Колючка и стихоплёт - Татьяна Грачева

— Конечно, справишься. Но я тоже хочу поучаствовать.

Не дожидаясь ответа, он открыл дверь и вошёл в кабинет, который Малика за четыре года изучила вдоль и поперёк. Ожидая возвращения учителя, она расковыряла краску на подоконнике, сгрызла ноготь на указательном пальце и успела поссориться с проходящим мимо мальчишкой из старшего класса.

Уходил Пётр Петрович в благодушном настроении, а вернулся сконфуженный и расстроенный.

— Пойдём в класс.

Малика взялась за ручку двери.

— А мне к директору уже не нужно?

— Не в этот раз. Чай будем пить в моём кабинете.

Не дожидаясь, поплёлся по коридору в сторону класса физики, оглянулся в середине пути, удостоверился, что она идёт следом, и пошёл уже быстрее.

Пока в чайнике подогревалась вода, учитель достал печенье, распаковал коробку конфет и, отодвинув стул, предложил Малике сесть.

— Сейчас бы кофе, но закончился. Ты чай пьешь?

Малика самостоятельно сделала себе чай, немного подумав, переложила пакетик в кружку учителя и налила кипяток в обе чашки.

— Пью, — она чувствовала себя неловко из-за странного поведения классного руководителя. Он не гневался, не осуждал, а по-настоящему расстроился, будто ему на самом деле не всё равно. — И конфеты все ваши съем, зря вы их достали.

Пётр Петрович сделал глоток чая, обжёг язык и чертыхнулся. Подождал, когда боль утихнет, и спросил:

— За что ты послала учителя физкультуры?

Малика не стала отпираться, набила рот печеньем и, не прожевав, объяснила:

— Я его не на три буквы послала, а обратно в институт, доучиваться. Он тупой. Каждый урок играем в одну и ту же игру для малышей, иногда мячик нам кидает, словно собакам кость, и своими делами занимается. Идиотский качок.

Пётр Петрович нахмурился.

— С этим я разберусь. Но ты не должна так разговаривать с учителем, это неуважительно.

Малика отодвинула кружку и резко встала.

— А почему я должна его уважать? Так и я могу физкультуру вести.

Учитель промолчал, откусил от печенья и с наслаждением прикрыл глаза. Только сделав пару глотков, признался:

— Мне было бы очень обидно, если бы ты мне такое сказала.

Малика взяла конфету и снова села.

— И что бы вы сделали: пожаловались директору, распустили бы сопли или отомстили на оценках?

— У меня есть только три варианта? — задумался учитель.

— Три, — отчеканила Малика.

— Ни один из трёх, уж извини. Но речь ведь не обо мне. Ваш физкультурник молодой, три года как из института. Он просто не на своем месте, работать с детьми не его призвание. Скоро он сам это поймёт. Но обижать человека у тебя нет никакого права, тем более того, кто слабее.

Малика удивилась.

— Слабее? Здоровый бугай слабее меня?

— Как оказалось, да. Сила ведь не в росте и возрасте. Он сам не смог за себя постоять, обратился за помощью к директору. Ты обидела того, кто слабее.

Малика никак не могла постичь логику классного руководителя.

— Вы неправильный.

Ей хотелось, чтобы учитель её обругал, а она в ответ могла огрызнуться и, как обычно, начать ненавидеть.

— Мне уже это говорили, — весело доложил Пётр Петрович.

На следующий день в школу вызвали Профессора, но и он не дошёл до кабинета директора, физик перехватил отца Малики в коридоре и побеседовал наедине. Потом долго сидел в кабинете и пил чай в одиночестве, размышлял о семье своей ученицы. Малика напоминала ему бездомного щенка, кусающего прохожих, чтобы привлечь внимание. Хотелось её приручить, научить доверять людям и выражать эмоции безопасно для окружающих.

Он понимал, что опять совершает ошибку: слишком близко принимает к сердцу проблемы своих учеников, привязывается к ним и вместо наставничества начинает дружить. Не смог проникнуться симпатией он только к одной ученице: Кузякина вызывала в нём страх, и побороть это противоестественное чувство оказалось крайне сложно. Интуиции Пётр Петрович привык доверять, но всё равно убеждал себя передумать и найти в Танечке хоть что-нибудь, за что можно её полюбить.

С того дня посиделки с чаем после уроков стали привычной формой общения учителя со своими учениками. К нему приходили группами, делились впечатлениями и новостями, строили планы и просто рассказывали анекдоты. Малика тоже приходила, но всегда в одиночестве и больше слушала, чем говорила. Первое время Пётр Петрович останавливал её каждый раз, когда она начинала злословить, и беседа превращалась в сплошные спотыкания на ругательствах. Постепенно Малика научилась подбирать слова, а физкультурника и вовсе оставила в покое. Через месяц под давлением классного руководителя попросила у него прощения, но не публично, а наедине. В конце года он уволился, сменив нервозную профессию педагога на хлебную должность охранника в ночном клубе.

В то время как большинство школьников ожидали последнего звонка, Танечка жила в предвкушении своего дня рождения. О том, кто будет приглашён и сколько денег будет потрачено на праздник, она начала сообщать за несколько недель до знаменательной даты. Наташу и Кирилла пригласила в первую очередь, намеренно в присутствии Малики.

Ребята играли в бадминтон — новое коллективное увлечение во дворе. Танечка остановила игру, встав посередине площадки, и громко объявила о предстоящем празднике, упомянув приглашённых для развлечения гостей фокусника и фотографа.

Малика пнула носком кроссовки сухую землю, подняв пыль. Танечка закашлялась и ушла с площадки. Сенька опустил ракетку, глядя ей вслед.

— Фокусник — это круто.

Малика подбросила воланчик, отправляя его на другую сторону.

— Вы играете или как?

Кирилл принял подачу Малики легко, почти сразу забил очко.

Он играл в паре с Наташей, но она в основном бездействовала, придавая соревнованию красоту, а партнёр Малики, Сенька, беззастенчиво нарушал правила, приходилось останавливать игру для очередной ссоры.

До дня рождения оставалось несколько дней, и разговоры во дворе то и дело сворачивали на обсуждение подарков для именинницы и ожидаемые угощения. Малика психовала, что сказывалось на её подаче и приёме. Кирилл, как назло, хорошо играл и очень быстро стал лучшим игроком во дворе. Скоро ребята поняли, что в соревнованиях нет смысла: Кирилл обыгрывал всех, кое-как сопротивлялась только Малика, но с каждым днём его мастерство росло, а она топталась на месте. Такого унижения Малика стерпеть не могла, обзывала его больше обычного, особенно активно хамила во время игры.

В одной из бесед с классным руководителем Малика пожаловалась, что некому научить её охотиться на воланчик. Пётр Петрович промолчал, но в пятницу принёс ракетки и после уроков повёл Малику в спортзал. Оказалось,