха бросил взгляд на приборную панель — все показатели в норме, стрелки на приборах замерли там, где им и положено быть.

— Экипаж доклад, — потребовал в он в микрофон, наслаждаясь наличием внутренней связи.

— Стрелок, связь в норме? — запросил Лёха.

— В норме, командира! — донёсся развесёлый голос Алибабаевича.

Кузьмич, застёгивая последние пряжки на парашюте, тоже, подтвердил свою готовность.

Лёха показал технику большой палец в знак готовности.

Он закрыл фонарь кабины, взглянул на небо впереди, и рука привычно потянулась к рычагам газа, запуская двигатели и чувствуя, как самолёт начинает оживать под ним.

— Тогда погнали! — усмехнулся Лёха.

Он затянул ремень шлемофона и быстро окинул взглядом кабину приборы. Всё было в порядке. Двигатели ровно рокотали, как будто только ждали команды взлететь, стрелки оборотов двигателей дрожали в зоне холостых.

Лёха взялся за штурвал и почувствовал знакомую уверенность.

Краем глаза видя, как механик отступает от самолёта, давая знак, что всё готово.

— Поехали! — скомандовал он, и самолёт, взревев двигателями, покатился по рулёжной дорожке.

Двухмоторный бомбардировщик, блестя под лучами утреннего солнца, начал набирать скорость. Шасси подпрыгивали на неровностях полосы, скорость стремительно возрастала, самолёт начал поднимать хвост в воздух. Экипаж чувствовал, как под ними исчезает вес земли.

Самолёт плавно набрал высоту, направляясь в сторону моря, где, судя по словам испанцев, англичане шли на абордаж советского парохода.

26 октября 1936 года. Британский эсминец «Бразен», Средиземное море.

Эсминец Его Величества «Бразен» мчался по спокойному голубому морю, развивая двадцать узлов. Впрочем, капитан Смит мог бы выжать и все тридцать шесть, если бы дал команду на самый полный ход, но предпочитал щадить машины. Он считал, что не стоит подвергать корабль лишним нагрузкам, особенно по какой то мутной причине, навязанной ему Адмиралтейством.

Капитаном его называли скорее из уважения, формально он был коммандером, и до полноценного капитана была ещё одна ступенька вверх, но на флоте принято обращаться к командирам кораблей, как к «капитану», вне зависимости от их официального звания, что подчёркивало его высокий статус как командира эсминца.

Три дня назад капитан Смит получил шифровку из Адмиралтейства с приказом принять на борт специалиста из Секретной Службы Его Величества и следовать его указаниям по перехвату и досмотру торговых судов, выходящих из Картахены. Основной задачей было выявление контрабанды на кораблях республиканской Испании, а при возможности — и других стран. Неясная формулировка приказа насторожила капитана, адмиралтейские лорды явно оставили ему простор для манёвра, заодно и перевесив всю ответственность, как это часто бывало.

Прочитав приказ, капитан Смит зло сплюнул за борт.

Зависеть от указаний какого-то агента Секретной Службы и его секретных инструкций, о которых Смиту не сообщали, не понравится ни одному капитану.

Он сплюнул за борт еще раз.

Капитан Смит по привычке грыз мундштук своей трубки. Курить ему запретили врачи год назад, но привычка выработанная за годы службы осталась.

— Проклятая трюмная крыса, якорь тебе в задницу, — тихо выругался Смит в адрес всех шпионов мира.

Его красавец эсминец подошел в район Пуэрто-де-Мазаррон, в четырнадцати милях от Картахены на восток и болтался почти сутки на границе территориальных вод Испании, как и предписывалось в шифровке.

После обеда второго дня с рыбацкого баркаса на борт поднялся молодой человек, представившийся как мистер Баттс из Секретной Службы. Агент особо подчеркнул, что его фамилия произносится через «эй». Капитан же, усмехнувшись про себя, отметил, что на вид агент скорее был бы «Бат через „Ю“» (в английском разговорном языке слово «butt» означает «задница»).

Сутки эсминец шёл экономичным ходом далеко за Балеарские острова, следуя к квадрату, указанному «мистером Задница», как за глаза тут же прозвали агента на корабле.

Наконец, сигнальщики заметили на горизонте дымы, и эсминец, как гончая, рванул на перехват, увеличивая скорость.

Через полтора часа полного хода эсминец подошёл на расстояние в десяти миль к большому грузовому пароходу, который дымил так, что казалось, весь горизонт заволокло черным облаком. Было видно, что капитан торгового судна не жалел угля, стараясь как можно быстрее пройти через эти опасные воды, и кочегары там работали как черти в преисподней, кидая уголь в топки… Но даже двенадцати узлов, которые выжимал пароход, было недостаточно, чтобы сравниться с тридцатью узлами новейшего британского эсминца.

Однако, так получилось, что идя в указанный квадрат, эсминец оказался прямо за кормой транспорта, и теперь казалось, что он играет с ним в догонялки. Позиция была не самой удобной для перехвата.

— Остановите транспорт для досмотра, — приказал агент.

Капитан поморщился. Хотя в шифровке и говорилось про полномочия агента, никто не любит, когда так бесцеремонно влезают в его вотчину.

— Проявите терпение, сэр, подойдем на милю и дадим выстрел по курсу, — ответил капитан Смит с лёгким злорадством. — Отсюда могу только утопить его.

В это время из радио рубки пришёл доклад:

— Капитан, транспорт постоянно передаёт сообщения в эфире шифром, пока не можем расшифровать.

— Перебивайте передачу, — распорядился капитан, его голос оставался спокойным и твердым.

Погоня продолжалась, и через пятьдесят минут эсминец приблизился на полторы мили к цели.

Капитан эстетствую и действую на нервы не очень приятному шпиону, взял вправо и догонял транспорт по большой дуге заходя с наветренного борта, что бы не нюхать густой чёрный дым, валивший из трубы транспорта.

Смит раздумывал, стоит ли принять влево и положить свой эсминец на курс плавно пересекающий курс транспорта или ещё немного подождать, пока же два корабля шли параллельно.

Сигнальщики уже полчаса назад доложили о длинном красном треугольном вымпеле с серпом и молотом, развевающемся на мачте транспорта. А буквально минуту назад пришло сообщение, что для них специально подняли ещё и большое красное полотнище с тем же символом.

— Мистер Баттс, должен вас разочаровать, что перед нами транспорт под флагом СССР, — произнёс капитан Смит, пристально глядя на агента Секретной Службы.

— Приказ ясно гласит — досмотр. Есть сведения, что это контрабанда. Мы обязаны досмотреть его, — нервно отозвался молодой человек.

— Советы щепетильно относятся к своим кораблям. Заявят протест. Как минимум, — заметил капитан, не особенно горя желанием участвовать в дипломатических разбирательствах по поводу правомочности досмотра.

— Поднять «Лима», — отдал команду