Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева

жест. Малика дождалась, когда взгляд Зины сфокусируется на ней, и угрожающе прошипела:

— Чтобы я тебя у Кирилла никогда больше не видела.

— А то что? — лениво поинтересовалась Зина. Алкоголь притупил чувство самосохранения, но добавил безрассудности. — Ты давно уже метишь в его постель, думаешь, я слепая и не вижу? Сколько ты уже его обрабатываешь, лет пять? И всё без толку, он тебя в упор не видит. Можешь не прикрываться статусом сестры, просто ты для него не девушка.

Малика отступила, из последних сил заставляя себя уйти, но Зина неосмотрительно коснулась её плеча, вроде как прогоняя. Малика год ни с кем не дралась, и вроде бы научилась контролировать внутреннего монстра, но он сорвался с цепи внезапно, без предупреждения, голодный от долгого воздержания, взбешённый гадкими словами.

Она сделала выпад и наотмашь тыльной стороной ладони ударила Зину по лицу. Голова девушки стукнулась о колонну, каблук подвернулся, и Зина грузно осела прямо на землю. Красный след от ладони проявился мгновенно и сразу же вспух. Она схватилась за щёку, несколько раз открыла-закрыла рот, готовясь высказаться, но, встретившись взглядом с Маликой, промолчала.

Эля и Милена увидели уже конец представления. Спрятав Малику в толпе, быстро ретировались в общежитие. Осталось только надеяться, что рукоприкладство завтра не станет главной новостью.

Естественно, они ошиблись. Утром на первой же паре Малику вызвали к декану факультета. Будучи отличницей, Колючке ещё не приходилось посещать его кабинет для получения взбучки. Демьян Станиславович вёл у первокурсников курс лекций и с первой же пары без усилий заработал авторитет. У большинства студентов он вызывал трепет и уважение, двоечники его боялись, потому что не всегда понимали завуалированный сарказм. В прошлом спортсмен, высокий, статный, он успешно вложил свою привлекательность в фундамент образа строгого, но справедливого педагога. Портить отношения с ним никому не хотелось.

Зина первой посетила Демьяна Станиславовича, покрасовалась объёмным синяком на пол-лица и доложила, что этими побоями заинтересуются в полиции. Удар получился настолько сильным, что один глаз покраснел от лопнувших капилляров, щека посинела и припухла.

Малика зашла в кабинет смело, даже не пыталась изобразить раскаяние. Зина, увидев её, неосознанно отступила на несколько шагов, что не укрылось от Демьяна Станиславовича.

Он кивнул, указывая на стул.

— Садись. А ты можешь быть свободна.

Зина выскочила за дверь проворно для своего телосложения, как юркий грузовик. Малика даже не повернулась в её сторону, смотрела прямо перед собой, стиснув зубы.

Декан оглядел её решительный вид, но задать вопрос не успел, она его опередила:

— Меня могут отчислить?

— Зина планирует подать заявление в полицию.

— Тварь, — коротко ругнулась Малика и тут же извинилась, забыв принять повинный вид: — Простите, вырвалось.

Демьян Станиславович обошёл стол и, сев в кресло, сложил руки на груди.

— Почему ты это сделала?

Малика нахмурилась и шумно выдохнула. Оправдываться не собиралась: вины не чувствовала совершенно. Было что-то в декане располагающее: умный проницательный взгляд, едва заметная улыбка, желание выслушать.

— Зачем вам это? Какая разница?

Демьян Станиславович чуть наклонился вперёд.

— А разве это не самое важное — причина? — он едва приподнял бровь, обозначая заинтересованность. — Одна из лучших учениц факультета дубасит на дискотеке девушку своего брата или друга. Я так и не понял степень вашего родства. Студенты объяснили, как смогли.

Малика пожала плечами.

— Кирилл мне как брат.

— Я хочу тебе помочь, но в ответ прошу только одного: объясни почему?

Малика уже приготовилась держать оборону и всё отрицать, но неожиданно призналась:

— Она изменяла ему.

Демьян Станиславович пригляделся к лицу девушки и уточнил:

— Это и есть причина?

Малика шумно выдохнула:

— Кажется, не совсем. Точнее, не единственная.

Она перевела взгляд за окно: прямо за стеклом на ветке берёзы голуби строили гнездо. Малика чувствовала мотив своего гнева, но не могла сформулировать так, чтобы это казалось понятным и веским для другого человека.

Декан молча ждал и был награждён за терпение правдивым ответом, хоть и несколько сумбурным.

— Она егоизменила, опустила, вываляла в грязи. Он не такой. Зина делает его хуже — бесчувственным и циничным, а он романтик и пишет стихи. Писал. С тех пор как она с ним — ни строчки.

Слова вырвались скомкано, прерывисто, Малика сама до этого момента не осознавала, что именно так её взбесило, но, озвучив, поняла: это и есть истинная причина.

Демьян Станиславович нахмурился. Он не планировал благоволить драчунье. Симпатия родилась самостоятельно, без его ведома и спроса.

— Вы ведь не родственники, правда?

Малика мгновенно вскипела:

— Только попробуйте сказать, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует.

— Существует, — легко согласился декан, — я в неё верю. И я понимаю твои чувства, но драку это не оправдывает. Возвращайся на пары. Попробую что-нибудь придумать.

Он и придумал. Малика так и не узнала как, но он смог уговорить Зину не подавать заявление. Может, просто смог найти подход и к ней. У Демьяна Станиславовича хорошо получались задушевные беседы.

К вечеру слух о драке затёрся, потерял новизну и уступил другим более актуальным обсуждениям. Начавшаяся, не для всех удачная, сессия победила в рейтинге новостей. «Как сдал?» и «сколько заплатил?» лидировали в топе сообщений, и ответы на эти вопросы приравнивались к жизненно важным знаниям.

После занятий Малика загрузилась книгами для следующего экзамена и направилась на Гребную базу. Кирилл был на воде, заметив подругу, взмахнул веслом в знак приветствия. Она насупила брови и приподняла стопку учебников, намекая на обязательства перед сессией. Он не торопился на берег, скользил вдалеке, периодически поглядывая на Малику, упрёк в её глазах читался даже с такого расстояния.

Она дождалась Кирилла и, когда он переоделся в сухую одежду, настигла его на поляне. Пока он качал пресс, зачитывала ему выдержки из учебника, а между подходами требовала повторить то, что запомнил. Он сбежал от неё на турник, но Малика и там его нагнала. Пришлось ему отвечать, глотая воздух рывками.

Вытерпев полчаса, Кирилл рухнул на траву и устало прикрыл глаза. Малика легла рядом, устроив голову на его плече. Солнце слепило глаза, пришлось зажмуриться и даже прикрыть лицо ладонью.

Предупреждая пытки учебником, Кирилл первым нарушил недолгую тишину:

— Кирюха, балбеска, что ты там опять натворила?

— Ничего, — поспешно отозвалась Малика.

Кирилл приподнялся на локте, скидывая голову Малики на траву и навис над ней, заслоняя солнце.

— Тогда почему тебя вызывали к декану?

— Чай пить