Конец времен. Элиты, контрэлиты и путь политического распада - Петр Валентинович Турчин

средним баллом. Давление на остальных, которым тоже требовалось «соответствовать», было огромным. Всего за несколько месяцев Джейн утомилась до предела, чувствовала себя подавленной и истощенной и перестала спать. Врач прописал ей снотворное.

Тем не менее она справилась и поступила после школы в Колумбийский университет. Впрочем, успешно преодолев все препятствия на пути в учебное заведение Лиги плюща, она вдруг начала осознавать, что ошиблась с выбором. Собственно, каким рисовалось ей будущее? Четыре года в колледже, затем три года на юридическом факультете (отец хотел, чтобы дочь пошла по его стопам), сплошные изнурительные крысиные бега. Затем придется годами трудиться по семьдесят часов в неделю младшим юристом в юридической фирме с неясными перспективами когда-нибудь стать партнером. Ради чего? Работа, которую отец Джейн выполнял для крупных международных компаний, не стоила, как ей казалось, таких усилий. Большую часть времени эта работа ввергала в уныние и скуку, а порой ставила моральные вопросы (например, когда отец помогал одному горнодобывающему концерну отбиваться от коллективной жалобы жителей индонезийской деревни, где концерн ненароком отравил воду). Жизнь в качестве жены богатого адвоката или генерального директора Джейн тоже не привлекала. Она даже не была уверена, что ей нравится абстрактное искусство.

Зато ее манила история, она обратилась к положению дел в Латинской Америке и выяснила удручающий факт: США почти непрерывно разрушают экономику латиноамериканских стран, душат местное население невыносимым долговым бременем и поддерживают или даже устанавливают там и тут откровенно фашистские режимы. Правда, порой попадались очаги успешного антиимпериалистического сопротивления. Джейн читала о сандинистах в Никарагуа, о социалистах Чавеса в Венесуэле, о сапатистах и субкоманданте Маркосе в мексиканском Чьяпасе, а прежде всего – о Кубе: эта крохотная страна, несмотря на десятилетия сурового американского эмбарго, сумела добиться большей средней продолжительности жизни, чем в гораздо более богатых и могущественных Соединенных Штатах Америки.

Чтобы лучше усвоить испанский язык, Джейн записалась в языковую школу в сельской местности Гватемалы и прожила три месяца в местной семье. Это был поучительный опыт. Ее хозяева прозябали в нищете, питались в основном маисом и бобами, лишь изредка, один или два раза в неделю, позволяя себе кусочек курицы или свинины. При этом они были вполне счастливы, принимали гостью радушно и щедро делились с нею тем немногим, чем располагали. Какой разительный контраст с прежним миром, с элитными частными школами, с их измученными и эгоистичными отличниками! Мир солидарности и сотрудничества, где у каждого находилось время остановиться и поболтать, словно опровергал мир бешеной конкуренции и безграничного тщеславия.

Вернувшись из Гватемалы, Джейн присоединилась к радикальной студенческой группе в Колумбийском университете. Другие члены группы придерживались разных идеологий, среди них были анархисты и троцкисты, пропалестинские активисты и протестующие против войны в Ираке. Они рассуждали о мифологии демократии и о реальных проблемах жизни в разделенной стране, где чернокожих угнетают и где миллионы бедняков пребывают в долговом рабстве у финансового капитала. Сама с детства окруженная привилегиями среднего класса, Джейн остро ощущала несправедливость и неравенство вокруг и хотела изменить окружающий мир: остановить узаконенную жестокость и угнетение, построить справедливое и мирное общество.

Она присоединилась к движению «Захвати Уолл-стрит»[27], которое разбило палаточный лагерь в парке Зуккотти в октябре 2011 года. Нападение полиции, которое Джейн наблюдала своими глазами, произошло после нескольких дней демонстраций в Нью-Йорке и других американских городах, от Атланты до Портленда; полиция не церемонилась, применяла слезоточивый газ, светошумовые гранаты и резиновые пули по мирным демонстрантам. В Окленде полицейский выстрелил в лицо ветерану войны в Ираке Скотту Олсену из пули, пробив череп. По счастью, Олсен выжил, но остался искалеченным. Новые вспышки насилия со стороны полиции, поощряемые государством, в конце концов уничтожили движение, и Джейн вместе с другими пришлось покинуть парк Зуккотти. Этот жизненный опыт перевел в практику ее революционные идеалы, прежде скорее теоретические и абстрактные. Теперь же она воспринимала их как личную цель.

Ее немало беспокоило стремительное увеличение числа агрессивных расистских групп и сторонников превосходства белой расы. Популярность альтернативных правых и избрание Трампа вынуждали бороться с волной авторитаризма. Джейн активно включилась в деятельность антифа, чтобы не допустить возрождения ультраправой идеологии.

Она пришла к пониманию того, что авторитарные режимы нужно останавливать любыми средствами, вплоть до насилия, если потребуется. Однако сама она не принадлежала к боевикам, которые дерутся, поджигают машины или разбивают витрины магазинов. Ее роль заключалась в том, чтобы организовывать выступления и обеспечивать логистику.

Джейн не любит идеологических ярлыков, но ее нынешние взгляды можно охарактеризовать как анархистские. Она работает с товарищами-троцкистами, но считает, что классический марксизм несколько устарел. В ней нет чувства солидарности с рабочим классом, среди представителей которого слишком много расистов и гомофобов. Пролетарии охотно поддерживают фашистов и голосуют за Трампа. Объяснения марксистов, которые упирают на «заблуждения» рабочих, побуждающие поддерживать авторитаризм, кажутся ей неубедительными. Жестокие крайне правые нередко сотрудничают с полицией, чтобы подавить «прогрессистов».

В общем, так продолжалось довольно долго, но затем жизнь Джейн сделала крутой поворот. Я вновь столкнулся с Джейн осенью 2020 года и с удивлением узнал, что она учится на втором курсе юридического факультета Йельского университета.

– Твой отец должен быть счастлив! – съязвил я.

Она засмеялась.

– Я вовсе не собираюсь становиться корпоративным юристом.

Джейн пояснила, что отчасти разочаровалась в активности антифа. Государство, конечно, враг, но драки с расистами, бомбардировка полиции кирпичами и разбитые витрины больше не кажутся ей способом добиться перемен. К тому же Трамп покинул Вашингтон, но к власти вернулась прежняя, давно устоявшаяся элита. «Мы не хотим Байдена, мы хотим революции», – таков сегодня лозунг крайне левых.

Высшее юридическое образование видится Джейн трамплином для карьеры в политике. После выпуска она планирует баллотироваться от либералов и левых радикалов – занять пост окружного прокурора или, возможно, члена городского совета. Как избранное должностное лицо, она будет иметь реальную власть и попробует осуществить свои жизненные амбиции. Конечная ее цель по-прежнему состоит в том, чтобы построить мир без полиции, тюрем и государств. Но для этого нужно сначала поработать в существующих властных структурах.

Мао Цзэдун как-то обронил, что политическая власть исходит из ствола винтовки[28]. Но в двадцать первом столетии, как думает Джейн, революция может вырасти из урны для голосования. По крайней мере, она твердо намерена выяснить, так ли это.

Перепроизводство степеней

В главе 3 мы сопоставили жизненные пути менее и более образованных людей и отметили, что они расходятся. Благосостояние первой группы за последние несколько десятилетий снизилось, а благосостояние второй группы возросло. Правда, данный вывод порочен в том отношении, что вторая группа рассматривается как нечто монолитное. Да, обладатели степеней, образно выражаясь, заметно преуспевают, однако это не означает,