Яд твоего поцелуя (СИ) - Диана Фад

— Подожди, может, не нужно?

Но куда там, Княжина добирается до снегохода и подсвечивает себе лицо, всматривается в круглое зеркало. Я молчу, наблюдая за всем этим, и она молчит. Не могу понять ее реакцию, поэтому напрягаюсь, готов сигануть за ней. Мало ли, рванет к обрыву от расстройства. Почему-то именно эта мысль пришла в мою голову.

Но Валерия в очередной раз удивляет меня. Проводит пальцами по грубому шраму, затем по второму и отходит от снегохода. Встает напротив меня, слишком близко, смотрит прямо в глаза, словно изучает. Затем произносит тихо и хрипло.

— Хорошо, ваш план мне нравится. Давай отомстим этому говнюку. Я согласна стереть эту мерзость из своей жизни.

И я понимаю, что она сейчас не о шрамах, точнее, о них, но тех, что у нее на сердце и кровоточат, истекают кровью не заживая.

Глава 23

На следующий день Валерия встала только в обед, и мне кажется, что она первый раз действительно спала. Я боялся, что всю ночь придется успокаивать ее, когда начнут сниться кошмары, но нет. После того как к Княжиной вернулась память, и она приняла решение следовать плану Афанасия, я только удивлялся переменам, что произошли в ней.

В Княжину вернулась женщина с другими глазами. Теперь Валерия смотрела совсем иначе на меня, она словно изучала, приглядывалась, хотела понять, кто я вообще такой. Можно ли мне доверять и что от меня ждать. Неуверенность, что была до этого, пропала. Главное, что напрягало ее, — это шрамы на лице. Валерия старалась все время поворачиваться ко мне здоровой стороной лица. Она здорово стеснялась, пытаясь скрыть от меня это.

— Кто тебя нанял? — спросила Княжина, когда мы добрались к вечеру до заимки, растопили печь и поставили греть снег, чтобы заварить кашу и сделать кофе.

— Георгий Викторович, — сообщил я, подбрасывая в огонь сухие дрова.

Мне еще предстояло нарубить новых и сложить их в заимке для припозднившихся путников. Так было заведено.

— Георг, — улыбнулась Княжина. — Я могу с ним связаться?

Ее вопрос заставил меня задуматься и отвести взгляд. Свои подозрения насчет Георга я отбрасывал, как мог, но что-то засело во мне и никак не хотело уходить. Наверное, нужно все рассказать Валерии, что я и сделал.

— Да быть того не может! — возмутилась она, наливая кипяток в железные кружки и засыпая туда овсянку. Мы решили особо не заморачиваться с ужином, и пакетики с быстрокашей нам очень в этом помогли. — Георг не мог предать моего отца!

— Никто не мог, однако, если брать в расчет твоего мужа…

— Быстрицкий — это отдельная тема, не нужно их смешивать.

— Про своего мужа ты тоже не думала плохо, — усмехнулся я. — Ты еще не избавилась от своей доверчивости, Валерия? Мне кажется, что после всего, что случилось пора взглянуть на мир другими глазами. Розовые очки разбились.

— Ох, как фигурально, — рассердилась Княжина, но тут же взяла себя в руки. — Не нужно считать, что я настолько была наивна. Я видела недостатки Дана, только…

— Что? Влюблена была как настоящая дура? — подсказал я.

— Много ты понимаешь.

— А тут и понимать нечего.

— Можно подумать, ты сам никогда не любил, прощая все ошибки и начиная все сначала?

— Нет, для меня все четко и понятно или мой человек или нет, — говорю сухо, давая понять, что мне такой разговор не нравится.

— Просто не любил, — делает свои выводы Княжина.

Забирается с ногами на деревянный топчан, где до этого разложила свой спальник.

— Уж лучше не любить, чем так как ты, — бросаю на Валерию раздраженный взгляд. — К чему твоя любовь привела, к убийству?

Княжина молчит, ест свою кашу, смотрит на огонь.

Утром тронулись в путь, пока еще не рассвело. Мне нужно было добраться до военного полигона, там меня ждали друзья. Валерии я сказал об этом, и она со своей стороны вела себя образцово. Никакого нытья, на остановках все делала быстро, стараясь не заходить далеко в лес. У нас сложился своеобразный ритуал: останавливаюсь, слезаем, расходимся в разные стороны до первых кустов, затем заправляю снегоход и едем дальше.

Если честно, я думал, что до полигона не дотянем на этом древнем средстве передвижения. Однако снегоход меня приятно удивил, доставил нас к воротам полигона без единой поломки.

При нашем появлении ворота с раздражающим скрипом открылись и нас впустили внутрь. Навстречу вышли Малыш с Чернышом и еще парочка знакомых мне парней.

— А вот и наш жених пожаловал, — расцвел Черныш при виде Валерии, которая удивленно подняла брови.

— Ничего не отрицай, — шепнул я ей, снимая с себя рюкзак и протягивая Малышу.

— Да вот, умаялись мы с моей Варей, — поддержал я версию, о которой мы сразу договорились с ребятами. — Примете на ночлег? — это уже начальнику полигона.

— Старцев, — обрадовался Юра, хлопая меня по плечам. — А парни твои — прибыли два дня назад, сказали, что тебя будут здесь ждать. Я пустил, не в лесу же их оставлять.

— Спасибо, не думал, что вы еще здесь, — улыбнулся я старому другу. — А мы вот Афанасия навещали с будущей женой. Знакомил.

— Оно и понятно, хорошее дело, — согласился Юра, отводя взгляд от Княжиной. — Проходите, комната еще есть пустая.

— Надеялся, что вас еще не расформировали, — говорю Юрию, пока он ведет нас в казарму.

— Так расформировали, но на учения сюда пригоняют. Три месяца здесь будем. Ты же знаешь, как начальство любит молодняк зимой насиловать марш-бросками, — смеется Юра, а Княжина идет позади нас и молчит. Хорошо, не стала в позу вставать, что я ее невестой объявил. Да и Юра молодец, на шрамы Валерии даже не посмотрел. Заметил, но вида не подал.

Идем по длинному коридору, стены по традиции зеленые, на полу старая пластиковая плитка синего цвета. Двери кое-где покосились, плитка задралась. Этому полигону уже давно бы надо ремонт сделать, но если раньше тут было несколько больших отрядов, куда привозили будущих военных из разных уголков страны, да и союзных республик, то теперь оставили полигон для тренировок. Я ожидал, что тут никого не будет, на этот счет у Малыша и Черныша были другие инструкции, а оказалось полигон еще жив.

— Вот ваша комната, сами понимаете — не хоромы какие-то, — хмыкнул Юра. — Но здесь тепло, отопление на зиму не выключаем, постель в тумбочке, располагайтесь. Ужин через час, там и поговорим.

— Спасибо, Юра, — пожимаю ему руку, и мы остаемся в комнате одни с Княжиной.

Валерия стоит посередине, смотрит на